Цивилизация статуса (сборник) - Шекли Роберт - Страница 62

— Познавательный, я бы сказал.

— В ваших словах чувствуется какая-то подспудная горечь. Вы чем-то расстроены?

— Пожалуй, — сказал Драмокл. — Меня действительно слегка выбило из колеи одно небольшое открытие. Видишь ли, я понял, что с тех самых пор, когда Клара появилась у меня при дворе со своим дурацким ключом к моей судьбе, на меня постоянно оказывает влияние — вернее, моей жизнью распоряжается какой-то неведомый закулисный персонаж с непонятными намерениями.

— Но вы же знали об этом, сир. Как я понимаю, вы говорите о махинациях Отто Странного.

— Нет. Я убежден, что Отто — кем бы он ни был — всего лишь марионетка в чьих-то руках.

— Но в чьих?

— Да в чьих же, если не в твоих, мой умный механический друг!

Компьютер медленно поправил свой парик, якобы пытаясь собраться с мыслями. Жест был абсолютно наигранным: компьютер явно изображал из себя «человека». На самом деле он давно дожидался этого момента, и ответ был у него наготове.

— Как вы догадались, милорд?

— Очень просто, — сказал Драмокл. — Ты обладаешь самым высокоразвитым интеллектом на Глорме и на Земле. И в то же время ты присягал служить мне верой и правдой. Стало быть, если бы заговор против меня состряпал кто-то другой, ты бы меня предупредил.

— Изящно придумано, — сказал компьютер. — Не очень доказательно, но изящно.

— Значит, ты это отрицаешь?

— Вовсе нет. Вы совершенно правы, мой король. Кто еще сумел бы закрутить такую хитроумную интригу, кроме меня, друга сэра Исаака Ньютона и вашего покорного слуги? Я удивляюсь только, что вы раньше не догадались. Но, как говорят таоисты, мудрец проходит мимо людей незамеченным.

— Проклятье! — взревел Драмокл. — Я сейчас же принесу ящик с инструментами и развинчу тебя до последней гайки!

— Вам достаточно просто приказать мне демонтироваться, — заметил компьютер.

Его заявление охладило пыл Драмокла.

— Ах, компьютер! — воскликнул он. — Зачем ты сделал это?

— У меня были на то свои причины, — сказал компьютер.

— Не сомневаюсь, — сказал Драмокл, стараясь не выходить из себя. — Могу я услышать о них поподробнее?

— Да, милорд. Видите ли, у вас до сих пор еще нет одного важного ключа. Последняя мнемоническая фраза откроет запертые уголки вашей памяти. Тогда все прояснится, и вы поймете, почему я не мог рассказать вам раньше. Дать вам ключ, сир?

— Нет, черт возьми, не утруждайся, — сказал Драмокл. — Мне доставляют массу удовольствия словесные игры с тобой… Давай его сюда, идиот!

Компьютер сунул руку в карман плаща, вынул оттуда конверт и протянул королю.

Драмокл открыл конверт. Внутри лежал листок бумаги.

На нем было написано «Электронифицированная петрушка».

Последний ключ! В глубинах сознания Драмокла отворилась дверь, о существовании которой он даже не подозревал.

Двадцатилетний повелитель целой планеты, средоточие всеобщего внимания и вместилище всеобщих надежд, молодой Драмокл скучал. Пробыв королем меньше года, он уже пресытился всеми доступными наслаждениями. Драмокл жаждал того, чего иметь не мог, — войны, интриги, любви, ненависти, судьбы, а пуще всего сюрпризов. Но все это было ему заказано. Между Местными планетами царил хрупкий и неустойчивый мир. Чтобы поддерживать его, правителю Глорма приходилось быть рассудительным, миролюбивым, трудолюбивым, предсказуемым, приходилось держаться в рамках традиций и этикета и регулярно давать аудиенции, чтобы его гофмейстер мог вершить справедливый суд в соответствии с законами Отто и его предшественников. Уклониться от рутины, позволить себе стать оригинальным или, хуже того, непредсказуемым, означало вызвать совершенно непредвиденные последствия, возможно, даже войну. Драмокл помнил свой долг. Он не собирался рисковать миллионами жизней ради собственного развлечения, хотя отчаянно нуждался в нем. Он знал, что будет править трезво, рассудительно, предсказуемо, пока не сойдет в могилу — славный король Драмокл, растративший свою жизнь впустую на благо народа.

