Алета - Завойчинская Милена - Страница 51

Илмара готовили к роли жреца. Ему дали понять, что в мужья его уже никто точно не возьмет, учитывая фортель с побегом и вооруженным сопротивлением страже. Ну а Шера просто оглядывали, как товар на рынке, и, не стесняясь его присутствия, обсуждали, кому ж в гарем его пристроить. И у королевы, и у ее сестры дочери уже были, были и внучки. То есть ни Лармене, ни Ирлите, ни их дочерям потенциальный производитель девочек не нужен. Оставались просто знатные особы, но не королевской крови. И вот как раз об этом вопрос и шел – кому ж именно его отдать. Сошлись на какой-то дальней родственнице королевы, не очень знатной, но у которой не было дочери. Шер яростно сверкал глазами и начинал шипеть что-то непонятное, когда Илмар об этом рассказывал, но сам никак не комментировал рассказ. Он больше отмалчивался, слушал и смотрел на меня.

В конце Илмар сказал, что Ирлита дала им на раздумье неделю, учитывая отягчающие обстоятельства, и восемь дней из этой недели уже истекло. Если они до этого срока сами не озвучат свое согласие на предложенные им варианты развития событий, то будет назначен королевский суд и своего рода торги или день казни. В том случае, если Шера никто не захочет взять в мужья – а это само собой разумеется, коли уж он не аэрлинг, – то его сможет купить в качестве раба любая желающая. И вот это уже открывал мне некий простор для деятельности. Благо, по их меркам я не просто состоятельная женщина, а сказочно богата. Моих запасов серебряных украшений более чем достаточно, чтобы купить всю долину, как сказала в свое время Каэтара. На этом и попробуем сыграть. Кроме того, были у меня и местные золотые деньги, так как я, пользуясь ситуацией и местными ценами на серебро, продала их необыкновенно выгодно. Пожалуй, я теперь весьма состоятельна, и не только по меркам долины. Удручало два факта. Первый – я не местная и собираюсь отсюда уходить, и это знают все. Поэтому мне просто могут отказаться их продавать. И второй – вдруг кто-нибудь позарится на молодость и красоту мальчиков и все-таки захочет взять их в мужья? В такой ситуации я при всем желании не смогу помочь им обоим. В любом случае осталось ждать всего два дня.

На полдороге к дому мы с Каэтарой расстались. Она поехала домой, а мне срочно нужно было поплакаться кому-нибудь в жилетку и выпустить пар. Каэтара не годилась, она сама в состоянии, близком к нервному срыву, оставался все тот же милый верный Мертон. К нему я и поехала.

Все-таки жрец на меня действует как успокоительное. Мы пообщались, я описала ему ситуацию, он меня немного утешил и посоветовал обратиться к королеве с просьбой о содействии еще до начала суда и торгов. Вдруг она захочет пойти навстречу мне и Каэтаре и сможет помочь. Ей ведь тоже жаль мать Илмара, они, по слухам, были в неплохих отношениях, и, кроме того, Каэтара – очень знатная особа. Сама королева лично не заинтересована ни в судьбе Илмара, ни в том, что ожидает залетного дроу. И я, поразмыслив, решила последовать совету и попросить личную аудиенцию у королевы.

А пока я побрела в храм к шару на алтаре. Не то чтобы мне этого хотелось, но коли уж я пользовалась услугами их купален и внаглую эксплуатировала их жреца, то не заходить в храм было бы просто верхом неприличия и нарушением всех мыслимых и немыслимых местных правил. Мертон и так уж молчал о том, что мы ограничиваемся, скажем так, не полным комплексом полагающихся мне как прихожанке услуг. Он вообще отличный парень и большой молодец.

Настроение было совершенно убитое, ни на что доброе и светлое я была не способна, поэтому, подойдя к шару, просто тупо уставилась в него и впала в ступор. Им бы еще пуфики и креслица вокруг поставить, так я бы вообще отсюда не вылезала. Этот шар определенно затягивает, от него просто оторваться невозможно. У него невероятно расслабляющий эффект… Голова сразу становилась пустая, мысли лениво по ней ползали, не застревая в извилинах, а скользили туда-сюда, не концентрируясь на чем-то конкретном. Впрочем, у меня ощущение, что извилины мои в такие моменты распрямлялись и мысли по ним, как по горкам, соскальзывали в никуда.

