Переполох в Детройте - Пендлтон Дон - Страница 18

Лейтенант нашел нужное досье и быстро пролистал его: анфас, правый профиль, левый — черт! — похоже! Но на работу художника не всегда можно положиться — она во многом зависит от наблюдательности свидетеля. Однако сходство было несомненным!

Холзер швырнул папку на стол и выбежал в коридор, с каждой секундой все больше и больше приходя в ужас от случившегося.

Этот тип назвал его по имени — он знал его! Откуда? Скорее всего, спросил у кого-нибудь. Ведь и сам Холзер таким же образом наводил справки о Страйкере.

Должно быть, у этого парня в голове не мозги, а компьютер. Разве может нормальный человек запросто войти в кабинет оперативного планирования и, едва скользнув взглядом по картам и схемам, тут же выйти с готовым планом противодействия?

А если Холзер не сможет найти его, не сможет задержать и потребовать предъявить удостоверение личности, что тогда? Что делать? Бежать к командиру и просить внести коррективы в предстоящую операцию? А с какой стати? Да потому, что молодой самонадеянный лейтенант из Кросс Пойнта считает, что, сам того не подозревая, болтал с Маком Боланом в главном штабе детройтской полиции!

Холзер выбежал в вестибюль, оттуда на улицу. С полминуты вертел по сторонам головой, но, не увидев знакомой высоченной фигуры, побежал к автостоянке.

Болана нигде не было.

Ну, что теперь, Холзер?

А ничего. Кто в это поверит?

Зато теперь он знал Палача, знал, как он выглядит, как ходит и как держит голову, знал тембр его голоса и помнил блеск серо-голубых холодных глаз. При следующей встрече Болана не придется представлять лейтенанту Холзеру.

Значит, Страйкер, да?

Напряжение спало, и Холзер рассмеялся про себя. Одураченными оказались объединенные силы полиции. Сверхъестественными способностями Болан не обладал, просто он был супервоенным, и с этим — черт возьми! — нельзя было не согласиться.

Глава 14

С первых же дней отчаянной битвы в Питтсфилде Болан готовился к неизбежному вооруженному противостоянию, которое рано или поздно должно было вывести его за черту закона.

И эта подготовка носила отрицательный характер.

Полицейские были обычными людьми, не лучше и не хуже других. Большинство из тех, с кем он встречался, были хорошими ребятами, честно исполнявшими свои служебные обязанности, любящими мужьями и отцами, преисполненными чувства ответственности за свои семьи, профессиональными солдатами, каждый день игравшими с судьбой в кошки-мышки.

Полицейский вступал в игру на выживание с того момента, как только надевал портупею с кобурой и цеплял на грудь значок. Знание правил этой игры необходимо, когда приходится иметь дело с теми особями человеческой породы, которые думают и действуют только в своих интересах, наплевав при этом на общество и дисциплину. Вообще-то подавляющее большинство людей не любит дисциплину. Поэтому полицейские и поставлены следить за тем, чтобы люди жили вместе, отвечая за свои поступки перед Богом, обществом и самими собой.

Мак Болан не объявлял войну людям в синей форме, хотя никто кроме него этого не знал. Их главной обязанностью считалась охрана законности и правопорядка. А Болан нарушал закон. Это он шел не в ногу со всеми. Но Мак всегда уважал людей, которые честно выполняли свой долг.

Болан не убил ни одного полицейского. Эта война того не стоила. Она означала нечто значительно большее, нежели просто истребление клубка гремучих змей. Она имела более глубокие корни, и ее основной мотив гласил: добро должно восторжествовать над злом.

Об этом нельзя забывать и оправдывать убийство полицейского. Нельзя переходить на личности, считать кого-то хорошим или плохим. Значок полицейского символизировал собой свободу в обществе равных людей. Так понимал Болан. Значок свидетельствовал о том, что здесь нет места законам джунглей, что здравомыслящие люди собрались с целью построить порядочное общество и не позволят джунглям преступности взять верх над коллективным разумом.

