Взятие Вашингтона - Пендлтон Дон - Страница 9

Люсиндо придвинулся, чтобы посмотреть, но детектив уже складывал платок.

— Я хотел только спросить, — продолжал он, — не мог ли принадлежать этот предмет одному из убитых. Вы видели его когда-нибудь?

Полуприкрыв веки, Спинелла смотрел прямо перед собой невидящим взором.

— Я видел сотни таких штучек, — монотонным голосом ответил он. — Их можно купить в любом супермаркете. Убирайтесь, Уокер, и оставьте меня в покое.

— Конечно.

Полицейский направился к двери, но на пороге остановился.

— Вы правы. Сейчас такие штучки действительно можно найти где угодно. Например, несколько часов тому назад одну из них нашли на ступеньках Капитолия.

— Серьезно? — переспросил мафиози, с трудом скрывая свое любопытство.

— Вполне. А еще там обнаружили четыре трупа. Все белые, причем один из них итальянец, мистер Спинелла.

— Кто? — обеспокоенно спросил капореджиме. Полицейский пожал плечами:

— Мы еще не получили результатов лабораторных исследований, но, по всей видимости, речь идет о Фрэнке Матти.

Внешне Спинелла никак не отреагировал на это известие, лишь его глаза затуманились еще больше.

Лейтенант Уокер улыбнулся ему еще раз и вышел, тихонечко закрыв за собой дверь.

Люсиндо неуверенно шагнул к двери, а затем резко развернулся, как ужаленный.

— Матти и трое его людей! — завопил он. — Что происходит, Карло?

Спинелла не ответил. Он хмуро уставился в пол, нервно барабаня пальцами по коленям.

Телохранители обменялись обеспокоенными взглядами. Затем тот, кто объявил о приходе Уокера, спросил:

— Что было в платке?

— Я не видел, — ответил Люсиндо.

Он подошел к боссу, поколебался минуту, но все-таки спросил:

— Что там было, Карло? Что он тебе показал?

— Значок, — пробормотал Карло. — Значок, которым награждают стрелков. Ты их видел не раз.

Голос Люсиндо стал глухим и невыразительным:

— Ты имеешь в виду снайперский знак?

— Да, как мне кажется.

— О черт! — простонал Риппер.

Люсиндо застыл на месте. За доли секунды множество выражений сменилось на его лице. Спинелла потянулся за телефоном.

— Нам грозит смертельная опасность, — объявил он. — Она уже заглянула в окна моего дома.

— Кому ты собираешься звонить? — спросил Люсиндо.

— "Большому" Гусу, естественно. Я не собираюсь бороться в одиночку, Роки. По меньшей мере, не с Боланом.

— Но что он делает в наших краях?

— Догадайся, — иронично бросил Спинелла.

Он передумал звонить и положил трубку.

— Ты сам свяжешься с Гусом, — обратился он к Люсиндо, — и расскажешь ему все, что нам известно. Я выезжаю через пару минут.

Он встал с кресла.

— Пойду бриться и одеваться. Мы поедем на «линкольне». Выгони его из гаража.

Люсиндо снял трубку и стал набирать номер Риаппи. Риппер Алиотто скрылся за дверью комнаты телохранителей, а Спинелла прошел в свои апартаменты.

Он захлопнул за собой дверь ногой и развязал пояс халата. Вот тут-то ему и показалось, что за спиной у него кто-то стоит. Спинелла хотел было обернуться, но не успел: холодный пистолетный ствол уперся ему в затылок.

Одновременно раздался ледяной шепот, от которого кровь стыла в жилах:

— Не дергайся, Карло, и ты проживешь чуть-чуть дольше.

Спинелла с горькой иронией подумал, что это единственное разумное предложение, которое он услышал с момента своего пробуждения.

Глава 7

Незнакомец был на голову выше Спинеллы, но весил примерно столько же: сто килограммов стальных, тренированных мускулов. Это было видно по его манере держаться, по движениям и жестам, как бы ленивым и плавным, присущим большим хищным зверям.

— Только без глупостей, — скомандовал Палач.

Он говорил властным, холодным голосом. Он держал ситуацию под контролем.

Карло Спинелла не имел ни малейшего желания делать глупости. Он боролся с инстинктивным желанием убежать, но оставался недвижимым, парализованный страхом.

