Выжить в Сиэтле - Пендлтон Дон - Страница 29

Глава 17

Замысел стратегов мафии оказался до смешного простым — монополизировать денежный рынок и изнасиловать таким образом весь мир. Мафиози годами искали подходящий рычаг давления и, возможно, теперь они его нашли. Cosa di tutti Cosi — Главное Дело, большая дубинка, сила, которая сомнет любого противника — это финансовый диктат над всем цивилизованным миром!

Болан знал, что это вполне осуществимо. Он не представлял себе как, зато не сомневался, что можно. А почему бы и нет, если Америке потребовалось целое министерство только для того, чтобы не дать монополиям, действующим законным путем, захватить власть и сожрать с потрохами всех маленьких людей, уничтожить конкуренцию, вздуть курсы ценных бумаг и до бесконечности дурачить потребителей.

Представьте себе бизнесменов, забывших о чести и совести, вложите им в головы образ мышления мафиози, позвольте им распространить свое влияние на весь земной шар посредством финансовых махинаций, способных взломать любую денежную систему; дайте им абсолютную, первичную власть, происходящую из контроля над жизнью и смертью экономики целых наций — и что же мы получим? Безусловно — Cosa di tutti Cosi.

Мафиози мечтали о нем еще со времен Аль Капоне, делали попытки претворить Главное Дело в жизнь силами таких парней, как Коэн и Лански, но каким-то образом только сейчас, благодаря причудливому стечению обстоятельств они получили возможность по-настоящему приступить к делу. Очевидно, появилась какая-то новая побудительная причина, мощный стимулирующий импульс. Что это за причина? Мировой энергетический кризис? Международный дефицит стратегического сырья? Паралич экономики, вызванный нестабильностью валютного рынка? Эпидемия политических кризисов, прокатившихся практически в каждой стране мира?

А не толкнуло ли мафию на рискованный шаг сочетание всех обстоятельств или, наоборот, эти обстоятельства явились непосредственным видимым результатом уже совершающегося захвата власти?

Было ли создание тайного мирового банка логическим завершением такого переворота или же этот акт следовало расценивать, как очередной этап борьбы за мировое господство?

Всю дорогу до Эверетта разговоры в машине Болана крутились вокруг этих и еще многих других вопросов.

Наконец Броньола надоело переливание из пустого в порожнее. Он запыхтел сигарой и сказал:

— Вы как себе хотите, парни, но от этого бреда у меня разболелась голова, давайте поговорим о чем-нибудь другом, например, о женщинах.

Лео Таррин возразил:

— У тебя психическая травма после первого раунда в Вашингтоне. Если ты хочешь закрыть на все глаза и уйти в угол, то это не поможет. Мафиози будут в восторге — они подойдут к тебе вразвалку и будут топтать ногами, пока не вышибут весь дух.

— Согласен, я становлюсь нервным, — устало признался Броньола. — За многие месяцы мне ни разу не удалось нормально выспаться. Страйкер, что ты об этом думаешь? Как далеко зашло дело? Сколько еще времени в нашем распоряжении?

— Моя роль проста, — усмехнулся Болан, искоса взглянув на отражение Гарольда в зеркале.

— Как так? — вскинул брови Броньола.

— Мне не нужно думать. Ты ведь называешь меня Страйкером, так сказать, Сокрушителем, но никак не Мыслителем, верно? Поэтому я и действую, как истребитель-бомбардировщик.

— По-твоему, все так просто?

— Для меня, да. Существует индуктивная и дедуктивная логика, так? Первая обобщает частности, другая конкретизирует обобщения. А на моем языке, это просто различие между стратегией и тактикой. Вы, парни, занимаетесь стратегией. А я в данный момент занят проведением тактической боевой операции.

Броньола и Таррин переглянулись. Лео усмехнулся. Броньола махнул рукой и буркнул, как будто Боланом там и не пахло:

— Иногда я просто ненавижу этого сукина сына.

— Ты завидуешь ему, — ехидно возразил Таррин.

— Какая разница, — вздохнул Броньола. — Но если честно, то у меня руки чешутся пойти и вышибить из кого-нибудь дух.

А ты знаешь, Гарольд, все же Мак прав, — сказал Таррин. — Вот мы сидим и чешем языки, пытаясь решить мировые проблемы. Но единственная проблема, к которой мы может реально приложить руки, находится как раз здесь, у нас под носом. Правильно, сержант?

