Тени - Малиновская Елена Михайловна - Страница 37

— Ладно, — согласился Залин, изумленно вскинув брови от такого распоряжения. Собрался было спросить, чем оно обусловлено, но женщина уже отправилась к дверям монастыря, не снисходя до объяснений. Стражники как по команде дружно расступились перед ней. Варон тяжело вздохнул и быстро засеменил следом, пытаясь догнать свою подругу. И Залину не оставалось ничего иного, как присоединиться к этой странной процессии, прежде негромко приказав Далалию остаться во дворе.

Скрывшись от чрезмерного внимания послушниц и приятелей за крепкой дубовой дверью здания, Залин одним прыжком догнал Хадайшу и вежливо осведомился, не желает ли та перед началом расследования отдохнуть и умыться, однако женщина лишь раздраженно отмахнулась, даже не сбавив шага. Она шла по темным коридорам с такой уверенностью, будто уже не раз бывала здесь. И судя по тому, с какой легкостью без малейшей подсказки со стороны дознавательница нашла комнату Серафии, это предположение не было лишено определенного смысла.

Залин ужом проскользнул перед женщиной и загремел ключами, торопясь открыть дверь. Он запретил помощницам настоятельницы убираться здесь, не без оснований считая, что инквизитора не обрадует, если кто-нибудь уничтожит следы трагедии. Поэтому кровавые отпечатки босых ног ныне покойной матушки все так же вели к порогу от смятой постели и так же загадочно обрывались в нескольких шагах от спасительного выхода.

— Предполагаю, на Серафию напали именно здесь, — проговорил Залин, пропуская Хадайшу и Варона в комнату.

— Тихо! — строго прикрикнул на него толстяк, моментально согнав с лица легкомысленное выражение.

— Спасибо, но пока мы не нуждаемся в вашей помощи, — вторила ему Хадайша. — Если желаете присутствовать, то стойте на месте и, во имя всех богов, не мешайте нам глупыми вопросами и репликами!

Залин обескураженно замолчал. Отошел к стене и застыл там, с некоторой обидой скрестив на груди руки. Вот, значит, как. Ну что же, он и со стороны с величайшим интересом понаблюдает за хвалеными методами ведения расследования инквизиторов.

Хадайша еще некоторое время испытующе смотрела на стражника, видимо, ожидая, что он начнет возмущаться или мешаться под ногами. Но убедившись, что мужчина не намерен вступать в пустые препирательства, позволила себе слабую улыбку благодарности. И тут же вновь окаменела лицом, обернувшись к Варону. Толстяк уже подметал пол рясой, согнувшись в три погибели и чуть ли не по-собачьи обнюхивая застывшие бурые пятна крови на половицах. Женщина тем временем отошла к незастеленной кровати. Под ее сапогами неприятно хрустнули глиняные осколки разбитой лампы, но она, казалось, не обратила на это ни малейшего внимания. Села на скомканное одеяло и замерла, закрыв глаза. Длинные холеные пальцы Хадайши легонько поглаживали подушку, которую она взяла на колени, будто ласкали невидимое животное.

— Страх, — вдруг нарушил затянувшуюся паузу Варон. Выпрямился с неприятным хрустом в пояснице и почесал подбородок. — Я чувствую страх. Он въелся здесь в стены.

— Не только здесь, — негромко возразила ему Хадайша, по-прежнему не открывая глаз. — Он всюду. Весь монастырь пропитан страхом. И послушницы… Ты заметил, что они совершенно не грустят по своей наставнице?

— Правда? — Варон с интересом обернулся к ней. — Если честно, не обратил внимания. По-моему, они напуганы.

— Это всего лишь результат твоего эффектного появления на драконе. — Хадайша слабо улыбнулись. — Они немного растеряны из-за такого количества мужчин вокруг и резкой перемены привычного уклада жизни. И… как ни странно, но они рады случившемуся. Нет, конечно, каждая из них будет до последнего скрывать настоящие чувства, но в глубине их душ я вижу искреннее облегчение.

Залин приглушенно хмыкнул. В прошедшие дни он был слишком занят навалившимся на него ворохом повседневных забот и обеспечением порядка в монастыре, поэтому слова Хадайши стали для него откровением. Хотя… если честно, он сам не так давно удивлялся тому, что послушницы перенесли смерть своей наставницы стойко и без особых слез. Даже ближайшие помощницы Серафии особо не переживали.