Человек со значком полицейского стремился сдержать рост этих джунглей и иногда становился их жертвой. Встречались нечестные полицейские, что служило еще одним доказательством несовершенства человека. Человек не мог принизить ценность значка. Сам по себе значок являлся символом совершенства идеи и пользовался уважением тех, кто искал у него защиты, кто не желал жить в джунглях зла и страха.

Болан, развязавший крестовый поход против зла, не мог стрелять в символ добра. И потому его готовность к конфликту с законом вылилась в негативное отношение к самому сильному инстинкту любого воина — инстинкту самосохранения.

В джунглях животное, подвергшееся нападению, не размышляет над своими дальнейшими действиями. Оно подчиняется инстинкту: либо дерется, либо бежит прочь. Если убежать невозможно, то загнанный зверь будет вести борьбу не на жизнь, а на смерть, используя все, что у него есть — клыки, когти, рога...

И именно это беспокоило Болана-человека. Он не хотел, чтобы от инстинкта самосохранения зависел итог его встречи с полицией. Он постарается использовать малейшую возможность для бегства, но хотел быть уверенным, что в том случае, когда его загонят в угол, он сможет подавить свой инстинкт и умереть, если потребуется.

Болан сознательно развивал и культивировал в себе инстинкт смерти — своеобразную внутреннюю систему самоуничтожения, которая могла положить конец его войне. В конце концов, он все равно умрет, но при этом не запачкает своих рук кровью друзей.

Он никогда не убьет солдата, стоящего с ним по одну сторону баррикады.

Если он хотел продолжать свою войну, ему оставалось только одно — избегать полицейских. Избегать и прятаться — вовсе не синонимы. Иногда, чтобы избежать столкновения с полицией, Болану приходилось проникать в среду стражей закона и выдавать себя за одного из них.

Его нахальное вторжение в центральное управление полиции Детройта явилось как раз таким случаем. Ему было необходимо выяснить планы полиции, узнать, где и как пересечь джунгли преступного мира, выжить и не встретиться с полицейскими. А кроме того, Мака интересовало, не следят ли они за тем сектором джунглей, в который он непременно хотел попасть.

Они следили. Жаль...

Несмотря на то, что Бобби Кассиопея считался в мафиозных кругах незначительной фигурой, он все же попал в черный список полиции. Агенты ФБР совсем недавно начали подозревать, что «международный финансовый воротила» обеспечивает прикрытие крупных боссов мафии. Федеральная служба крайне неохотно принялась за разработку Кассиопеи. Открыто проявлять к нему интерес было равносильно курению рядом с открытой бочкой пороха. Включив его в черный список, федеральные агенты рисковали раскрыть свое тихое расследование, но желание получить Болана все же пересилило. И такой поворот событий не нравился Маку.

«Тихая слежка» за Кассиопеей — это понятно. Болан даже симпатизировал Броньоле и другим политическим лидерам, которые не желали ставить под удар дюжину, а то и больше многонациональных компаний, особенно теперь, когда страна балансировала на грани экономического кризиса.

«Энергетическая проблема» была лишь верхушкой айсберга, с которым Болан встретился в Техасе. Под водой же скрывался целый конгломерат гигантских международных корпораций, которые совместными усилиями могли до основания потрясти экономику даже такого гиганта, как США.

Кассиопея не был бандитом в обычном смысле этого слова. Он получил прекрасное образование в одном из престижных колледжей среднего запада, имел диплом юриста и считался признанным авторитетом в области международного права.

В одной из статей, опубликованных в «Ньюсуик», его назвали «золотым ребенком международных финансов», а в более игривом тоне «финансистом-плейбоем западного мира».

Только однажды его имя косвенно упоминалось в связи с аферами теневого бизнеса — несколько лет назад в штате Юта разразился скандал, связанный с продажей фальшивых ценных бумаг. Тогда Кассиопея сумет убедить общественность, что его одурачили, как и всех прочих.