Не зарекайся - Ажиппо Владимир Андреевич - Страница 4

В камерах ИВС зачастую сидят вперемешку задержанные по уголовным делам и административным, ранее судимые и не судимые. Конфликты бывают только у тех, кто сам их создает. Тесные отношения тоже практически не завязываются, все сознают временность и неопределенность своего положения.

Растерянность от неожиданного ареста невольно подталкивает любого человека поделиться с кем-нибудь своей бедой и спросить совета. Вот этого как раз делать не нужно. Разговоры о том, что у вас в камере будет сидеть «подсадная утка» или «наседка» — это сказки. (Кстати, в местах лишения свободы эти слова вообще не употребляются, так говорят только лохи и пишут журналисты). Можно подумать, специально для вас и таких, как вы, где-то под рукой держат резерв подобной публики.

Но болтать действительно нужно как можно меньше потому, что вас окружают не друзья, а, скорее всего, недоброжелатели. Если эту мысль постоянно держать в голове, бед у вас будет немного меньше.

Как бы там ни было, но ИВС — слишком временное пристанище, окончательно судьба зэка определяется, когда он находится в тюрьме. Скоро машиной или поездом вас отправят в СИЗО.

Счастливой дороги!

Добро пожаловать в тюрьму!

Итак, вас привезли в СИЗО. На жаргоне это называется «заехать на тюрьму» (если наоборот, то «выехать»). Аналогично: «заехать в хату» (камеру), «выехать с хаты». Последнее не путать с «выломиться с хаты», но об этом позже. На языке тюремщиков вы и те, кто сегодня попал в тюрьму вместе с вами — «новая прибыль» или просто «прибыль». Вот так, для кого-то вы — прибыль, значит уже живете на Земле не зря.

Корявое название «СИЗО» теперь запомнится вам на всю жизнь. По отзывам всех без исключения зэков — СИЗО — самая черная страница тюремной книги. Объясняется это довольно просто: в ИВС плохо, но длится это недолго, в колонии приходится сидеть долго, но там дышится вольней, а пребывание в СИЗО — отвратительный и длительный кусок жизни зэка. Кроме этого, в СИЗО человека постоянно душит гнетущая неопределенность, а после приговора, как правило, становится спокойней на душе.

Когда вы выпрыгните из воронка (из воронка выйти нельзя, только спрыгнуть, такая уж там лесенка), посмотрите по сторонам и обязательно — на небо. Дело в том, что тюрьма устроена так, что окна всех камер либо выходят внутрь, либо закрыты «баянами» — металлическими жалюзи, то есть больше ничего, напоминающего свободу, вы не увидите… Только небо одно над свободой и тюрьмой.

Первым делом вы попадете в приемно-сборное отделение или, как его называют зэки, боксики. Боксами официально называются камеры сборного отделения, они такие же, как жилые, только вместо нар — скамейки для сидения.

Следует сразу усвоить некоторые простые правила поведения. Теперь с вами будут разговаривать грубо и безразлично, тон тюремщиков, как правило, раздраженный, голос — громкий и неприятный. Обращаться к вам будут только на «ты», даже если вам восемьдесят лет отроду (хотя в соответствии с официальными правилами обращаться к арестованному можно только на «вы»). На ваше положение на свободе всем наплевать, о нем никто не знает и знать не хочет.

Преобладающий тип тюремщика: тупой, ленивый, хамовитый и равнодушный ко всему, что не касается его желудка. Последняя черта очень важна, такие люди никогда не испытывают сочувствие или сострадание, но и зла никому не желают. Вы для них что-то без имени и без судьбы. Впрочем, вам встретятся и другие типы: или неглупые, или энергичные, или вежливые, или внимательные. Бывают даже такие, которые сочетают эти качества, но, к сожалению, а то и к счастью для вас, их очень мало.

Относиться к этому нужно совершенно спокойно, эмоции в тюрьме всегда вредят. Вы же не станете рвать сердце оттого, что за шиворот закапал дождь или откуда-то запахло дерьмом. Неприятно, конечно, но ваш внутренний мир это не задевает. Вот так пусть не задевает и грубое обращение. Лично вас оскорбить здесь никто не желает, до вас просто дела никому нет, вы — очередной зэк.

Исходя из этого, не нужно никому задавать вопросы, и так все поймете. Не надо улыбаться или, наоборот, делать зверскую рожу. Вообще, желательно поменьше привлекать к себе внимание.

