Господин Малоссен - Пеннак Даниэль - Страница 47

30

– Родственников господина Божё просим дать о себе знать. Тело покойного может быть предоставлено в их распоряжение в течение следующей недели.

Прилагались адрес морга и номер телефона. Дивизионный комиссар Кудрие выключил телевизор.

Инспектор Титюс взял слово:

– Итак. Объявление помещено во все газеты, до завтрашнего вечера оно пройдет в новостях по всем каналам. Это и есть рецепт Силистри.

Судебный медик Постель-Вагнер поднял удивленные глаза:

– Рецепт?

– У старика Божё давно не осталось никаких родственников, – объяснил инспектор Силистри. – Мы проверяли до самой глуши его родной Оверни. Никого не осталось. Только одному человеку в мире может понадобиться его тело. Большому любителю татуировок, вы понимаете, к чему я веду? Одному хирургу, так сказать…

Троих полицейских обдавало запахом формалина и остывшей трубки. Слова оседали на кафеле пола и белых стенах морга. Судебный медик Постель-Вагнер изъяснялся осторожно, почти как обращаются к детям, которые собираются поджечь репшнур пачки динамита.

– Вы правда думаете, что это сработает?

Титюс и Силистри устало переглянулись.

– Это – рабочая гипотеза, доктор, – вмешался Кудрие, – диагноз.

В глазах судебного медика Постель-Вагнера вспыхнула лукавая усмешка.

– Если бы все диагнозы были безошибочны, наши морги были бы менее заполненными, господин комиссар.

– А судебно-медицинская экспертиза более расторопна в своих заключениях, – заметил Титюс.

Судебный медик Постель-Вагнер не спеша набил пенковую трубку с огромной головкой. Спичка запалила в ней целый пожар. Трое полицейских потеряли друг друга из виду в клубах дыма. Остался только голос врача:

– Умершие заслуживают нашего терпения, инспектор. Столько всего, достойного внимания, находишь в их телах. На свете существуют не только полицейские расследования. Сама жизнь ведет следствие.

Разогнав рукой клубы дыма от своей трубки, доктор Постель-Вагнер с неудовольствием отметил, что все трое его собеседников еще здесь.

– Если я вас правильно понял, – продолжил он, – тело папаши Божё должно служить приманкой, а я – ловцом, так?

Дивизионный комиссар Кудрие закашлялся:

– В каком-то смысле – да.

– Я отказываюсь.

Молчание. Дым.

– Послушайте, Вагнер… – начал Титюс.

– Зовите меня доктор. Не то чтобы я так дорожил этим званием, но я не уверен, что мы с вами настолько близкие друзья.

Сказано это было с такой прямотой, что Титюс оказался в легком нокдауне. Судебный медик Постель-Вагнер говорил насмешливым голосом, немного в нос.

– Я отказываюсь по нескольким причинам, – стал объяснять он. – Во-первых, потому что уже завтра, благодаря вашему дубовому объявлению, к нам выстроится в очередь толпа любителей, желающих взглянуть на татуировки Шестьсу и не имеющих ничего общего с убийцей, которого вы ищете.

Аргумент продержался довольно долго.

– А мы будем их просеивать, – нашелся инспектор Титюс, – и гнать в шею всех этих ненормальных.

– Морг это вам не распределительный пункт, – напомнил судебный медик Постель-Вагнер. – К тому же не понимаю, кто дал вам право считать ненормальными любителей татуировок, – мягко добавил он. – Это ведь не болезнь, насколько я знаю.

«Ясно. У самого небось зад в татуировке», – подумал Титюс.

– Сам я не ношу татуировок, – тихо проговорил доктор. Вынимая трубку изо рта.

Дивизионный комиссар Кудрие прервал спор:

– Другие причины вашего отказа?

– Прежде всего, опасность. Я работаю не один. Судя по материалам дела, этот друг ни перед чем не остановится. Одну из девушек похитили среди бела дня на глазах у ее семьи, а ее мужа убили на месте. Я не хочу подвергать такому риску своих сотрудников.

– Но в морге будет полно полицейских, он не посмеет выкинуть что-нибудь подобное, – заметил инспектор Силистри.

– Он уже раз сбежал от вас, и это при том, что вы стянули туда все свободные силы. Он практически разрезал ту девицу на куски у вас на глазах.

