Алета - Завойчинская Милена - Страница 71

Я отошла подальше, прицелилась, зажмурилась и изо всех сил запульнула звезду куда-то в сторону алтаря. Специально я все равно не попаду, как бы ни старалась, а так есть надежда, что умное оружие само поймет, во что я хочу попасть, и долетит куда надо. Долетело! Попало! Ох и жахнуло! Ох и грохнуло! Я подпрыгнула от грохота и, открыв глаза, в ужасе уставилась на плоды своей разрушительной деятельности. Ой, мамочки-и-и…

То, что когда-то было большим хрустальным шаром, сейчас валялось грудой осколков на полу у алтаря. А среди этих обломков былого великолепия лежал, не подавая признаков жизни, некто полупрозрачный и размытый. Так-так, похоже, именно это существо мне и нужно разбудить, поплакав над ним.

В двери храма на грохот заглянули две головы, но я им махнула: мол, все в порядке, брысь, и головы исчезли. Нечего им тут мешаться. Ну да, все хорошо, прекрасная маркиза, и хороши у нас дела. А сама с опаской приблизилась к телу и наклонилась, чтобы рассмотреть поближе объект для оплакивания. Существо оказалось симпатичным, абсолютно голым мужчиной с аккуратной бородкой и волосами до плеч, причем мужчина был полупрозрачным и с размытыми контурами тела. Цвет волос и бороды разобрать было нельзя, так как он напоминал черно-белый негатив фотопленки. Бедолага, это он в шаре сидел все это время? И вправду жалко мужика, это ж как его надо было закатать и скрючить, чтобы превратить в такую консерву?

Я присела возле него на пол и приготовилась ронять слезу. Только вот плакать мне совсем не хотелось. Наоборот, из меня перла какая-то совершенно неприличная радость от того, что я, такая умная и замечательная, смогла вынуть дядю из сферы. Тогда я стала вспоминать разные жалостливые истории из прочитанного и увиденного. Настроение пошло на спад, но слезы упорно не желали появляться. Истории все лезли в голову, в основном о несчастной любви, но, кажется, я закоренелый циник, так как плакать из-за этого мне совершенно не хотелось. Тогда я стала вспоминать фильмы и книги о трагических судьбах животных, помню, в детстве я рыдала горючими слезами над книжкой «Белый Бим, Черное Ухо». И сейчас мне опять стало грустно, собачку жалко, но не плакать же из-за этого, сидя в каком-то храме над голым мужиком, валяющимся среди осколков?

Черт! Я так до утра тут просижу, а уже есть, между прочим, хочется. Придется заняться самоистязанием, может, если я себя ущипну как следует, то заплачу наконец-то? Подумав, выбрала место, которое не жалко в случае, если появится синяк. Не жалко было только попу, ее все равно никто не видит. Вот ей и досталось. У-уй, как больно-то… Кажется, перестаралась. Шипя сквозь зубы ругательства, я быстро растерла пострадавшее место.

Эх, мне бы сюда хоть одну луковицу, вон как Шер знатно всплакнул у меня на кухне когда-то, и я сейчас этого мужчинку утопила бы в слезах. Нос пощекотать, что ли, может, тогда прочихаюсь и выжму из себя пару слезинок? Я нервно хихикнула. Затем свернула кончик подола в трубочку и принялась щекотать себя за нос, но самое поганое, что от нелепости ситуации меня распирал смех. Наконец мой бедный нос сдался, я несколько раз чихнула, и в уголках глаз выступили слезинки. Ура! Ура! Я быстро наклонилась над мужчиной, стараясь не растерять с таким трудом добытые слезы, и потрясла над ним головой. Черт, не могу, я сейчас умру от смеха, хорошо, что никто меня не видит, а то потом до конца жизни прикалываться надо мной будут.

Наконец эти жалкие капли поддались земному притяжению и шлепнулись мужчине на лицо. Я с интересом уставилась на объект экспериментов, ожидая результата. Прошла минута, две… Ничего не происходило.

– Эй, уважаемый, как насчет очнуться? Я уронила слезинки, аж целых две. – Я аккуратно прикоснулась кончиками пальцев к его плечу.

Мужик не реагировал. Нет, ну так нечестно. Я тут столько времени корячусь, синяк себе поставила, нос растеребила, поплакала, а он не воскресает. Я снова уселась на пол рядом с ним и задумалась. Может, тут тоже какой-то иной смысл во фразе про «уронит слезу»? Потому что от моих соленых слез ему явно ни жарко ни холодно.

