Первый день поста - Пендлтон Дон - Страница 26

— Игра становится рискованной, — прошептал Гримальди Болану.

Болан проговорил в микрофон:

— В прошлый раз, капитан, вы были щедрее. Курс акций падает?

— Боже мой, совсем наоборот. Любое ваше желание — только скажите! Это вам подходит?

Сидя за ручкой управления, Гримальди разозлился не на шутку: сейчас или никогда. Он схватил микрофон и прокричал:

— Эй, ты, ублюдок, советую тебе держать дистанцию! Если ты поднимешься еще на десяток метров, я пошлю тебе волшебный дымящийся подарочек!

Вертолет Хэрлсона немедленно завис в воздухе. Болан в свою очередь добавил:

— Вы запутались, капитан. Если я связался с вами, то только в ваших интересах, а не в моих. Уже пять часов, и вы, наверняка, спрашиваете себя: почему до сих пор не объявлено состояние боевой готовности? Уверяю вас, сегодня «случайный» запуск ракеты не состоится. Кроме того, вы должны знать, что воздушное пространство над Холломаном блокировано. Ваши люди из экипажей транспортных самолетов сидят под арестом, а сами самолеты — в руках военной полиции. У вас есть только один выход: совершить посадку и выйти из кабины, чтобы я мог вас видеть. Заглушите все двигатели и прикажите вашим людям выйти из оврага. Позади него их уже ждут. Без шампанского и бифштексов, правда, но я обещаю вашим людям хлеб и воду, хотя бы временно. Ну а теперь немедленно снижайтесь или мой друг сам вобьет вас в землю. Немедленно, Хэрлсон!

Разумеется, на земле перехватили их разговор. И тут же раздался дрожащий голос:

— Подчинитесь, капитан. Мы еще возьмем свое.

Затем другой, очень усталый голос добавил:

— Кэп, они нас взяли. Сдаемся.

В ту же секунду люди Броньолы появились на краю оврага: они были одеты в пуленепробиваемые жилеты и вооружены автоматами. Их было не меньше сотни, и они стояли, тесно сомкнув ряды.

Именно этот момент Хэрлсон выбрал для принятия своего решения. Его «Кобра» рванулась в небо, практически став на хвост, пытаясь достать машину Болана. Совсем рядом с «Коброй» Гримальди, оставляя за собой извилистый след, пролетела ракета «воздух-воздух», вслед ей устремилась другая, которая, как и предыдущая, прошла всего в нескольких сантиметрах от цели.

Реакция Гримальди не заставила себя ждать: он заложил крутой вираж, выводя свою машину на боевой курс, и в ответ тоже выпустил две ракеты, однако в пылу боя он не сумел точно определить угол обстрела, и ракеты пронеслись мимо «Кобры» Хэрлсона, а затем вонзились в замерший конвой.

Болан выкрикнул в микрофон:

— Доверни чуть левее!

Гримальди автоматически выполнил команду, и Болан, нажав на гашетку «Вулкана», выпустил длинную очередь вдогонку «Кобре» Хэрлсона. Хвостовая балка вертолета, перебитая пушечной очередью, отлетела в сторону и рухнула на пустынную дорогу, а боевая машина мигом потеряла равновесие и беспорядочно завертелась в воздухе.

Внизу солдаты Хэрлсона вылезали из машин, и люди в панике поднимали вверх руки, давая понять, что сдаются. Пилоты «Чинуков» заглушили двигатели, и члены экипажей пустились наутек.

«Кобра» Хэрлсона скользнула вдоль горной вершины Тулароза Пик, продолжая крутиться вокруг вертикальной оси, — пилот вертолета силился спастись бегством, но дело было абсолютно безнадежным. «Кобра» падала вниз.

Гримальди превратился в сплошной комок нервов, но в голосе его звучала грусть, когда он объявил своему партнеру:

— Ему больше некуда деться. Некуда.

— Следуй за ним! — приказал Болан.

И они бросились вдогонку за исковерканной машиной, которая, казалось, из последних сил стремилась дотянуть до ранчо Якундо.

Да, Хэрлсон направлялся именно туда. И там, в сотне метров от кирпичной постройки, его вертолет рухнул на землю. Раздался Невероятный грохот, от удара вертолет взорвался, и во все стороны разлетелись обломки железа и окровавленные тела.

