Новая война (Ураган над Колумбией) - Пендлтон Дон - Страница 17

– Вам что, больше делать нечего! – взвизгнул Спинни. – Пощечина, унижение! Какая чушь, если думать, что танкер будет в канале всего через несколько часов! А вы, чокнутые арабы, пялитесь в небо, и голова ваша забита всякой чепухой из «Тысячи и одной ночи»! Но мне надо возвращаться в Пуэрто Обалдиа, чтобы доложить обстановку и...

Того, что услышал Болан, было вполне достаточно. По крайней мере, на данный момент.

Теперь он знал, что в Панамском канапе замышляется грандиозное преступление с целью блокирования канала. Это создало бы взрывоопасную обстановку во всем западном мире. Если нефть, поставляемая с Аляски и из Калифорнии, останется в цистернах нефтеперерабатывающих заводов западного побережья из-за закрытия канала, арабы смогут диктовать свою волю и ОПЕК, и всему миру. А если к тому же они и спутник у американцев умыкнут, тогда...

Однако Болан не знал, как в точности должна развиваться операция. Зато Спинни это было отлично известно. Значит, ему следовало развязать язык. А Болан сумеет его убедить, что молчание – не всегда золото.

Он сказал, что возвращается в Пуэрто Обалдиа? Отлично. Из лагеря вела одна-единственная дорога... Так что у Мака Болана был шанс перехватить его по дороге...

Глава 15

Болан уже открывал дверцу грузовика, собираясь сесть за руль, когда услышал чей-то окрик. Сомневаться не приходилось: кричали ему, вот только что? Поди узнай! Может, часовой хотел, чтобы он убрал машину с середины дорога, а может, спрашивал, почему он здесь, а не там, где ему положено быть. Впрочем, это было не так и важно: Болан не мог ему ответить и понимал, что никакие уловки здесь не помогут. Но хоть Мак и не говорил по-арабски, у него имелась одна штучка, которая говорила на одном универсальном для всего человечества языке.

Он схватил лежавший на сиденье «стоунер» и, круто развернувшись на голос, положил палец на спусковой крючок.

Террористов было трое. Три шустрых негодяя наставили на него свои автоматы, но не открыли огонь лишь потому, что еще не знали, их ли человек стоит возле грузовика.

Через секунду они это узнают... Но Мак Болан не дал им этой секунды. Легкое движение руки, и обжигающий веер злых ос калибра 5.56 вырвался из дула «стоунера», прочертив в дождливой ночи невидимую смертоносную линию. Первому бандиту пули пришлись в верхнюю часть туловища, буквально разрезав его наискосок от правого плеча до левого бедра. Нелепо дергаясь под ударами пуль, он попятился и рухнул на землю.

Он еще не успел коснуться земли, как вторая очередь настигла следующего террориста: град раскаленных кусочков металла прошил его сверху донизу.

Третий араб успел нажать на спусковой крючок, но то ли стрелок он был никудышный, то ли позицию выбрал неудачную, как бы то ни было, автоматная очередь прошла далеко от цели.

На этот раз Болан ограничился коротенькой очередью, вполне, однако, достаточной, чтобы отправить сына пустыни прямиком в рай, обещанный ему пророком Мухаммедом.

Высокий человек в черном выпустил всего три короткие очереди. Каждая длилась не больше секунды, но шума вполне хватило, чтобы в лагере поднялась тревога. Четкое стаккато «стоунера» разорвало тишину ночи, возвестив террористам, населявшим лагерь, о том, что к ним пробрался враг. Враг, который исполнял еще более жестокий и убийственный романс, чем они сами!

Боковым зрением Болан заметил четырех бандитов, вылетевших из барака справа. Он присел и, прижавшись плечом к колесу грузовика, снова нажал на спуск «стоунера».

Град пуль обрушился на выбегавших гуськом террористов, которые, казалось, принялись исполнять танец святого Витта. Они дергались, несуразно размахивая руками, словно механические игрушки, у которых внутри что-то окончательно разладилось. Их тела покрывались расплывчатыми пятнами алого цвета, разраставшимися прямо на глазах...

Теперь по всему лагерю метались люди. Они вопили, окликая друг друга, а может, просто ругались.