Отвечать на вопросы нужно быстро, точно и максимально коротко, причем ответы должны совпадать с теми, что записаны в документах. Спросят, за что посадили, отвечайте: за кражу (разбой, угон). Не надо рассказывать, что вы ничего не совершали, что вас посадили по нелепой ошибке… Тюремщики не имеют никакого отношения к вашему уголовному делу, и на правдивость ваших ответов им наплевать.

В боксе вас продержат несколько часов. С соседями близко знакомиться не спешите, вряд ли вам с ними придется сидеть в одной камере, вообще, меньше болтайте. Поговорка «слово — серебро, молчание — золото» как нельзя более точно подходит к тюрьме. Пока вы будете в сборном, вас осмотрит врач и побеседует оперуполномоченный.

Врач (как правило, это дежурный фельдшер) с большой любовью вас осматривать не станет, он, как говорится, клятву Гиппократу давал, а не вам. Поэтому постарайтесь успеть рассказать ему обо всех своих болячках, пусть запишет, это может пригодиться в будущем. Симулировать не нужно: лечат тюремные медики отвратительно (на жаргоне врач называется «лепила»), но симулянтов «выкупают на раз», опыт большой, таких перед ними прошли тысячи. Они скорее мертвого посчитают симулянтом, чем симулянта — больным.

Если у вас имеются следы побоев, обязательно покажите их врачу и попросите записать эти данные в журнал приема заключенных. Заявить о наличии побоев лучше сразу же, как только вас завели в сборное, и вы увидели людей не в милицейской, а в военной форме. Если эти побои вы приобрели в милиции, то в последующем это может оказаться очень важно. Тюремщики это обязательно зафиксируют, а начальника милицейского конвоя заставят расписаться в акте. Разговоры о том, что все менты одним миром мазаны, не более чем разговоры. Отделение департамента от МВД имеет намного больше минусов, чем плюсов, но в вашем случае это явный плюс. Если раньше какой-нибудь милицейский начальник мог позвонить и чуть ли не приказать, чтобы побои не фиксировали, то их и не фиксировали. Сейчас это проделать гораздо сложней: нужно просить, быть должным… Часто этот путь не срабатывает и в девяноста процентах случаев следы побоев документируются.

Беседа с оперуполномоченным оперативного отдела, или, как сейчас говорят, «опером» — очень важное событие.

Тюремный оперуполномоченный на жаргоне — «кум». Соответственно, оперотдел — «кумчасть». Почему, никто не знает, но слово это утвердилось прочно. Хоть кум — слово неоскорбительное, но к самому оперу так обращаться не следует, ему не понравится.

Вероятно, что именно этот человек будет активнее всего влиять на вашу тюремную судьбу, пока вы будете в СИЗО. Дело в том, что только оперативники решают, в какой камере зэку сидеть, а это в тюрьме самое главное. Именно дежурный опер сейчас определит, куда вам отправляться, если, конечно, по состоянию здоровья вы вообще куда-то можете отправиться, кроме санчасти или морга.

Также надо твердо знать, что опера — единственные из сотрудников СИЗО, которые по своим обязанностям имеют отношение к раскрытию преступлений, в том числе и того, за которое вас посадили.

Оперу не нужно явно врать — заметит; не нужно быть и искренним: в тюрьме вообще ни с кем нельзя быть искренним и упаси Бог перед кем-то открывать душу. Оперу нужно обязательно сообщить о возможных проблемах в тюрьме. С подельниками вас вместе и так не посадят, но у вас могут быть враги по свободе, вы можете ожидать опасности от кого-либо или в каких-либо ситуациях, у вас могут быть связи, бросающие на вас тень (с точки зрения преступного мира, конечно): друзья или родственники в милиции, например. Да всего не перечислить. Обо всем этом оперу нужно сказать обязательно, за вашу безопасность в камере теперь будут спрашивать с него.

Существует еще один серьезный момент, о котором, учитывая особенности современной жизни, умолчать нельзя. Обязательно сообщите оперу, если у вас что-то «непонятно с прошлым». Так на жаргоне (весьма тактично) называются предполагаемые или реальные гомосексуальные контакты или контакты с гомосексуалистами, даже если они носили не более чем приятельский или деловой характер. Быть в тюрьме пассивным (именно пассивным, а не активным) гомосексуалистом (обиженным, опущенным, петухом и т. п.) — хуже некуда, но все же лучше оказаться в этом положении сразу, без скандала. Опер легко сориентируется, насколько серьезна ваша проблема и вовсе необязательно, что посадит вас в камеру к петухам, скорее, просто объяснит, как себя нужно вести.