Невидимки - Пендлтон Дон - Страница 10

Броньола щелкнул зажигалкой один раз, второй. Она не работала. Он начал искать коробок со спичками среди кипы бумаг на столе Гарфилда.

Офис федерального агента служил для группы временным командным центром, откуда велась безжалостная война против сил террора, слепых армий разрушений и хаоса.

В обычных условиях они бы прибегли к помощи «Команды Эйбл», но она отправилась из горячей точки главного конфликта в Каире на «взрывную» миссию в Мексику.

Трое из «Каменного человека» ожидали Куртцмана, чтобы начать совещание. Эйприл стояла у окна, наблюдая за узорами, оставляемыми дождем на оконном стекле. Серебристый свет, проникающий через сланцевого цвета тучи, придавал ее блестящим волосам особо нежное сияние.

Болан стоял немного в стороне. Она была на самом деле потрясающей женщиной.

— Да, это так, — сказал он.

Ее красивые брови изогнулись в изумлении.

— Мне нравится то, что я вижу, Эйприл, — объяснил он.

Она слегка хихикнула, вспомнив первые слова, которые сказала ему Как бы отвечая на удивление Болана, когда ей приказали вести военный фургон, она бросила ему вызывающе: «Вам что, не нравится то, что вы видите?»

Конечно, ему нравилось, и, поработав вместе с ней несколько месяцев, он по достоинству оценил это уникальное сочетание красоты и ума.

— У вас было предчувствие? — спросила она. Болан кивнул, заставив себя улыбнуться, чтобы подбодрить Эйприл. Он никогда еще не казался ей таким уставшим и — она почти боялась признать это — таким потрясенным, как сейчас.

Должно быть, он озабочен тем, что стал жертвой недавнего нападения — как будто столкнулся с новым видом войны, неизвестным на городских улицах Америки, не говоря уже о заброшенных землях Никарагуа или горах Тосканы.

Вошел Куртцман с подносом, на котором стояли четыре больших кружки, и коричневым конвертом под мышкой.

— Нашел порцию растворимого кофе в лаборатории. Думаю, одной нам хватит на всех.

Аарон Куртцман, или Медведь, как его все называли, был постоянным компьютерным экспертом «Каменного человека». Он занимался исследованием последнего проектного материала Шиноды.

Эйприл взяла одну из кружек и протянула Болану:

— Вот, берите. Надеюсь, для вас он достаточно крепок.

Броньола потянулся к своей сигаре, затем слегка наклонил голову в сторону Эйприл, давая понять, что пора начинать.

Она раскрыла папку и некоторое время смотрела на свои записи.

— Кенджи Шинода, тридцать семь лет. Его семья в двух поколениях жила здесь. Были честными и трудолюбивыми. Его отец проходил службу в одном из подразделений ниндзя в Тихом океане.

— Это тот период войны, о котором знают лишь немногие люди, — заметил Броньола. — Большинство писателей заостряют свое внимание на японо-американцах, которые были интернированы. Но многие из них сражались за «Звезды и полосы».

— Отец Шиноды был награжден за доблесть, — продолжила Роза Эйприл. — А его дядя был одним из лучших криптоаналитиков. Он раскодировал ультрасекретные сообщения от японского главнокомандования.

— Похоже, в семье была преемственность, — заметил Болан.

— Кенджи хорошо успевал в школе. С самого начала у него были только отличные отметки. Он действительно достиг многого, может, даже сверхмногого. В колледже специализировался на математике и компьютерах. Он заработал докторскую степень, затем вернулся на западное побережье для работы в «мыслительном резервуаре» в Силиконовой долине. С тех пор возглавлял несколько проектов как для правительства, так и для частной индустрии.

— Судя по этому материалу, Шинода был прямо помешан на работе, — пробурчал Броньола. — Вероятно, ему не хватало времени для развлечений.

— Как раз наоборот, — возразила Эйприл. — Он увлекался военными искусствами, фотографией, любил путешествовать. Во время последней поездки в Японию посетил родовое имение Шиноды — оно находится на побережье к югу от Токио.

— Да, я видел его снимки, сделанные в отпуске, — проворчал Болан.

— Так же он был великолепным шахматистом. Однажды прошел на Пан-Американском шахматном турнире в финал, но был побежден Луисом Доминго. Для Шиноды это вообще был плохой год. Ему также собирались присудить Американскую научную награду, но она досталась... химику...

Она пробежала пальцем по листу бумаги в поисках имени. Куртцман, набивавший себе курительную трубку, сказал:

— Окава, он биохимик.

— Точно, Акира Окава, еще один японо-американец. По-видимому, между ними какое-то время были трения. Шинода хотел, чтобы Окава работал с ним, но тот отклонил его предложение. Во всяком случае, я выяснила, что, если бы большая часть работ Шиноды не была секретной, ему бы присудили Нобелевскую премию.

— Это наверняка, — согласился Куртцман. Он перевернул конверт, на котором сделал ряд пометок. — Я просматривал кое-какие его бумаги. Несомненно, этот человек был гением. Он сделал революцию в науке и ушел на многие годы вперед всех остальных в этой сфере. Шинода отличался блестящей изобретательностью, когда дело касалось кодов и шифров. Последний успех ему принесла программа «Проконтролируй товарища».

Куртцман огляделся. Убедившись, что его слова вызывают внимание окружающих, он продолжил:

— Проблема последних лет заключалась в том, что придуманные Шинодой методы обнаруживали принципиальные возможности техники, поэтому он обратился к развитию нового поколения компьютеров. Нет, если использовать слово «поколение», может ввести в заблуждение, так как оно предполагает просто усовершенствование уже существующих моделей. Шинода же создавал целый новый класс компьютеров, которые имели бы органические, или в некотором смысле живые, компоненты.

— Это похоже на научную фантастику, — сказал Болан.

— Это научная реальность, уверяю вас.

Просматривая свои записи, Куртцман покачивал головой в восхищении, которое один знаток дела может испытывать к другому.

— Первый современный крупномасштабный цифровой компьютер имел более тридцати тонн скобяных деталей, включая восемнадцать тысяч вакуумных трубок, — объяснил он. — Развитие транзисторов означало принципиальное усовершенствование, но самый главный прорыв произошел с появлением силиконовой стружки. По мере того как размеры деталей из твердых металлов становились все меньше, появлялась возможность выпускать изделия из гибких металлов.