Преодолевая барьеры (СИ) - Радкевич Алекс - Страница 30

- Итак, молодой человек, ты обещал ответить мне на пару вопросов. Во-первых, мне не понятен твой вдруг возникший интерес, к Глебу?! Во-вторых, зачем тебе понадобилось ехать за ним в эту «Сказку»? И, в-третьих, к чему всё это приведёт? Можешь начать с любого из них, - Таша уселась поудобнее, готовясь к долгому разговору.

- С Глебом Васильевичем происходит что-то странное, что-то очень не хорошее. Мне кажется, что мои конспекты, за которые тебе большое спасибо, могут помочь с этим разобраться.

- Ты хочешь сказать, что у тебя возник к Глебу профессиональный интерес? И давно?

- Что давно?

- Давно с Глебом это твоё «нечто» происходит? Я вот почему-то ничего странного не заметила. Кроме его проблем со здоровьем, скорее всего, чисто возрастных, и ты не терапевт. Глеб казался вполне здоровым.

- У Глеба Васильевича необъяснимые перепады настроения, он теряет над собой контроль…

- Ник, остановись! Ты хочешь сказать, что его лучшее друзья ничего такого не заметили, а ты, знающий его всего ничего, разглядел? Или ты несёшь полную околесицу, или я чего-то не знаю?! И мне почему-то кажется, что имеет место и то, и другое. Так что колись! Или я сейчас позвоню Глебу и задам пару вопросов ему. Уж он-то точно должен был заметить, что, как ты утверждаешь, теряет над собой контроль.

- Нет, только не Глебу…

- Рассказывай!

Ник налил себе воды прямо из-под крана и сделал пару кругов по комнате. Решиться рассказать всё Таше было очень трудно. Нет, он охотно поделился бы с тётушкой своими чувствами и переживаниями, ведь они были очень близки. Таша всегда поддерживала его, всегда выручала, когда он в юности попадал в какую-нибудь неприятность, помогала советами. Тётушка была ему ближе, чем родители. Мама, оперная певица, занималась больше своей карьерой, чем сыном. И умерла, когда Ник тянул срочную на флоте. Отец бросил семью и эмигрировал из страны ещё раньше. Правда, он помогал деньгами, да чего греха таить, практически содержал бестолкового сына. Но тяготы опеки взяла на себя Таша, а уж никак не его родной дядюшка. Он бы с радостью облегчил душу, если бы на месте Глеба был кто-нибудь другой. С Глебом Вяземские дружили всю свою сознательную жизнь. И хоть с Ирмой у Таши были натянутые отношения, но связь племянника с её лучшим другом…

- Только между нами… Поклянись самым дорогим.

- Ники, ты меня пугаешь!

Ник присел перед Ташей и взял за руки.

- Я расскажу тебе всё, что смогу, если ты пообещаешь не задавать больше вопросов и ни при каких обстоятельствах не говорить о нашем разговоре с Глебом… или с дядюшкой.

- Но…

- Поверь, тебе за глаза хватит того, что ты услышишь! Обещаешь?

От такого начала желание всё знать у Таши поубавилось. Она никогда не видела племянника таким серьёзным, это пугало.

- Обещаю!

- Я здесь потому, что люблю Глеба, хочу всегда быть с ним рядом, хочу, чтобы он был моим. Мы… У меня была возможность увидеть, понять, что с ним творится что-то неладное. Возможно, в этом есть моя вина. И я хочу ему помочь.

- Любишь? В смысле… О господи, Ник… А Глеб… Глеб знает о твоём к нему чувстве?

- Знает.

- И?

- Он… Мне кажется, он боится. Мне кажется, что в этом может быть причина его проблем.

- Но вы ведь с Глебом не…Ну, ты понимаешь.

Никита поднялся и отвернулся к окну.

- Таш, об этом мы не будем говорить.

Но Таша уже не ждала ответа. Она пока не была готова его услышать. Решив, что надо срочно взять себя в руки, пока ещё на какие-нибудь открытия случайно не нарвалась, Вяземская подошла к Никите и обняла, почувствовав влажную ткань футболки под ладонями.

- Иди переоденься, потом проводишь меня до стоянки.

- Таш, ты меня осуждаешь? Сердишься?

- Я несколько растерянна. Но не сержусь. Чего тут сердиться? Просто ты и Глеб… В голове не укладывается.

- Извини. И это ещё не всё…

- Нет, Ник, хватит!

- Таш, я… Мне просто нужно знать, случалось ли с Глебом что-нибудь подобное раньше. Может быть, ты знаешь?

- Подобное? С парнями?

- Да нет же! При чем тут вообще парни? Я о здоровье Глеба говорю!

- Давай ты переоденешься и проводишь меня, а по дороге мы поговорим.

Из разговора по пути на стоянку Никите удалось выяснить, что раньше Глеб на здоровье вообще не жаловался. О том, что случилось в Одессе, Таша слышала от Романа лишь то, что Глеб потерял сознание уже после отработанного концерта. Прибывшая на помощь медицина ничего страшного не обнаружил, списав всё на переутомление. Перед отъездом в санаторий Глеб чувствовал себя замечательно, по крайней мере, так он сказал Роману, и вообще не собирался лечиться. В санаторий его заставила поехать Ирма.

Ник хотел было расспросить Ташу о самом Глебе, о его жизни, привычках, интересах. Но выйдя на центральную аллею, они нос к носу столкнулись с предметом своего разговора и его супругой.

* * *

Из всех назначенных ему процедур, самой приятной для Глеба были ванны – ему нравилось лежать в теплой, пахнущей хвоей воде, откинув голову на резиновую подушечку, и в тишине и покое предаваться своим мыслям. Озонотерапия его раздражала – какой бы полезной она не была, а лежать под капельницей не слишком комфортно, чувствуешь себя тяжелобольным, массаж смущал. Если бы не Ирма, тщательно следившая за его расписанием, он бы вообще только на ванны и ходил.

Однако сегодня расслабиться не получалось – Глебу не давало покоя «происшествие в шалаше», как он мысленно окрестил события прошлого вечера. Какого хрена с ним вообще происходит? Он сам назначил свидание. Сам полез под этот чертов куст. Он хотел Ника, хотел до безумия. Какого он тогда шарахнулся от парня?

Глеб сконцентрировался, припоминая собственные ощущения. Его что-то напугало? Да, наверное. И не просто напугало. В какой-то момент он почувствовал неконтролируемый ужас… А потом ему стало плохо. Темнота перед глазами, озноб, тошнота. С чего вдруг? Чего он испугался? Шорохов? Темноты? Кусты зашевелились? «Из стены полезли руки – не волнуйся, это глюки».

Глеб Васильевич мрачно посмотрел на свое отражение в воде.

- Что с тобой происходит, дружище? Пугаешься собственной тени до потери сознания. Старческий маразм? Да вроде рано еще. Белочка? Тоже нет, со всеми этими приступами ты забыл, когда последний раз пил что-нибудь крепче пива. Шизофрения? А вот это уже похоже на правду.

Вода начала остывать, песок в песочных часах почти пересыпался, но Глеб Васильевич уже ухватил нужную мысль за хвост и не собирался ее отпускать, пока не докопается до истины.