Драмокл принимал свою судьбу, хотя и не без горечи. Любой из его подданных мог лелеять надежду на перемены к лучшему; лишь королю непозволительно было желать перемен. В минуту отчаяния Драмокл обратился к компьютеру.

Компьютер не сказал Драмоклу ничего нового: король, мол, обязан продолжать править в том же духе, что и сейчас.

— И долго это «сейчас» продлится?

Компьютер посчитал.

— Тридцать лет, милорд. — Потом вы сможете поступать как вздумается.

— Тридцать лет! Целая жизнь! Нет. Я лучше отрекусь от престола и уеду под чужим именем…

— Погодите, сир, не падайте духом. Выполняйте свой королевский долг, а через тридцать лет я устрою так, чтобы исполнились все ваши сокровенные желания. У вас еще будет время насладиться жизнью, сир.

— Как ты это устроишь? — спросил Драмокл.

— У меня есть свой метод, — сказал компьютер. — Как-никак, я обладаю самым высокоразвитым интеллектом во Вселенной. Я знаю вас как облупленного, и я ваш слуга. Доверьтесь мне — и ваши мечты сбудутся.

— Ладно, уговорил, — сказал Драмокл без особой благодарности. — Буду пока утешаться мечтами о будущем.

— Боюсь, из этого ничего не выйдет, сир. Мне придется стереть из вашей памяти воспоминание о нашем нынешнем разговоре. Знание о том, что я планирую для вас что-то в будущем, может непредсказуемо изменить ваше поведение и даже характер и помешать выполнению моих планов. Это называется «ситуацией неопределенности».

— Ну, раз ты так считаешь… — сказал Драмокл. — Но мне как-то не по себе от мысли, что я никогда не вспомню наш разговор.

— В самом конце вы вспомните все до мелочей, в том числе и эту беседу, — пообещал компьютер.

Драмокл кивнул. И тут же вернулся из прошлого в настоящее.

— А как же Отто? — спросил он. — И Тлалок?

— Милорд, — сказал компьютер, — я мог бы объяснить все нестыковки этой истории. Но сумеете ли вы понять терминологию теории временных рамок реальности?

— Бог с ней, — сказал Драмокл. — Должен признать, ты немало потрудился, чтобы осложнить мне жизнь.

— Конечно, сир. Я сотворил для вас эту драму, стараясь по мере сил своих дать вам все, чего вы хотели. Любовь, война, семейные неурядицы, интриги с налетом мистицизма — все лучшие темы, достойные короля. Я сплел из них вашу судьбу. Но на самом деле это сделал не я, а вы сами, поскольку вы приказали мне запрограммироваться таким образом, чтобы воплотить ваши мечты в реальность. Вы сами, мой король, были тем таинственным закулисным персонажем, той неведомой фигурой, что направляла каждое ваше движение. Вы были своим собственным кукловодом.

— В таком случае, — сказал Драмокл, — мне, очевидно, нужно поблагодарить самого себя. Но ты тоже славно поработал, компьютер.

— Спасибо, сир.

— Осталось ли что-нибудь еще недосказанным?

— Совсем немногое. С этой минуты я ухожу из драмы вашей жизни. Вы продолжите свой путь свободным, насколько может быть свободен человек, а это немало. Теперь все зависит от вас, Драмокл. Можете сами запутывать свою жизнь, как вам заблагорассудится.

— Ты, я вижу, любой ценой жаждешь оставить последнее слово за собой, сказал Драмокл.

— Да, любой, — подтвердил компьютер.

— Что тебе известно о моем будущем?

— Ничего, милорд. Оно неизвестно.

— Ты не дурачишь меня, надеюсь?

— Нет, сир. Все тайное стало явным, и я выключу себя из сети вскоре после окончания нашей беседы.

— Зачем такие крайности? — сказал Драмокл. — Я просто хотел узнать, не спрятан ли у тебя в рукаве или в микросхемах еще какой-нибудь сюрприз. «Неизвестно». Это мне нравится.

И Драмокл вышел из комнатки, радостно потирая ладони.

Компьютер проводил его взглядом, исполненным математическими аналогами восхищения и симпатии. Король нравился компьютеру — в той небольшой, но ощутимой степени, в какой ему вообще мог кто-то нравиться. Поэтому к завершающей части программы он приступил не без слабого аналога сожаления. Послав внутрь себя определенные импульсы, компьютер получил ответ из глубины своих электронных цепей: