Кто посеял ветер - Нойхаус Heлe - Страница 20

Марк спустился по лестнице в подвал и вошел в мастерскую. Резкие запахи скипидара, льняного масла и шлифовального лака вынудили его зажать нос. Он зажег свет и огляделся. Все полки были завалены банками, коробками, кистями, рулонами наждачной бумаги и прочим барахлом, которое требовалось ей для работы. У матери имелся даже сварочный аппарат, с помощью которого она обрабатывала новую фурнитуру, когда старая оказывалась слишком изношенной. Но куда же, черт возьми, делся ноутбук? Марк осторожно прошел по комнате, стараясь ничего не опрокинуть. А-а, вот и он. Лэптоп лежал на стуле под стопкой каталогов. Марк положил каталоги на пол, опустился перед стулом на колени и открыл крышку компьютера. Пароль был простым, мать никогда не меняла его. Он привычно зашел на нужный сервер, спустя некоторое время открыл электронную почту отца и прокрутил список вниз, пока не нашел отправителя, которого искал. Марк работал сосредоточенно, отмечая все сообщения. Затем удалил их из папки «Отправлено», дабы у отца не возникло подозрений, и, кликнув мышью, очистил мусорную корзину. Он не смог преодолеть соблазн и проверил также электронную почту матери. Среди последних сообщений обнаружил послание от его преподавательницы немецкого языка, этой тупой коровы, которую беспокоили его прогулы.

– Черт бы тебя подрал, – пробормотал он и отправил сообщение в корзину.

Дело было сделано. Все оказалось легче, чем он предполагал. Марк закрыл крышку лэптопа, положил на него стопку каталогов и вышел из мастерской, стараясь не оставить никаких следов своего пребывания. Половина десятого. Если он поторопится, то доберется до школы к началу третьего урока.

Кай Остерманн выудил в Интернете всю информацию, касавшуюся общественного инициативного комитета «Нет ветрякам в Таунусе». Сайт комитета отличался такой оперативностью, что на нем уже имелась ссылка на вчерашний репортаж телеканала «Гессеншау». Остерманн запустил его на большом мониторе в совещательной комнате К-2.

– Это Янис Теодоракис, – пояснил Остерманн, когда на экране появился темноволосый мужчина. – Представитель общественного инициативного комитета и создатель его сайта.

– Кроме того, бывший сотрудник «ВиндПро», – добавил Кем Алтунай. – Теодоракис ушел из фирмы со скандалом и до сих пор создает ей проблемы. К тому же он не сдал ключ от двери главного входа. К сожалению, пока мне не удалось выяснить его нынешнее местожительство. Официальным председателем комитета является некий Людвиг Хиртрайтер из Эпштайна-Эльхальтена.

Боденштайн, сидевший во главе длинного стола, задумчиво кивал головой. Он вспомнил о желтом листке, лежавшем в кармане его пиджака, достал его и положил на стол, заявив:

– Мой отец тоже принадлежит к числу противников парка. Людвиг Хиртрайтер – его старейший и лучший друг.

– Так это же классно! – воскликнул восторженно Остерманн. – Значит, у нас есть информатор в этом комитете.

– Забудьте об этом, – сказал Боденштайн. – Как это ни прискорбно, но мой отец ни за что не согласится сотрудничать с нами.

Открылась дверь, и в комнату вошла Пия.

– Доброе утро! – Она улыбнулась и заняла свое место, сев слева от шефа. – Я что-то пропустила?

Оливер явственно ощутил запах тлена, въевшийся в ее одежду и волосы, подобно запаху табачного дыма.

– Доброе утро, – ответил он ей дружелюбным тоном. – Нет, ничего особенного. Я только сказал, что мой отец принимает участие в деятельности этого комитета, протестующего против парка ветрогенераторов.

– В самом деле? – Пия улыбнулась. – Не могу представить твоего отца на демонстрации с плакатом в руках.

– Честно говоря, и я тоже, – сказал Боденштайн. – К сожалению, в качестве информатора он не годится в силу своего хронического упрямства.

– Вы хотите продолжить совещание, или, может быть, я вкратце расскажу о результатах вскрытия?

– Пожалуйста, рассказывай, – кивнул Оливер.

Пия открыла сумку и вынула из нее блокнот.

– Итак, судя по всему, Рольф Гроссман не был убит. – Она завернула рукава своей белой блузки, продемонстрировав завидный загар рук. – Это не убийство.

– Этого не может быть, – сказал Кем Алтунай. – А как насчет отпечатка подошвы ботинка и обрывка латексной перчатки?