— Кстати, насчет мужчин. — Хадайша открыла глаза и в упор взглянула на Залина. — Капитан, есть ли такая уж острая необходимость в присутствии ваших людей в монастыре?

— Что? — переспросил мужчина, несколько опешив от столь резкой перемены темы. — Вы о чем?

— Смерть матушки Серафии, конечно, большое потрясение для всех нас, — мягко проговорила женщина и рассеянно заправила за ухо локон светлых волос, выбившийся из тугого пучка. — Но помимо нее в монастыре есть достаточное количество взрослых. Простите за мою нескромность, но мне представляется не совсем верным и безопасным заставлять мужчин, давно лишенных женского общества, охранять молоденьких девиц, невинных и неискушенных в определенных жизненных аспектах.

Залин гневно выпрямился, когда до него дошел смысл витиеватой фразы Хадайши. Сжал кулаки и процедил сквозь зубы:

— Намекаете, что мои люди могут позволить себе лишнего в отношении послушниц? Ваше преосвященство, уверяю вас…

— Хадайша, — оборвала его женщина, чуть заметно поморщившись от высокопарного обращения. — Называйте меня по имени. Не люблю пустых формальностей. И все же, капитан, почему в монастыре сейчас находится весь ваш отряд? Двух-трех людей для поддержания порядка вполне бы хватило.

Залин опустил голову, не зная, как ответить на простой, в общем-то, вопрос. Как объяснить этим инквизиторам, что все дело в маленькой девочке с невинным взглядом синих глаз? Капитан был не уверен, что запоры на дверях могут остановить это чудовище, ловко притворяющееся слабым ребенком. Да, как ни стыдно признаваться, но он боялся Шанаю. Потому, наверное, почти не спал все это время до прибытия инквизиторов. Позволил себе лишь несколько часов дрёмы в присутствии верного Далалия. Тот, наверное, удивился столь необычной просьбе — охранять сон своего товарища, но особо не возражал и не расспрашивал о причинах. Именно то, что было необходимо Залину. Стражник не мог признаться даже себе, что больше всего на свете боится уснуть — и открыть глаза уже в каменном мешке подвала, где нашла страшную смерть Серафия.

— Гибель настоятельницы при столь… хм-м… странных обстоятельствах показалась мне достаточным основанием для этого, — выдавил Залин, опустив глаза. — Я полагал, что послушницам необходима защита. Особенно, пока не обнаружен тот, кто убил Серафию.

— У меня сложилось такое впечатление, будто вы уже схватили преступницу, — возразила Хадайша, продолжая изучать спокойным взглядом замявшегося стражника. — В вашем донесении вы прямо обвинили в этом жутком злодеянии принцессу Шанаю.

Больше всего на свете Залину хотелось прекратить разговор, сильно напоминающий допрос. И неожиданно он разозлился. А почему, собственно, он должен оправдываться? Он поступил так, как счел нужным. Никто не пострадал от его решения. Какие бы грязные намеки ни позволяла себе Хадайша, но никто из его людей не преступил грань приличий.

— Ладно, не мучай его, — вмешался в беседу Варон, почувствовав испортившееся настроение Залина. — Давай лучше продолжим наше расследование.

— Хорошо, — на удивление легко согласилась Хадайша. Встала и спокойно направилась к двери, напоследок небрежно обронив через плечо: — Полагаю, с этой комнатой закончено. Посмотрим, что там в подвале.

Залин невольно передернул плечами. Он отчаянно не желал спускаться в тот каменный мешок, где стены еще хранили отзвуки последних хриплых стонов Серафии и запах ее крови.

— Я полагал, вы сначала переговорите с Шанаей, — сделал он робкую попытку остановить Хадайшу.

Та подарила ему лишь презрительную усмешку на самом пороге.

— Я желаю начать разговор с принцессой, досконально разобравшись в происшествии, — объяснила она и вышла, напоследок почему-то посмотрев в угол и негромко присвистнув кому-то невидимому.

Варон проследил за взглядом своей спутницы, изумленно покачал головой, явно не заметив ничего необычного, и поспешил за ней. Последним покинул комнату Залин, уже начавший всерьез сомневаться в том, что поступил верно, вызвав инквизиторов.