Преодолевая барьеры (СИ) - Радкевич Алекс - Страница 13

Глеб Васильевич убрал спортивный костюм и полез за более приличной одеждой.

***

Ирма стояла на балконе, провожая взглядом машину мужа, скрывающуюся за деревьями. Умчался как на пожар, ни слова не говоря. Водителя опять не взял, как будто понравилось ему самому ездить. Терпеть же не может в Москве водить, и Ирме это прекрасно известно. Значит, не хочет, чтобы водитель знал, куда именно он ездит. Опасается, что информация утечет? Правильно, в общем-то, опасается, с Игорем у Ирмы были хорошие отношения, подкрепляемые твердой валютой.

Но интересно другое. В силу некоторых обстоятельств Ирма подозревала, что Глеб ездит не к очередной любовнице. Тогда куда?

Несколько дней назад Ирма, как обычно, к восьми утра приготовила завтрак – сварила овсяную кашу на воде, зато с натуральными ягодами, налила Глебу стакан свежевыжатого сока, накрыла на стол. Но Глеб не появился ни в восемь, ни в половине девятого. Каша остыла, сверху не доносилось ни звука, и Ирма начала волноваться. Последние несколько лет у Глеба были проблемы со сном, и, во сколько бы он ни лег накануне, никогда не вставал позже восьми. Может быть, что-то случилось?

Какими бы странными ни казались их отношения со стороны, Ирма была привязана к Глебу. С неспокойным сердцем она поднялась в его спальню, тихо постучала – ответа не последовало. Ирма толкнула дверь.

Глеб лежал на спине, постанывая во сне. Одна из подушек валялась на полу, тонкое одеяло сбилось в ком у ног, простынь была свезена. Ирма подошла поближе, подняла с пола подушку, вернула ее на кровать, наклонилась, чтобы поправить одеяло, и тут заметила что правая рука Глеба засунута под резинку трусов, которые слишком уж топорщились. Глеб застонал громче, дёрнулся и затих. По нижнему белью мужчины растекалось мокрое пятно.

- Обалдеть можно…

Ирма смущённо отвернулась. Мужу настолько не хватает секса, что он кончает во сне как подросток? Может, пригласить его сегодня в свою спальню? Нет, не стоит. Ему нужно, пусть сам и приходит.

Ирма тихо вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Когда в одиннадцатом часу Глеб спустился к завтраку, Ирма сделала вид, что ничего не происходит, и завтрак вместо обеда - вполне обычное дело.

Но Глеб так и не постучал к ней ни вечером, ни на следующий день. Дома практически не покидал, а если и ездил в офис, то возвращался даже раньше обычного. Ирма взяла в привычку подходить к спальне мужа, прислушиваясь, но не заглядывая внутрь. Стоны она ещё пару раз слышала, но к завтраку Глеб больше не опаздывал.

А сегодня муж вдруг сорвался неизвестно куда, без водителя и в крайне взволнованном состоянии. От опытного взгляда Ирмы не укрылось ни то, с какой скоростью он впихнул в себя положенную тарелку каши и стакан сока, хотя обычно давился ее вкусными и полезными завтраками, ни криво завязанный галстук, ни пачка сигарет, выглядывавшая из нагрудного кармана. С сигаретами у Глеба были странные отношения – он начинал курить, когда в его жизни что-то случалось, и легко бросал, когда проблема решалась.

Ирма вернулась в дом, взяла недочитанную книгу по философии и устроилась в гостиной. Интересная вырисовывается картинка. Очевидно, что у Глеба новое романтическое увлечение. Но увлечение у него есть, а секса нет. Каких бы чудо-травок или таблеток он ни наглотался, в его возрасте кончать во сне с завидной регулярностью противоестественно. Итак, Глеб кого-то хочет, но этот кто-то не отвечает ему взаимностью? Бред! Ирма еще не встречала ни одной женщины, которая могла бы отказать Немову. Да что там говорить, она, девочка из интеллигентной семьи, строжайшего воспитания, оказалась в постели Немова через три часа после знакомства. Удачно, правда, оказалась, сумела стать не просто любовницей, а женой. Хотя иногда она завидовала его любовницам: удовольствия все те же самые, а обязанностей никаких.

Так что же происходит?

Любопытство, как известно, вот уже сотни лет борется с неконтролируемой популяцией кошек. От невеселых мыслей и полного отсутствия логики в поведении Глеба Ирма так разнервничалась, что решила, вопреки всем своим постулатам, испечь торт. Заодно и подружек пригласить на чаепитие, может быть, они дельный совет дадут.

* * *

Дорога до «Сосенок» заняла полтора часа, и за это время Глеб Васильевич успел себя накрутить до головной боли. Блин, ну какого чёрта? Так хорошо было, спокойно. Жил себе в своё удовольствие, никого не трогал, никуда не влезал. Было бы его отношение к Никите не таким болезненно пугающим, проблем бы не возникало. Уладил бы дела в клинике, поставил галочку в списке хороших дел и забыл. Может, стоит согласиться с профессором и передать парня психиатрам? Ох, как не вовремя уехали Вяземские, ох не вовремя.

Глеб набрал номер Таши, но наткнулся на автоответчик. Оставив сообщение, Немов поспешил к лечебному корпусу. Остановился перед дверью Посохова, но так и не решился постучать. А что, если сходить к Никите? Нет, конечно, Глеб не будет заходить в палату, он уже научен горьким опытом. Никита не должен его видеть, не должен знать, что Глеб приходил. Глеб просто взглянет одним глазком на парня через стекло, убедится, что с ним все в порядке, что с ним нормально обращаются. Вдруг причина депрессии в плохом обращении? Тогда какой смысл продлевать пребывание Ника здесь?

Как всегда, найдя логическое обоснование, пусть притянутое за уши, собственному безрассудству, Глеб Васильевич поспешил по знакомому коридору. Кто-то его узнавал, здоровался, но Немов не обращал внимания. Окна коридора выходили во внутренний двор, где прогуливались шедшие на поправку пациенты. Глеб Васильевич кинул мимолетный взгляд и резко затормозил. Прямо у окна на скамеечке, спиной к нему, сидел Ник. Он склонился над самой землей и что-то рисовал веточкой на песчаной дорожке.

Поразительно, стоило только Глебу увидеть Никиту, и все его тщательно возведенные стены логических доводов полетели к чертям. Сам не понимая, что делает, Глеб стал озираться по сторонам в поисках двери во двор. Не в окно же лезть? Хотя кто знает, может и полез бы, не найдись дверь почти сразу же.

Оказавшись в залитом солнышком уютном внутреннем дворике, Глеб Васильевич осторожно подошел к парню сзади. В этот момент он совершенно не думал о возможной опасности, как будто мало ему было прошлой встречи. Ник выглядел таким спокойным и умиротворенным. Слишком спокойным. Глеб бы даже сказал, равнодушным ко всему вокруг. Как будто ничего в этом мире нет важнее, чем писать палочкой на песке. Кстати, что он там пишет?

Глеб Васильевич сделал еще шаг и заглянул парню через плечо. На песке было старательно выведено всего одно слово – «ГЛЕБ».

* * *

На только что законченную надпись упала тень. Ник недовольно поморщился. Кто там, опять Посохов со своими задушевными речами о счастливом будущем без наркотиков? Как будто его интересовали наркотики. Сейчас Ника интересовало только одно, но сильнодействующее вещество, которое нужно было запретить Международной конвенцией как опасное для жизни. И имя ему было «Глеб».