Гримальди приземлился на достаточном отдалении от места падения машины Хэрлсона, и Болан немедленно выскочил из кабины, чтобы осмотреть зону взрыва. Но ни одно из тел, выброшенных взрывом, не принадлежало Фрэнку Хэрлсону.

Развороченный, полностью разрушенный фюзеляж лежал поперек огромной скалы, распространяя смрадный запах гари.

Именно там Болан обнаружил Хэрлсона — тот сидел, пристегнутый ремнем к креслу, которое, зацепившись краем за один из обломков вертолета, слегка покачивалось в пустоте. Странное зрелище. Глаза Хэрлсона были широко раскрыты, и он внимательно следил за осторожно приближающимся Боланом. Его кровоточащий рот раскрылся, губы дрогнули, пытаясь выплюнуть в лицо врагу последние слова, но голос капитану отказал.

Болан был всего в пятидесяти метрах от Хэрлсона, когда мощнейший взрыв разбросал на многие сотни метров остатки фюзеляжа. Удар был столь силен, что Болан, сбитый с ног взрывной волной, рухнул на землю, стараясь хоть как-то укрыться от летящих отовсюду огненных обломков. Он вернулся к вертолету и залез в кабину. Гримальди напряженно произнес:

— Какой страшный конец.

Лейтенант Томпсон, молчавший с самого начала боя, внезапно вновь обрел способность говорить:

— Странный способ атаковать, полковник. Но этим ударом вы выиграли партию, бесспорно.

Болан устроился в кресле и пристегнул на груди ремни безопасности. Он закурил сигарету и посмотрел на свои дрожащие руки. Затем перевел взгляд на Томпсона, на секунду задумался и тихо пробормотал:

— Нет, майор, в сегодняшней партии победивших нет.

Проклятый сценарий, нелепая выдумка могла превратиться в кошмарную явь, случись все по-другому.

Облако паралитического газа, мягко пересекающее Нью-Мексико по направлению к Тукумкари и захватывающее по дороге индейскую резервацию; звонящие в колокола последние апачи...

Затем — паника на всем юго-востоке: страна поделена надвое радиопиратами, линии связи порваны, а союзники из НАТО тревожно спрашивают, куда исчезли их генералы. Возможно, вся страна оказалась бы в состоянии полной боевой готовности: все — ракеты, бомбардировщики, атомные подводные лодки — все начеку и ждут лишь приказа Президента...

Но никто даже и не подозревал бы об истинной опасности, пока через дни или месяцы — как венец всего случившегося — проклятое оружие не спровоцировало бы кризис в другой стране.

Вот тогда бы мир содрогнулся...

Да, Филипп, твой сценарий — порядочная гадость.

И Маку Болану было ничуть не жаль этого безумца, который умер, так и не увидев, как плод его больного воображения воплощается в жизнь.

В глубине души Болан испытывал великую грусть, думая о Фрэнке Хэрлсоне: тот очень стремился выжить, но, увы, не сумел сделать этого в мире, где для него не оставалось места.

Эпилог

— Мы держим Минотти в теплом местечке, — объявил Броньола. — К сожалению, как ты догадываешься, у него чистые руки, и я не думаю, что мы сможем долго держать его без предъявления обвинения. Впрочем, так даже, наверное, лучше: мы освободим его, а его друзья сами разберутся с ним. Они сделают это гораздо лучше нас. Насколько я понял, махинация, задуманная на пару с Хэрлсоном, была его собственным детищем... Мои люди в Вашингтоне потратили целый день на проверку: похоже, оба эти мерзавца работали рука об руку, начиная с событий в Колорадо.

Болан горько улыбнулся:

— Если не ошибаюсь, на это дело пошли и деньги Организации, а Минотти явно прикарманил кругленькую сумму. Не жалей его, отдай им его с потрохами. Уж они-то точно устроят ему достойную встречу.

Броньола, казалось, даже удивился, что его друг столь безоговорочно принял его точку зрения.

— Ладно, дело в шляпе. Теперь слушай меня. Сегодня я послал в Даллас одну из моих групп. Они... скажем... почистили город. Теперь там все спокойно.

— Прекрасно, — кивнул головой Болан.

И опять Броньола был удивлен. Несколько секунд он молчал, а затем объявил:

— Следовательно, ты не отступишь от своей программы? Мы можем продолжать?