Итак, что мы имеем? Я человеческой душой услышала. Получив крылья и став крылатой девой, пришла помогать и весьма успешно разрушила оковы лучом предмета под названием «звезда». Мужика мне определенно жалко, тут сомнений никаких. Вопрос только в том, почему на него не действуют натуральные слезы. Я еще посидела. Выходило, что из того, что я могла бы на него как следует уронить и что при этом не является настоящими слезами, – это только те голубые прозрачные самоцветы, которые мне тоже дала Дана. Когда-то они были ее слезами, и название сохранили «Слезы богини рек». Вот их я действительно могу хоть положить, хоть уронить, не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом.

Порывшись в своей бездонной суме, я вытащила мешочек, в котором были сложены камушки. Вынув один, аккуратно завязала мешочек снова, чтобы не растерять такое сокровище и, надеясь на лучшее, аккуратненько встала, протянула руку над телом мужчины и разжала пальцы.

И вот тут эффект появился – контуры тела мужчины стали обретать более завершенную форму, размытость исчезла. Само тело начало приобретать краски и жизнь, и через пару минут выяснилось, что волосы и борода у мужчины золотисто-пшеничного цвета, кожа просто светлая, без присущей черноволосым аэрлингам смуглости. А глаза – синие, как у Илмара и Каэтары. Ой! Оказалось, пока я бесстыдно разглядывала метаморфозы, происходящие с его телом, мужчина уже открыл глаза и рассматривает меня.

– Здрасте, – брякнула я от неожиданности, встретившись с ним взглядом.

– Здравствуй. – Он улыбнулся и, потянувшись, встал. Высокий… Ну чего они тут все такие здоровенные-то? Все это время, что нахожусь в этом мире, я чувствую себя лилипутом в стране Гулливеров.

Я, чтобы не смущать мужчину, старательно пыталась отводить глаза и не пялиться, но мне это плохо удавалась. Интересно ведь, кого я оживила. Заметив, что я скоро заработаю косоглазие, он усмехнулся, сделал какое-то движение руками, и на нем материализовался белый наряд из рубашки, брюк, и сапог. Симпатично, свеженько так, сейчас в полумраке храма мы с ним выделялись двумя белыми пятнами.

– Я Алета, – решила я наконец представиться и как-то начать диалог.

– Я знаю, Слышащая. Я ждал тебя. А я, как ты уже поняла, Властелин Ветров. Но ты можешь звать меня просто по имени – Энлиль.

– Очень приятно. Энлиль, как же это вас так угораздило-то, а? Ну как можно было позволить закатать себя в такую консервную банку? Это же ужас просто!

Он помрачнел. А я прикусила язык. Что-то я разошлась на нервной почве, все-таки божество, а я тут с ним фамильярничаю.

– Дело прошлое… Что случилось, то случилось. Как бы то ни было, ты была предсказана и ты пришла. Хотя могла бы и побыстрее явиться, что-то Макошь не спешила выполнять свое обещание.

– Макошь? А это еще кто?

Нет, вы посмотрите, я тут корячилась три часа, спасала его, а он обвиняет меня. Долго ему слишком. Да еще и Макошь какую-то приплел.

– Что значит – кто? Прабабка твоя, вертихвостка. Наворотила дел, а потом заявила, что ей, видите ли, все надоело и чтобы мы разбирались сами со своими делами, и сбежала в другой мир. – Энлиль сердито нахмурился.

Я стояла и в полной растерянности хлопала глазами. С чего он решил, что мою прабабушку зовут Макошь? Мария она всю жизнь была. Так и говорила о ней мама – бабуля Маша. И какое вообще она отношение имеет к этому божеству из другого мира?

– Ну что ты на меня смотришь так? Глаза сейчас выпадут. – Он рассмеялся. – Ты, кстати, на нее очень похожа, глаза и волосы – один в один.

– Энлиль, вы меня простите ради бога… гм… ну да, так вот. Не могли бы вы мне по порядку рассказать, а? Я уже ничего не понимаю. При чем тут моя прабабушка, при чем тут я и с какой стати вам вдруг меня пообещали?

– Та-а-ак… Так она, что же, тебе ничего не объяснила? – Энлиль нехорошо прищурился. – Ну, Макошь! Вот ведь вертушка. Кольцо-то хоть отдала?