Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Пеннак Даниэль - Собака Пес Собака Пес

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Собака Пес - Пеннак Даниэль - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

Он говорил, говорил… Никто не слушал. Солнце склонялось к закату. Все силы уходили на то, чтоб не смотреть в сторону ворот, которые должны были вот-вот распахнуться.

Глава 12

На следующий день за Гнусавым действительно пришли. Его оспаривали друг у друга человек десять. Одни утверждали, что пришли первыми. Другие говорили, что они – ещё первее. Как только не передрались.

А потом опять было молчание. И ожидание. Лохматый и Пёс сидели в клетке третьего дня. Весь день. Солнце закатывалось над их утраченными надеждами.

– Пришло время встретить судьбу мужественно, – сказал Лохматый.

– Да, – отозвался Пёс и ещё теснее прижался к густой кудрявой шерсти.

Ворота начали отворяться.

– Ну вот, – сказал Лохматый.

– Да, – отозвался Пёс и совсем зарылся в шерсть друга.

– Мужайся, – ласково проворчал Лохматый. – Выше голову. Когда теряешь все, остаётся мужество.

Пёс поднял голову. Он сидел между лапами Лохматого. Оба, не отводя взгляда, смотрели на ворота, распахнутые в кровавый закат.

Но появился не чёрный фургон. Совсем другое. Три человека. Какой-то здоровенный тип, красный, как рак, в шортах и в бешенстве. Очень тощая дама, бледная, как репа, в шляпе с цветочками и в бешенстве. И между ними существо, диковиннее которого Пёс в жизни не видал: маленькая девочка… ну, то есть, совсем маленькая. Рыжие, прямые, как тростинки, волосы, из-за которых её голова была как маленькое солнце. Крохотные стиснутые кулачки. И огромный разинутый рот, из которого нёсся вопль:

– ХОЧУ СОБАКУ!

Позади них маячил директор приёмника с гуманным выражением лица.

– Это ещё что такое? – проворчал Лохматый.

Ответ грянул разом изо всех клеток:

– Туристы!

Одно только слово «туристы» привело весь приёмник в неописуемое бешенство.

– Долой туристов!

– Вон!

– Из-за вас пропадаем!

– Приказ от первого июля – это всё вы!

– Туристы – собачья погибель!

– Дайте мне туриста, в клочья разорву!

– К мэру туристов!

Но, перекрывая весь этот лай и вой, в ушах стоял только один звук – вопль, вылетавший из маленького рыжего солнца:

– ХОЧУ СОБАКУ!

– Ну не кричи ты так, будет тебе собака, – рокотал гигантский рак.

– Смотри, моя куколка, видишь, сколько тут собачек? – скрипела репа с цветочками.

– ХОЧУ СОБАКУ!

– Ну да, да, мы поняли. Сейчас папа с мамой выберут…

– НЕТ! САМА ВЫБЕРУ!

– Конечно, конечно, сама выберешь. Вот, смотри, как тебе эта, например? Совсем почти пудель…

– НЕ ХОЧУ ПУДЕЛЯ!

Эти вопли, от которых собаки сперва было оцепенели, теперь приводили их в неистовство. Некоторые кидались на решётку, другие шарахались об стены, все лаяли наперебой:

– Хватит!

– Заткните её!

– Долой!

– Прекратите пытку!

– Вырубите звук!

– Уберите девчонку!

Но, перекрывая все:

– НЕ ХОЧУ ФОКСТЕРЬЕРА!

Только Лохматый и Пёс хранили молчание. Вопли крохотного рыжего солнца резали им слух, и они не могли удержаться, чтоб не скрежетать зубами; но они молчали. Они смотрели на приближающееся трио, и Пёс, сам того не замечая, забивался все глубже между лапами Лохматого.

А потом, как-то вдруг, они оказались тут. Прямо перед клеткой.

– ХОЧУ ВОТ ЭТУ!

– Вот эту лохматую овчарку? – воскликнула цветастая репа. – Что ж, неплохая мысль. Красивая собака. Как по-твоему, дорогой?

– Всё равно кого, хоть жирафа, только бы это кончилось, – отвечал суперрак, глядя в другую сторону.

– НЕТ, НЕ ЭТУ, ВОТ ЭТУ!