И это была правда.

Это была правда.

Правда.

Силистри решил пойти от сердца:

– Доктор, нам нужен этот человек. Мы хотим преподнести его Жервезе, когда она проснется.

Судебный медик вежливо улыбнулся в ответ:

– Ради нашей Жервезы мы готовы на любые подвиги, инспектор. Не присваивайте себе эксклюзивных прав на благоговейную преданность. Я знаю Жервезу гораздо дольше, чем вы. Она изучала право вместе с моей женой. Мы с ней давние друзья. А я – самый старый ее тамплиер.

«Он уже начинает доставать», – подумал инспектор Титюс.

– И я не уверен, чтобы Жервезе понравился ваш план, – добавил врач.

– Ах так? Отчего же?

Титюс и Силистри чуть не подскочили от удивления.

– Покой умерших, не забывайте. Мертвые имеют право на то, чтобы их оставили в покое.

«Точно такие слова Малоссен произнес по поводу Кремера», – вспомнил дивизионный комиссар Кудрие. Кудрие иногда задавался вопросом о причинах своей симпатии к судмедэксперту Постель-Вагнеру, своего безграничного уважения к этому человеку. И вот ответ: в этом Постель-Вагнере было что-то малоссеновское. К тому же его работа потрошителя трупов, о которой он всегда говорил не иначе как с нежностью, была не менее нелепа, чем рога «козла отпущения» на покорной голове Малоссена. «Нужно будет как-нибудь спросить его, почему он выбрал судебно-медицинскую экспертизу», – подумал комиссар. Но неотвратимость собственной отставки защемила внезапно нахлынувшей тоской его сердце. «У меня совсем не осталось времени, – сказал он себе, – послезавтра – уже всё».

Тон комиссара стал более жестким:

– Сожалею, доктор, но у вас нет выбора.

Он поднял руку, предупреждая любые попытки его прервать, и указал на телевизор.

– Теперь, даже если мы уйдем, забрав с собой тело господина Божё, наш клиент все равно будет думать, что оно у вас, и явится за ним. На вашем месте я не стал бы подвергать себя риску принимать его визиты, отказавшись от содействия полиции.

– И без тела Шестьсу, – добавил Титюс.

– Эти ребята обычно начинают сердиться, когда не находят того, зачем пришли, – пояснил Силистри.

– Глупо было бы… – начал Титюс.

Судебный медик Постель-Вагнер чиркнул второй спичкой. Трое полицейских вновь исчезли в облаке дыма.

– Избавьте меня от этого словесного пингпонга, вы не на допросе, господа…

И, обращаясь к Кудрие, повторил:

– Говорю еще раз: я не собираюсь подвергать ни малейшему риску своих сотрудников.

Комиссар насупился:

– Что ж. Тогда скажите своим людям, чтобы оставались дома до завершения нашей операции.

– Все не так просто, у меня здесь много работы.

Император внезапно почувствовал усталость:

– Не создавайте мне неразрешимых проблем, доктор.

– Судмедэкспертиза решает все неразрешимые проблемы, господин комиссар. И проблем больше не возникает.

«Малоссен, – подумал Кудрие, – опять эта несносная мания формулировок…»

– Слушаю вас, доктор.

Постель-Вагнер распрямил свою длинную, чуть сутулую фигуру, выбил трубку о ладонь над цинковым баком, который служил ему пепельницей, и предложил свое решение:

– Обычно я работаю с санитаром и двумя стажерами. Мне представляется важным ничего не менять в этом составе. Нашего посетителя может насторожить многочисленность персонала. Таким образом, мне нужны три человека в белых халатах, которые заменят мою небольшую рабочую группу. Один будет за санитара, он останется в дверях, чтобы отгонять любопытных, и еще двое, вместо стажеров, которые всегда ассистируют мне за операционным столом.

– Понятно, доктор. Остальные мои люди блокируют все вокруг.

Судебный медик Постель-Вагнер успокаивающе улыбнулся Титюсу и Силистри.

– Не беспокойтесь, это совсем не трудно. Вы лишь будете ассистировать мне на вскрытии.

От такой перспективы у обоих инспекторов кровь застыла в жилах.

– Вам придется вставлять на прежнее место внутренности после осмотра. Начнем сегодня же вечером, у меня уже поднакопилось работы.