— Я ничего против вас не имею, Болан.

Смерть в упор смотрела на него серо-голубыми глазами. Спинеллу заколотило.

— Нам незачем ссориться, Мак.

— Я тебе не судья и пришел сюда не для пустой болтовни, — бросил Палач и толкнул Спинеллу к кровати. Тот не удержался на ногах и упал на разобранную постель. Ему под нос на простыню шлепнулся снайперский знак.

Спинелле стало трудно дышать. В ушах гудело, в каждом уголке тела гнездилась боль, ему казалось, что даже легкое прикосновение к волосам причиняет ему невыносимое страдание.

Так вот что такое страх! Это ужасное предчувствие, что все вот-вот закончится, что вся работа, все усилия, направленные на достижение успеха, — все бессмысленно. И осознание этого факта причиняет страшную боль. Физическую боль.

Черная «беретта» с длинным глушителем на конце ствола маячила перед невидящими глазами Спинеллы. Зато своим внутренним взором Карло видел конец. Конец всего.

— Вам отсюда не выйти, — прошептал он. — В доме полно моих людей, а на улице полицейские. У вас нет никаких шансов.

— Организация давным-давно приговорила меня к смерти, — проговорил Болан, чуть пожав плечами. — Мертвецу уже нечего терять.

Спинелле казалось, будто рот у него набит ватой, а язык стал шершавым, как терка. Он с трудом выдавливал из себя слова.

— Хорошо... Что я должен сделать? Я не готов, я не хочу умирать. Это слишком глупо — сдохнуть сейчас. Я ведь вас даже не знаю. Мы никогда раньше не встречались. Почему вы хотите моей смерти? Послушайте, Болан, давайте хотя бы поговорим!

Не веря своим глазам, Спинелла увидел, что ствол «беретты» поднялся чуть выше.

— О'кей. Только никаких дискуссий, Карло.

Перед капореджиме забрезжил проблеск надежды.

Он мог бы закричать и привлечь внимание телохранителей, но тогда немедленно получил бы пулю в голову. Естественно, в этом случае сукин сын Болан тоже распрощался бы с жизнью. Он лежал бы, небось, на полу рядом с Карло. Такая мысль не очень утешала Спинеллу.

— Я не собираюсь спорить с вами, — пробормотал он. — Послушайте, Болан, вы правы. Организация прогнила. Разговоры о братстве, чести и всем прочем — сплошная чушь. Черт! Мне никогда не делали подарков. Мне просто дали возможность работать. Я взял то, что мне удалось взять, но вынужден был отдать половину. Так что все разговоры о равенстве — всего лишь пустые слова!

— Да, — неопределенно ответил Болан.

И снова замолчал.

Несомненно, монолог Спинеллы имел для него особое значение, хотя Болана он оставил равнодушным. Впервые в жизни Карло говорил то, что думал. Правда слетала с его губ с поразительной легкостью, словно на исповеди. В этом все умирающие едины.

— Я ни слова не солгал, — добавил он.

Его голос приобрел окраску абсолютной искренности, свойственной людям, побывавшим на грани жизни и смерти.

— Докажи, — сказал Болан. — Приоткрой дверь. Чуть-чуть. И позови начальника охраны. Понятно?

Позвать Роки? Позволить убить его?!

Конечно. Для Болана это единственный выход. Вызывать охранников по очереди, убирать их одного за другим, а затем прикончить и его — Карло. Болан, должно быть, читал мысли мафиози.

— Это твой последний шанс, Карло. Зови или ты будешь первым.

И Спинелла позвал.

Он с трудом поднялся с кровати, доковылял до двери, замер на мгновение, обводя взглядом комнату, поправил на себе одежду, открыл дверь и рявкнул:

— Эй, Роки! Сюда, живо!

Он услышал недовольное бурчание телохранителя и отошел в глубь комнаты, оставив приоткрытой дверь. Капореджиме тяжело присел на край кровати и опустил глаза.

Он не хотел видеть смерть Роки.

Они прошли долгий путь бок о бок, они были друзьями, но Спинелла не испытывал чувства вины, лишь некоторое сожаление. Он сделал бы все, что угодно, лишь бы зацепиться за жизнь.

Люсиндо вошел своей обычной решительной походкой и захлопнул за собой дверь. Спинелла любил его, как брата, но сейчас не мог поднять на него глаз.