Взятие Вашингтона - Пендлтон Дон - Страница 21

Болан вспомнил обрывки фраз, услышанные им по телевизору, и все понял.

— Чем объяснить ваше присутствие здесь?

— Мистер Броньола захотел лично участвовать в поисках.

Дрожащими пальцами она достала из лифчика клочок бумаги.

— Он оставил этот номер. На тот случай, если вы захотите ему позвонить. Мак, эти сволочи что-то задумали. Они хотят настроить против вас общественное мнение, внушить людям мысль, что Болан — социально опасный тип, сумасшедший, который намерен убить президента и...

— Сейчас это неважно. Как вы очутились здесь?

— Гангстеры перебили полицейских, оставшихся в доме Броньолы. Они заставили меня пойти с ними.

— Кто это был?

— Они пришли втроем...

Болан показал пальцем на темную массу, лежавшую за лифтом, и вопросительно взглянул на Клаудию.

— Да, этот. Двое других спустились чуть раньше.

Болан знал, о ком она говорила, с ними он уже по-своему разобрался.

— Что делается наверху? — спросил он.

— Там настоящий военный лагерь, — без колебаний ответила Витале. — Можно подумать, что они готовятся к наступлению.

Она начинала приходить в себя.

— Вы попали сюда так же, как я? — девушка кивнула в сторону лифта.

Болан покачал головой.

— Нет, я нашел другой вход. Опишите-ка мне верхний этаж.

— Вы пришли искать Лупо, да?

— Верно.

— Его нет наверху. Он здесь, внизу. Меня вели как раз к нему.

Палач повернулся, пристально посмотрел на дальнюю стену, за которой раздавались голоса, жестко сжал губы и, повернувшись к Клаудии, ска зал:

— Ну что ж, идемте.

Глава 18

Они устроились на одной из съемочных площадок студии. В углу стояла выключенная камера, над головами собравшихся на длинном шнуре висел микрофон.

Лупо сидел на стуле за маленьким столиком, на котором стоял дымящийся кофейник и полная окурков пепельница. Раймон Лакурза устроился на маленьком жестком диване рядом с довольно пожилым мужчиной. Напротив Лупо на деревянном табурете сидел человек, одетый в черный боевой комбинезон, такой же, как у Болана. У его ног лежал пистолет-пулемет иностранного производства.

Все четверо смеясь смотрели программу новостей, увлеченно комментируя действия правительства, направленные против бесчинств «распоясавшегося маньяка» Болана.

Сам Болан и Клаудия молча следили за ними, стоя в маленькой аппаратной, отделенной от студии темным звуконепроницаемым экраном.

— Вы узнаете человека в коричневом костюме? — спросил Палач у вдовы Джека Витале.

Она мрачно смотрела в зал, поджав бледные губы.

— Думаю, да. Кажется, его зовут Каррико.

— Ну хорошо, тогда что вас гнетет?

— Человек на диване. Старик. Это Хармон Кил.

Болан промолчал, не зная, что ей ответить. В конце концов, он сказал:

— Жизнь часто преподносит нам неприятные сюрпризы. Надо уметь достойно переносить удары судьбы.

— Да. Вы правы.

Ее подбородок слегка дрожал.

Болану нетрудно было догадаться, о чем она думала. Перед ее внутренним взором проносились годы, в течение которых ею вертели, как марионеткой, предавали, продавали и дурачили... Как страшно теперь осознавать, что столько лет подряд она была душой и телом предана старому каннибалу.

Болан дорого бы заплатил, чтобы избавить ее от тяжкого испытания, но это было не в его силах.

— Посмотрите внимательно на Каррико, — сказал он Клаудии. — Проследите за его жестами, за тем, как он говорит, обратите внимание на постоянную улыбку, которая не сходит с его губ. Забудьте о лице. Посмотрите на человека.

Она резко выдохнула:

— О Боже! Не может быть!

— Пластическая операция изменяет черты лица, — негромко объяснил Болан. — Но она не может изменить характер. Этот тип оказался законченным негодяем: иначе трудно назвать человека, превратившего жизнь великолепной молодой женщины в сущий ад.

Болан заметил тоску в ее глазах: муж, которого она считала умершим три года назад, эксплуатировал ее, как рабыню в гареме. «Улыбчивый» Джек украл ее душу и принес в жертву своим преступным амбициям.

