Крылья безумия - Пентикост Хью - Страница 10

— Это довольно цинично, — сказал Питер.

— Такова моя благородная речь на этот день, — сказал Дэн. — Мой совет таков. Если вы хотите сражаться с АИА при помощи статей в «Ньюс вью» — валяйте. Они навесят на вас ярлык коммуниста — только и всего. Но попытайтесь поиграть в детектива и повесить убийство на одного из молодчиков генерала, и вы станете погрустневшим и помудревшим молодым человеком — если доживете до того времени, когда сможете воспользоваться своей новообретенной мудростью.

— А вы не присоединитесь ко мне?

— У меня гораздо меньше того, ради чего стоит жить, чем у вас, — сказал Дэн, — и все же я хочу пробежать всю свою дистанцию. Нет, благодарю вас, и сами тоже не будьте болваном.

Было около четырех часов пополудни, когда Питер вышел из кабинета Дэна Сотерна. На затененной деревьями Главной улице Уинфилда было жарко как в духовке. Вернувшись к припаркованному «ягуару», Питер увидел молодого человека со светлыми волосами, стриженными ежиком, непринужденно облокотившегося о передний бампер. Он наблюдал за Питером с каким-то спокойным интересом.

— Питер Стайлс? — спросил он, когда Питер приблизился к нему.

— Да.

— Я — Чарли Биллоуз, — представился блондин. На нем были линялые хлопчатые слаксы и мятый полосатый пиджак поверх белой майки. Когда он говорил, сигарета в уголке его рта покачивалась вверх-вниз. В его голубых глазах читалось веселое возбуждение. — Купить вам выпивку?

— С чего это вы станете покупать для меня выпивку? — спросил Питер.

— А я думал, что вы знаете, кто я такой, — сказал Чарли Биллоуз. — Друг Сэма. Я был здесь вчера. Я отвез Грейс домой. Я думал, она упоминала обо мне.

— Возможно, упоминала. У нас было много других тем для разговора, более запоминающихся.

Биллоуз усмехнулся.

— Полегче, — сказал он. — Я — друг. По-моему, я знаю, зачем вы здесь, и мне хотелось бы купить вам выпивку. Возможно, я вам пригожусь.

— Я собирался поискать место, где можно остановиться, — сказал Питер.

— «Уинфилд-Армс», как раз в этом квартале, — подсказал Биллоуз. — Часть проекта Эммы Поттер по восстановлению Уидмарка. «Армс» ведет отсчет от революционных времен. Он также приносит быстрые деньги Эмме Поттер, которая обладает даром превращать все в золото. Там вы разместитесь с комфортом, к тому же у них имеется симпатичный бар, где я могу угостить вас.

— А почему бы и нет? — согласился Питер.

В «Уинфилд-Армс», в полном соответствии с рекламой, с большим вкусом сочетались модерн и старина: низкие потолки, прочно сработанные американские предметы антиквариата, огромные очаги с жаровнями, камины в вестибюле и бар, обшитый дубовыми панелями. Питеру отвели номер на втором этаже, выходящий окнами на Главную улицу. Сантехника была ультрасовременной; кровать с балдахином, туалетный столик и кресла, мягко поблескивающие от налета времени.

Питер выложил вещи из чемодана и присоединился к Чарли Биллоузу в баре. Биллоуз уже попивал свое «дайкири»[2] с мороженым. Питер заказал виски со льдом.

— Вы участвовали в марше Сэма? — спросил Питер.

Биллоуз кивнул.

— Я — доцент в университете, политические науки. Вероятно, мне следовало сказать «был» после вчерашнего. У меня такое чувство, что совет попечителей может предпринять акцию против преподавателей, которые участвовали в марше. Сэм… Сэм был моим идолом. — В молодом голосе зазвучала горечь.

— Он был замечательным человеком. Мы воевали вместе, — сказал Питер.

— Вы собираетесь написать материал о нем для «Ньюс вью»?

— Не совсем так, — сказал Питер, нахмурившись. — Я собираюсь написать материал о случившемся. «Анатомия убийства» — так это можно было бы назвать. Материал о том, что создает климат для убийства.

— Вы называете это убийством?

— Да.

— Потому что так оно и было, — сказал Биллоуз, наклоняясь вперед. На его скулах заиграли желваки. — Я стоял не более чем в пяти футах от того чокнутого парня. Я никогда не прощу себе того, что не насторожился из-за его дождевого плаща.

— Так, значит, вы видели, как он был убит, — я имею в виду того парня?

— Нет, — сказал Биллоуз. — Я услышал выстрелы и увидел, как у Сэма исчезло лицо! — Он обрушил своей кулак на стол с такой силой, что подпрыгнули стаканы. — Я видел боковым зрением парня и как кто-то потянул на себя его винтовку, а потом я побежал к Сэму. Инстинктивно… мне подумалось, что я там нужен. Я слышал, как у меня за спиной кричит парень, но я не оглянулся. Я хотел пробраться к Сэму.

Питер ждал. Бар был оборудован кондиционером, но по лицу Биллоуза бежали тонкие струйки пота.

— Конечно, я ничего не мог сделать для Сэма. Он умер от первого же выстрела. Второй лишь еще больше его изуродовал. Но… но я вот как считаю. Я знал почти всех людей, стоявших неподалеку от парня. Они были участниками марша. Они были моими друзьями — моими студентами. Я разговаривал с ними. Человек, который забил парня насмерть, не был одним из нас. Он сделал дело, бросил винтовку, и ускользнул в суматохе.

— А описание?

— Их с полдюжины, — горько улыбнулся Биллоуз. — Вы знаете, как это бывает в такие моменты. Он был высоким, низеньким, толстым, тощим, светлым, смуглым мужчиной… Полиция пальцем не пошевелила, чтобы его отыскать. У меня есть версия. Я думаю, парня распаляли до того состояния, когда его можно было уговорить убить Сэма, а потом заставили замолчать. Если бы тот человек не смылся, ему все равно ничего бы не грозило. Никто не стал бы предъявлять ему серьезное обвинение. Он прикончил убийцу. Я думаю, что это было спланированное убийство.

— Значит, нас трое, — сказал Питер.

— Трое?

— Редактор местной газеты.

— Он поможет?

— Нет.

— Боится?

— Да.

— Пожалуй, я его не виню.

— Вы действительно думаете, что организация генерала Уидмарка настолько опасна? — спросил Питер.

— Это Бодлер, ведя речь о Французской революции, сказал: «Сегодня я почувствовал, как меня обдало порывом ветра, поднятого крыльями безумия». Я занимался изучением таких организаций, как АИА, и они здорово меня напугали, — признался Биллоуз. — Меня можно бы назвать экспертом по экстремистским группам, и я давным-давно перестал над ними посмеиваться.