Проект "Переселение". Дилогия (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 73

  - Вы человек?

  Голос хохотнул.

  - Ну если вас интересует мое морфологическое строение, то вряд ли. Но если применять это понятие как разумное существо, то конечно я - человек.

  - Знаете, я каждый раз просыпаюсь после нашего разговора и думаю, а не схожу ли я с ума. Может все наши разговоры плод моего больного воображения?

  - Не могу запретить вам думать и рассуждать, но я вполне материален и существую отдельно от вашего воображения.

  - А не могли бы вы подтвердить свое существование отдельно от моего сна. Это как-то могло бы придать мне сил и уверенности.

  - М-м-м, секундочку. Ловите.

  Из тумана вылетел и упал на пол небольшой металлический предмет. Настя дотянулась до него рукой и подняла с пола. Предмет походил на значок или жетон, а может и монету. Сложный барельеф со сквозными отверстиями.

  - И как эта штука позволит поверить мне, что вы реально существуете?

  Вместо ответа Настя открыла глаза в своей спальне. В кулаке был зажат тот самый значок из сна. Девушка села на кровати и в недоумении уставилась на предмет. Вошел отец.

  - Ты уже проснулась?

  - Да, пап.

  - На что это ты смотришь?

  - Да вот из сна вытащила.

  Отец посмотрел на дочь с подозрением.

  - Хочешь верь, хочешь - держи меня за чокнутую, но я попросила тот голос из сна доказать мне, что он реально существует. Мне кинули этот значок, просыпаюсь, а он у меня в руке.

  Отец молча протянул руку к значку. Настя отдала его.

  - Надо же, выглядит как металл, а весит, как пластик. - Отец провел острым выступом значка по стеклу книжного шкафа. - Ничего себе, да он же крепкий как победит или алмаз. - Вадим посмотрел на дочь глазами полными сочувствия. - Почему же ты...

  - Говорят, что лучше всех подхожу. - Настя вздохнула. - Еще говорят, если откажусь, то мне будет еще труднее, но они, в принципе, не настаивают. Говорят, что как бы я не поступила, для вселенной все хорошо.

  - Ну ладно мировые проблемы оставим на потом, пойдем попьем чайку на свежем воздухе. - Предложил отец.

  - Пойдем! - Настя спрыгнула с кровати и проследовала за отцом.

  Вадим соорудил некое подобие летней веранды, в тени которой они теперь принимали приготовленные на открытом огне обеды и пили чай. Мать суетилась возле стола, готовя легкую закуску.

  - Как твое сердце, мам? - Спросила Настя.

  - Да как ты вернулась так и прошло. - Ответила мать разливая по чашкам густую заварку. - Смотри, что отцу на складе дали. - Мать показала на банку сгущенного молока. - Сегодня двадцать третье февраля, ну в том мире. Выдали всем мужчинам по банке сгущенки.

  - Ух ты, классно! Ужасно соскучилась по чаю с молоком. Поздравляю пап с праздником Защитника Отечества.

  - Спасибо, Насть. Но какая ирония судьбы, мы тут все защитники но без отечества.

  - Ну ладно, не будем портить себе чаепитие бесполезными философствованиями. - Мать перебила отца попытавшегося проанализировать сложившуюся ситуацию в свете мужского праздника.

  - Как скажешь. - Согласился Вадим.

  В принципе, если не считать отсутствия привычных благ в виде электричества и газа, здешняя жизнь пенсионера мало отличалась от земной. Только предрасположенность мужчин преклонного возраста анализировать и подвергать критике все подряд позволяла наполнить однообразное течение жизни некоторым смыслом.

  Настя допивала третью чашку чая и потянулась бы за четвертой, но рев моторов тяжелых машин заставил ее передумать. Через забор их двора было видно как четыре тяжелые гаубицы направились из ворот части.

  Настя с отцом переглянулись. Девушка почувствовала тревогу. С чего бы военным отправлять такое страшное оружие? Пуская черный дым на подъеме самоходные орудия направились в сторону сектора из которого недавно вернулся отряд.

  - Неужели второй отряд погиб? - С тревогой в голосе предположила Настя.

  - Черт его знает. Скоро узнаем.

  Чтобы не мучиться томительным ожиданием Настя решила сходить к офицерскому общежитию. Она надеялась встретить Кравцова, который должен был знать для чего военные отправили тяжелые орудия.