— Значит, Джек и Лупо — одно и то же лицо, — медленно произнесла она.

— Да. Вы сердитесь на меня?

Она растерянно покачала головой.

— Ну, тогда я займусь ими.

— Позвольте мне... позвольте мне сначала увидеться с ним.

— Это опасно. Он может...

— Мне все равно. Я хочу видеть его лицо в тот момент, когда он поймет, что мне известно его настоящее имя.

Болан кивнул головой в знак согласия. Она имела право так поступить.

— О'кей. Но помните, что это — маска, фасад, за которым скрывается сущность человека.

Она пристально посмотрела на Болана и улыбнулась ему с чувством глубокой признательности. Нежно коснувшись его плеча, она произнесла:

— То, что вы сказали, — истинная правда, Мак.

С этими словами Клаудия Витале повернулась и вышла из аппаратной. Она отправилась на очную ставку с дерьмом, спрятавшимся за роскошным фасадом.

Джек — Лупо покатывался со смеху, обращаясь к Таразини:

— Ты молодец! Впервые нам удалось так ловко подставить этого сукина сына...

Внезапно он замолчал, оборвав на полуслове свои восхищенные излияния и выражения братской любви.

Клаудия, возникшая из ниоткуда, неподвижно стояла в круге света, не сводя с Лупо ненавидящих глаз.

Откинувшись на спинку стула, он высокомерно и вызывающе смерил ее взглядом.

— Ну что ж, — начал он голосом, полным сарказма. — Наконец-то мисс Болтуха, золотая супершлюха, подстилка всего Вашингтона решила нанести нам визит. Похвально!

Побагровев, Хармон Кил встал с дивана. На его лице застыло изумленное выражение.

— Джек, вы мне не говорили, что...

— Спокойно, конгрессмен. Сегодня день "Ч". Вы все еще не отдаете себе в этом отчет?

Человек на табурете обернулся и оценивающе посмотрел на женщину своими наглыми масляными глазками.

— Так это она? — спросил он голосом, в котором сквозило любопытство.

Клаудия повернулась к нему.

— Я его жена. Миссис Лупо.

Лупо заморгал, перевел взгляд на Кила и взял со стола сигарету.

— Я так и знал, — заметил конгрессмен. — Я предупреждал вас, что в конце концов она все узнает.

— Миссис Лупо, — отрезала Клаудия. — Золотая супершлюха Вашингтона. Куда подевались итальянские традиции, Джек? Суперпреданность, суперлюбовь, привязанность и защита? Кусок дерьма!

Лупо вскочил, яростно грозя ей дрожащим пальцем.

— Грязная потаскуха! — закричал он. — Мерзавка! Ты первая завела шашни с этим комнатным Аполлоном, Тони Хакинсом. Мне бы следовало убить тебя за...

Он замолчал, не осмеливаясь закончить свою обвинительную тираду, и, опустив глаза, уставился на сигарету.

— Ты прав, Джек, — спокойно заметила Клаудия. — Тебе бы следовало убить меня. Но теперь ты больше никого не убьешь.

Она перевела печальный взгляд на старика-конгрессмена.

— И вы тоже, Хармон.

Лупо снова развалился на стуле и с издевкой захохотал. Лакурза последовал примеру своего босса.

Кил заерзал на диване и пробормотал:

— Не вижу смысла во всей этой истории. Ради Бога, прекратите балаган, сейчас не до смеха...

В этот момент из темноты, как из могилы, раздался ледяной голос:

— Смейся громче, Лупо. Ты смеешься в последний раз.

Смех оборвался. Лупо положил руки на стол, словно хотел удержать на нем что-то невидимое. Может быть, время. Он пристально вглядывался в темноту. Лакурза резко обернулся, сунув руку за борт пиджака.

Из темноты донеслось легкое, как вздох «фф-ф-фьют», и лицо Лакурзы превратилось в сплошную кровавую маску. Какие-то кошмарные ошметки и брызги крови упали на колени конгрессмена Кила.

Таразини наклонился, пытаясь поднять с пола пистолет-пулемет, но Болан мгновенно приблизился к нему и рукоятью огромного серебристого пистолета, как кувалдой, нанес страшный удар в затылок. Таразини кулем свалился на пол и больше не двигался.