Маленький вздрагивающий пальчик указывал на Пса.

– ЧТО? ВОТ ЭТУ ГАДОСТЬ? – вскричала цветастая репа.

– ДА, ЭТУ!

– НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ!

– ЭТУ! ХОЧУ ЭТУ!

– НИ ЗА ЧТО!

В ярости голос цветастой репы достиг не меньшей убойной силы, чем голос её дочери. Но Пёс ничего больше не слышал. Он отвернулся и, уткнувшись в брюхо Лохматого, лихорадочно твердил сквозь зубы:

– Нет, нет, не хочу, я хочу с тобой, я с тобой не расстанусь… не давай им меня забрать…

– Не дури, – сказал Лохматый, пытаясь скрыть волнение, – это твой единственный шанс, не упускай его.

– Ну и что, всё равно я тебя не покину! – крикнул Пёс.

И вдруг бросился на решётку, грозно оскалив мелкие зубки, словно собираясь сожрать этих троих.

– ДА ОН ЕЩЁ И КУСАЧИЙ! – завизжала репа, отскакивая назад.

– КЛАСС! КЛАСС! КУСАЧИЙ! ХОЧУ ЗЛУЮ СОБАКУ! ВОТ ЭТУ ХОЧУ!

Глава 13

Вот. Так его и забрали. Кошмарное рыжее солнышко стояло насмерть, несмотря на нервный приступ мертвенно бледной репы. Призовой омар, тоже на грани нервного срыва, добавил от себя:

– Да пусть берет эту собаку, какого чёрта! А то ещё устроит нам опять голодовку.

Клетка открылась. Директор с гуманным выражением лица протянул руку. Пёс упёрся всеми лапами и ощерил все зубы. Но Лохматый сам выпихнул его наружу. Одним тычком морды. Тогда Пёс перестал сопротивляться. Он тихо плакал на руках у рыжего солнышка, внезапно превратившегося в милую, ласковую девочку, которая гладила его, повторяя:

– МОЯ собака, это МОЯ собака. МОЯ, МОЯ.

Пёс был слишком поглощён горем, чтоб уловить то, что должно было бы насторожить его в этих словах. Он просто плакал. И ему казалось, что так он и будет плакать всю оставшуюся жизнь. Не переставая. Но горе – странная штука. Даже в самом глубоком горе мы замечаем всякие вещи, не имеющие к нему никакого отношения. Вот так, не переставая плакать, думая только о том, что расстаётся с Лохматым навсегда, Пёс заметил, что от девочки пахнет яблоками. Странно, тем более, что для яблок ещё не сезон. Но Псу предстояло скоро узнать: для его новой хозяйки не существовало ни времён года, ни времени суток. Если она чего-то хотела, она получала это тут же. Видимо, сегодня днём она захотела яблок(*1). А вечером – собаку.

Двустворчатые ворота распахнулись настежь. Трое туристов двинулись к выходу под лай и вой обезумевших собак. И вдруг на приёмник упала чёрная тень. Лай как отрезало. Из-под тени дохнуло ветром Настоящего Страха.

Глава 14

На этом месте Пёс всегда просыпается. Чёрный фургон. И последний взгляд Лохматого. Пёс открывает глаза. Он проснулся от собственного воя. На этот раз Пом тоже просыпается.

Не от голоса Пса, нет. Её разбудило что-то вроде внутреннего сигнала: «Проснись! Псу плохо!»

Она выскакивает из комнаты. Бежит в кухню. Обнимает Пса, который дрожит всем телом. Босая на кафельном полу, хоть это и не положено. Хоть это и не разрешается, она уносит Пса в свою комнату. Хоть это и строжайше запрещено, кладёт его с собой в постель. И шепчет, шепчет ему на ухо. Ласково-ласково. Долго-долго.

– Опять кошмар? Не бойся. Пёс, я с тобой. Я тебя никогда не брошу. Никогда!

И так – пока Пёс не уснёт, совсем успокоившись. И в то же время гордясь собой. Да, гордясь, потому что он думает: «Чёрная Морда и Лохматый были бы мной довольны: Пом – хорошая хозяйка. Я хорошо её воспитал!»

Однако это было нелегко…

Да уж! Прямо-таки ох как нелегко!