Болан пожал плечами.

— Надо хотя бы попытаться сделать свое дело.

— Что ты ожидаешь найти в том складе, Тактик? Уж не злато-ли, серебро? — поинтересовался Гарольд.

Болан ехидно улыбнулся:

— Нет. Скорее материально-техническое обеспечение для получения того и другого.

— Черт побери! Он к тому же еще и тыловая крыса, — с деланным ужасом простонал Броньола.

— Я не все вам сказал, ребята, — хмыкнул Палач. — Я могу рассказать вам кое-что сногсшибательное. Но сначала мне нужно заглянуть внутрь склада.

Таррин спросил:

— Туда они свозят контрабанду?

Болан кивнул.

— В любом случае, я думаю, это пункт сосредоточения. Работа там идет постоянно: что-то привозят, что-то увозят. Но я хочу как следует рассмотреть содержимое склада. Я думаю, все грузовые манифесты в основном соответствовали истине. Полагаю, на складе, главным образом, хранятся оборудование и машины. Но вся техника такого рода, что мафиози стараются скрыть объект, на котором она будет использоваться. Большую часть этого добра, я думаю, они могли бы закупить здесь на месте. Возьмем хотя бы оружие. Тут, конечно, особый случай, но логическое объяснение все то же. Ведь оно сделано в Штатах!

Теперь взгляните на маршрут, которым его доставили в Пьюджет Саунд: сначала оружие легально экспортируют в Европу, там оно проходит через руки трех законных брокеров и вдруг исчезает из виду. И только через какое-то время оно всплывает в Сиэтле в морском контейнере с отметкой «для Экспо-74».

— Большая часть грузов, — вмешался Таррин, — не вызывает никаких подозрений.

— Вот именно. Чтобы все было шито-крыто, мафиози не жалеют никаких усилий. И вы поймете почему, если мне удастся увязать воедино все факты.

— Но только не называйте его Мыслителем, — съехидничал Броньола.

— Но в чем, собственно, секрет, сержант? — спросил Таррин. — Найдена новая золотая жила на Аляске?

Болан усмехнулся.

— Возможно, ты не так уж далек от истины. Если начнется транспортировка нефти с новых месторождений Аляски, то те, кто сейчас сидят на Пьюджет Саунде, получат великолепную возможность делать деньга чуть ли не из воздуха. На торговле, в общем-то, и вырос Сиэтл.

— Значит, коммерция? — сказал Броньола.

— Да, конечно, — откликнулся Таррин. — Или рэкет.

— Какое отношение имеет к этому рэкет? — с отвращением спросил Броньола.

— Да ты что, Гарольд? — хмыкнул Таррин. — Это же любимое занятие мафиози — сшибать пяти— и десятицентовики.

— Мы сейчас говорим не о пяти— и десятицентовиках.

— А как, по-твоему, они построили «Коза Ностру»? — возразил Таррин. — Все шло в ход: подпольные лотереи, бимбо, «защита», наркотики, алкоголь; торговые, игровые и музыкальные автоматы, бильярд, бандитизм! Ты говоришь, пятицентовик, десятицентовик — тьфу! А я тебе назову имя парня, построившего на них территорию, дающую доход в миллион долларов.

— Не спорю, но все это — жалкая мелочь по сравнению с огромными доходами от торговли миллионами баррелей нефти-сырца в день.

Завязался беспредметный спор, и оба, казалось, понимали это, но не могли остановиться.

— Э, черт, они доят корову с обеих сторон. Один занимается коммерцией, другой — бандитизмом. В качестве примера, посмотри, что сделал Лучиано с...

— Забудь ты про Лучиано! Это старая история. Важно, что происходит сейчас.

— И я говорю о том, что происходит сейчас. Империя Лучиано не умерла вместе с ним. Только посмотри на...

Болан не стал прислушиваться к перепалке спорщиков, понимая, что таким образом они дают выход своему напряжению. Оба ведут жизнь, балансируя на острие ножа. Вероятно, для каждого из них впервые за многие месяцы выпала возможность излить душу, отпустить винт хоть на один оборот. Мак, как правило, снимал напряжение действием. А этим парням приходилось держать все в себе и чувствовать, как напряжение разъедает их душу.