Через некоторое время мне опять стал мерещиться шепот между колонн. Это было уже так привычно, что я даже внимания не обратила, а продолжала лениво перекатывать мысли. Что же такое сказать королеве и как ее уболтать, чтобы она продала мне ребят или просто отпустила их со мной. Но потом невольно все же начала прислушиваться, и в какой-то момент мне показалось, что я снова слышу какое-то конкретное слово в шорохе ветра. Разобрать бы еще какое.

Сзади тихо подошел один из жрецов, чуть поклонился, когда я оглянулась на него и сфокусировалась, но заговаривать не стал, а просто стоял чуть в стороне и тоже смотрел на шар. Снова повернувшись к алтарю, я попыталась прислушаться. Вроде слуховыми галлюцинациями я никогда не страдала, наушниками с громкой музыкой не злоупотребляла, поэтому повода жаловаться на слух у меня нет. И я определенно слышу шепот, только тихий, и не могу разобрать слово. Но совершенно точно, что это одно и то же слово, которое повторяется через небольшие паузы. Вдруг раздался тихий стон. Это уже определенно мужской голос. Я даже подскочила от ужаса и уставилась на жреца, ожидая от него реакции, подтверждающей, что я не схожу с ума и что он тоже что-то слышит. Но он наблюдал за мной с недоумением, и было видно, что он не притворяется, а действительно ничего не слышит. Но как же так?

Я аккуратно сделала шаг поближе к алтарю, намереваясь заглянуть за него, чтобы убедиться, что там никого нет. Жрец мне не мешал, просто стоял и смотрел. Зайдя за алтарь, я снова прислушалась. Ну вот же, опять. Тихий мужской голос прошептал: «Помоги!» Наконец-то я разобрала, что это было за слово.

У меня от ужаса даже волосы на голове зашевелились. Господи боже, да что же это происходит? Я метнулась к жрецу.

– Вы слышите? Стонет кто-то! Мужчина, и он просит помочь. Откуда это? Здесь есть подземелье? Кто-то в беде? – Я яростно шептала это жрецу, а сама в панике оглядывалась.

Пол абсолютно ровный, с гладким рисунком мозаики, и непохоже, чтобы был какой-то ход вниз. Вокруг тоже пусто, только колонны и стены. Жрец смотрел на меня квадратными глазами и потихоньку стал пятиться от меня.

– Ильдери, я позову верховную жрицу. Лучше вам поговорить с ней. Но я ничего не слышу. – Он резко развернулся, подхватил полы своего длинного одеяния и бросился от меня бегом.

Жрицу так жрицу, один черт. Может, она не такая глухая, как этот тип. Я снова подошла поближе к шару на алтаре.

– Помоги!.. Помоги!.. – И снова стон.

У меня уже даже на руках волоски встали дыбом от страха, а по спине забегали мурашки. Я посмотрела на шар. Может, это оттуда? Ведь я слышу, слышу! Не бред же у меня на нервной почве? Вдруг сзади кто-то тронул меня за плечо, и я с перепугу аж взвизгнула и отлетела в сторону, хватаясь за сердце. Господи, ну разве можно так пугать?! У меня же чуть разрыв сердца не случился.

Сзади стояла ильдери Раймена, верховная жрица храма, которая когда-то приходила в дом Каэтары.

– Ильдери Алета? Что-то случилось? Жрец сказал, что вы меня звали.

– Добрый день, ильдери. Прислушайтесь. Вы слышите? – Я прижала указательный палец к губам и сама напрягла уши. И сразу же снова услышала стон и слово: «помоги!»

Жрица явно напрягла слух, но было видно, что она не слышит вообще ничего. Да что за чертовщина тут происходит, я не понимаю! У меня даже в глазах защипало от злости.

– Ильдери Алета, а что именно я должна услышать? Я слышу только, как с улицы доносится гомон птиц. Слышу ваши слова. Больше ничего. – Она с искренним недоумением смотрела на меня.

Так! Будем исходить из того, что я нормальная, галлюцинациями не страдаю, как бы меня ни убеждали. На слух не жалуюсь. Значит, то, что я слышу, действительно существует. А вот то, что этого больше никто не улавливает или очень хорошо притворяется, наводит на нехорошие размышления.

– Я слышу мужской стон и призыв о помощи. – Я выдохнула, стараясь успокоиться.