Те из них, что были ближе к грузовику, бросились на землю, чтобы открыть ответный огонь. Другие, менее опытные, бежали со всех ног в ту сторону, откуда, по их мнению, доносилась стрельба.

Болан чертыхнулся: этих сволочей было слишком много, чтобы перебить их разом и в одиночку. Да и времени у него почти не оставалось, нужно было в темноте сматываться из этого растревоженного осиного гнезда.

Мак опустился на колено и, почти не целясь, выпустил длинную очередь, прочертив перед собой стволом широкий полукруг. «Стоунер» ритмично подрагивал в его крепких руках, выплевывая смерть, а уж целей ему хватало с избытком.

Крики боли и предсмертные стоны сопровождали треск «стоунера», которому вторил более глухой стук автоматов Калашникова. Фонтанчики грязи, взбитые пулями, стали все чаще расцветать в опасной близи к укрытию Болана, и он подумал, что пора уносить ноги, но делать это расчетливо, с умом, нанося противнику максимальный урон. Во всяком случае, другого выбора у Болана не было.

Он открыл дверцу грузовика и запрыгнул в кабину. Двигатель, слава Богу, завелся с пол-оборота, и Мак вихрем рванул с места. Автоматная очередь прочертила ветровое стекло, и оно разлетелось вдребезги.

Грузовик козлом скакал по ухабам, унося Болана из-под обстрела. Вцепившись обеими руками в руль, Мак резко крутанул его влево и свернул за хижину, служившую штабом Хатибу аль-Сулейману. Палач криво улыбнулся, ибо треск Калашниковых сразу прекратился: террористы не осмелились подвергать опасности жизнь своего главаря. Началась бешеная гонка по грязи под проливным дождем. Держа руль рукой и напряженно глядя перед собой, Болан расстегнул другой рукой подсумок с гранатами. Достав одну гранату, он зубами вырвал чеку и немного подождал. Грузовик находился теперь на краю лагеря, и прямо перед ним возвышалась решетчатая мачта с параболической антенной.

Грузовик прошел впритирку с металлической опорой. В тот же момент Болан по пояс высунулся из окна и швырнул гранату так высоко, как только мог, надеясь, что она упадет в тарелку антенны. Грузовик помчался дальше...

Мак механически считал: один... два... три!

Темноту ночи всколыхнула вспышка взрыва, но... граната взорвалась, скатившись к подножию металлической опоры!

На этот раз Болан в сердцах выругался во весь голос. Ведь граната угодила-таки в тарелку, но выкатилась из нее и упала на землю! А грузовик был уже слишком далеко, чтобы сделать еще одну попытку.

В руке Палача, словно по волшебству, появилась еще одна граната. Он выплюнул в окно выдернутое зубами кольцо и, как только грузовик поравнялся с одним из бараков из гофрированного железа, Мак рассчитанным движением бросил ее точно в окно барака-казармы и тут же до предела нажал педаль газа.

Ба-бах! Сзади долбануло так, что грузовик даже подбросило. На этот раз взрыв озарил все небо, а куски рваного металла разлетелись во все стороны. Казалось, казарма встала на дыбы, затем разверзлась посередине, и к небу взлетели куски тел, оторванные конечности – все то, что еще несколько мгновений тому назад было вполне целыми людьми.

Мак с недоумением глянул в зеркало заднего вида. Взрыв оказался гораздо мощнее, чем можно было ожидать от простой гранаты. Напрашивалось одно возможное объяснение: скорее всего граната Болана угодила в склад взрывчатки. В любом случае, от барака практически ничего не осталось.

Палач с издевкой улыбнулся: и эта мразь называет себя террористами? Попались в свою собственную западню, как дети!

При первых же звуках выстрелов Хатиб аль-Сулейман выскочил из своего штаба в сопровождении Ахмада и Фуада. И первый, кого он заметил метрах в сорока от хижины, был высокий широкоплечий атлет, одетый в черный комбинезон и увешанный оружием. Он походил на демона мщения из старинных арабских сказок. Больше всего Хатиба поразило то, что у него не было лица. Чудовищный черный силуэт сеял смерть, и она приходила безликая и оттого еще более страшная.