  Возле общежития наблюдалась активность. Сосредоточенные офицеры бегали из стороны в сторону. Игорь Кравцов вышел из общежития и торопливо направился в сторону штаба. Настя подбежала к нему.

  - Привет, Насть. Чего тут делаешь?

  - Да вот, увидела самоходки поехали к границе, с чего бы думаю, наверняка вам известно?

  - Известно. Рассыпалась наша с тобой теория насчет добрых туземцев. Эти тоже съели Кука.

  - Что с отрядом? - Настя уже знала, что услышит в ответ.

  - Все погибли. Причем жестоко. Предположительно их пытали, а потом только убили.

  - Не может быть! - Девушка аж задохнулась от услышанного. - Как же их нашли?

  - С помощью нашего жука. Прочесали лес и наткнулись. Меня вызывают к Петренко. Уверен, что теперь припомнят наш разговор.

  - Но послушай Игорь, здесь что-то не сходится. Почему их убили, а нам помогли?

  - Я не знаю Насть. Может это были разные племена. Одни добрые, а другие злые. Короче, твои доводы на фоне последних событий звучат совсем неубедительно.

  - А ты уже не считаешь, что я права?

  - Не знаю, у меня друзья погибли. Теперь все выглядит совсем по другому чем несколько часов назад.

  Настя остановилась. Она смотрела вслед уходящему лейтенанту и понимала, что не имеет такой силы, которая могла бы убедить людей не начинать войну.

  Кравцов заметил, что девушка уже не идет рядом, обернулся и крикнул.

  - Будь готова присоединиться к нам по тревоге!

  Настя согласно махнула головой. В горле стоял комок, а из глаз текли слезы. В душу начало проникать уныние и апатия. Она развернулась и пошла в сторону дома.

  Гаубицы вышли на исходные позиции. Три пирамиды висели над туманной поверхностью в одном километре от их позиций. Снаряды первого залпа отправились к самой ближней пирамиде. Они ушли ниже верхней границы тумана, чтобы разрушить основание строения. Над белой поверхностью взметнулись черные клубы взрыва. Через пару секунд, одна за одной пришли ударные волны. Они внесли хаос в безмятежный покой туманного леса. Туман завертелся круговоротами, разорвался в клочья. Тысячи птиц взлетели над ним.

  Второй залп пришелся на середину пирамиды. Уже были видны вспышки разрывов. Третий залп ударил немного выше уровня тумана. Поверхность пирамиды вспухла черно-красным цветком взрыва. В стороны полетели куски строения. Надо предполагать, что размер этих кусков был велик, потому что они были хорошо различимы с километрового расстояния.

  Двенадцать снарядов пришлось на каждую из пирамид. Взрывы вызвали пожар жилищ туземцев. Когда опустилась ночь, пирамиды еще ярко горели. Серый дым поднимался высоко в небо. Его было хорошо видно из любого места в городке.

  Настя с отцом и матерью смотрели за горизонт. Сквозь красную тьму местной ночи были видны столбы серого дыма поднимающиеся к звездному небу. Не только у них, но и у большинства жителей военного городка появилось ощущение того, что они прошли точку не возврата.

  Глава 4.

  Надо отдать должное терпению коренного населения этой планеты. Они не начали войны даже после того как потеряли сотни своих собратьев, погибших от взрывов и сгоревших заживо в расстрелянных людьми жилищах. После того расстрела гаубицами прошел еще месяц относительного спокойствия. 'Еноты' больше не делали попыток пойти на контакт. Они попросту исчезали при появлении людей.

  За месяц люди изучили прилежащий лес вдоль и поперек. Научились ориентироваться в плотном тумане и приобрели огромные знания об этом мире. Но почти все их устремления оборачивались только военной целесообразностью. Почувствовав себя подготовленными к наступлению люди решились начать крупномасштабные действия.

  Настя прочно закрепилась медиком во взводе лейтенанта Кравцова. Она прекратила публичную агитацию по настоянию родителей. Военные ввели суровые законы, которые могли вылезти девушке боком. В лучшем случае ее могли изолировать. Мать с отцом просто умоляли дочь прекратить эти разговоры о прекращении войны, о дружбе с туземцами. Настя сжалилась над ними и старалась не заводить разговоров на эту тему. Внутренне девушка просто затаилась и ждала удобного случая. Голоса часто посещали ее по ночам, поддерживая в девушке решительный настрой.