– Вскрытие, разумеется, не может дать ответ на вопрос, что произошло в действительности, – ответила Пия. – Хеннинг предполагает, что у Гроссмана случился инфаркт, после чего он упал с лестницы. Но точно пока еще не известно.

Она обвела взглядом коллег, вопросительно смотревших на нее.

– Похоже, кто-то пытался реанимировать Гроссмана. Об этом свидетельствуют переломы костей груди и ребер и синяки на коже. Либо в результате падения, либо вследствие процедуры реанимации у него произошел разрыв аорты, вызвавший внутреннее кровотечение.

– Но лестница была залита кровью, – возразила Катрин Фахингер.

– У Гроссмана шла носом кровь – возможно, от сильного волнения. Он имел проблемы с сердцем и принимал лекарства, разжижающие кровь. В силу этого носовое кровотечение могло быть очень сильным. Кроме того, у него ушиб затылка.

Последовала короткая пауза.

– Это должно означать, что взломщик напугал его до смерти, но потом пытался спасти ему жизнь, – задумчиво произнес Боденштайн.

– Совершенно верно, – Пия согласно кивнула. – Спереди на одежде Гроссмана обнаружены многочисленные следы волокон ткани. Кто-то, должно быть, сидел на нем и делал массаж сердца. К сожалению, безуспешно. Но вдобавок к отпечатку подошвы ботинка и оторванным пальцам латексной перчатки, мы имеем, по меньшей мере, два следа.

– У нас бывало следов и поменьше, – с оптимизмом произнес Остерманн. – К счастью, этот парень обладает хорошим вкусом в отношении обуви, и у нас имеются данные его анализа ДНК.

– Сегодня к полудню будет готов предварительный отчет о вскрытии. Да, кстати, в момент смерти Гроссман был изрядно пьян. В его крови было 1,7 промилле спирта.

– Строго говоря, это уже не наша забота, или нет? – спросил Остерманн, обведя взглядом присутствующих. – Было совершено проникновение со взломом, и если в «ВиндПро» не желают продолжать расследование в этом направлении, это их дело.

– Погиб человек, – возразила Пия. – И мы вообще не смогли до сих пор восстановить ход событий. Вполне возможно, взломщик столкнул его с лестницы, а затем, в приступе раскаяния, попытался спасти ему жизнь. Это означало бы, что он не был профессионалом.

– Расследование будет продолжаться до тех пор, пока мы не сможем с уверенностью исключить убийство, – резюмировал Боденштайн.

После этого на повестку дня встали общественный инициативный комитет и Янис Теодоракис.

– Упоминание о подвергающихся уничтожению хомяках – совершенно очевидный след, – убежденно заявила Катрин. – Это не может быть простым совпадением!

– Даже слишком очевидный, – сказала Пия. – Я полночи размышляла об этом. Если бы я положила на стол главы фирмы, намеревающейся создать парк ветрогенераторов, мертвого хомяка, а рядом еще оставила покойника, то вряд ли стала бы говорить в телевизионном репортаже о хомяках.

– Да, действительно, – согласился Кем.

– Мне внушает подозрение Тейссен, – продолжала Пия. – Он несколько раз солгал нам, а его алиби подтверждает только супруга, с которой ему было бы нетрудно договориться.

– А какова ситуация с обществами охраны окружающей среды в регионе? – поинтересовался Боденштайн. – Как они относятся к уничтожению хомяков и вырубке лесов?

– Я просмотрел сайты региональных групп «НаБУ», «БУНД» и Немецкого общества охраны лесов, – сообщил Кай Остерманн. – И должен вам сказать, что ни на одном из них нет ни единого упоминания о планируемом создании парка ветрогенераторов.

– Общества охраны окружающей среды вряд ли стали бы возражать против возобновляемых энергетических ресурсов, – заметил Кем Алтунай. – Атомная энергия – нет, спасибо, энергия ветра – да, пожалуйста.

– Логично, – кивнул Кай и заглянул в свой блокнот. – Есть еще интересные факты: за последний год «ВиндПро» спонсировала множество проектов, и среди прочих – восстановление ручья в окрестностях Бремталя, устройство лесных посадок в местах вырубок вблизи Фокенхаузена, организация приюта для осиротевших детенышей диких животных в Нидерйосбахе. Имеются фотографии, на которых глава «ВиндПро» передает пожертвования благодарным защитникам окружающей среды и инспектирует работы, производимые в рамках осуществления спонсируемых им проектов. В «БУНД» он даже состоит почетным членом. Вот так. Это отнюдь не совпадение. На каждое общество охраны окружающей среды по проекту. И каждый проект осуществляется в окрестностях Эпштайна.