Манхэттенский паралич - Пендлтон Дон - Страница 8

— Подожди, — буркнул Рафферти. — Стив только что передал мне бюллетень из "округа Нассау. Это...

— Что?

— Да, черт возьми, это можно считать подтверждением. Сегодня утром совершено нападение на поместье Маринелло в Лонг-Айленде.

— Кто замешан в этом деле?

— Пока непонятно. Подожди, тут еще поступает информация, — Рафферти вытащил из принтера лист бумаги и пробежал его глазами. — О'кей. О'кей, Гарольд. Я с тобой согласен. Похоже на твоего приятеля — любителя блицкрига. Ладно. Этот парень — не моя забота. Он мне не нужен.

— Ты слышал историю о золотом гусе? — тихо спросил Броньола.

— Если этот человек попадется мне на глаза, я сотру его в порошок, — холодным тоном пообещал Рафферти.

Броньола хмыкнул и ответил:

— Он этого не допустит. Легенда верна, по крайней мере, на девяносто девять процентов, Билл. Когда-то, черт побери, мы предложили ему лицензию. Я еще никому в этом не признавался, поэтому не надо ссылаться на мои слова. Он...

— Значит, это — правда. Так чего же ты хочешь от меня, дружище? Какого черта...

Броньола прервал главную тираду Рафферти о полицейской этике:

— Не сходи с ума. Я сказал, мы предложили. Но парень категорически отказался. Это — его война, и он сам себе главнокомандующий. По-другому он не хочет. Мы хотели бы привлечь его на нашу сторону. Раз это невозможно, мы поступим по-другому. Мы попытаемся подыграть ему. Иногда даже и это невозможно. Но я мог бы порассказать тебе, дружище, кое-что такое, что... А-а-а, к черту! Но, если ты засунешь свою этику себе в задницу, этот парень значительно облегчит тебе работу. Возможно, ты мог бы даже проспать две ночи кряду сном праведника.

— На что ты намекаешь? — с подозрением спросил Рафферти.

Броньола вздохнул и ответил:

— Я уже все сказал. Забудь об этом. Я звонил тебе по другому поводу. Я просто хотел сообщить, что все мои люди в твоем районе получили приказ оказывать тебе всевозможное содействие в нынешней чрезвычайной обстановке. Они уже на месте, дружище, используй их по своему усмотрению. А еще у меня есть пара тайных агентов-оперативников. Они будут снабжать тебя информацией. Можешь полностью доверять им. Они знают твой «чистый» телефон, а также номер домашнего. Одного из них зовут Стикер. Понял?

— Ага, Стикер. А кто второй парень?

— А другой вовсе не парень. Она представится тебе, как мисс Флешер.

В ответ Рафферти только фыркнул.

— Не надо недооценивать ее. Флешер — одна из моих лучших агентов.

— С кем она спит? — спросил нью-йоркский коп.

— Может и с Кинг-Конгом, если понадобится. Можешь использовать ее и для этой цели, если чувствуешь необходимость. Но это твоя проблема, а не ее.

Рафферти заговорил извиняющимся тоном:

— Я сегодня сам себе не нравлюсь, дядя. Спасибо за — гм — поддержку. Итак. Как, по-твоему, я должен поступить с Боланом? Вручить ему ключи от города? Я не мог бы, даже если бы очень захотел. Он — не моя забота. Ребятам из спецназа предоставлены полные права. Так что лучше предупреди его, что...

— Подожди, — запротестовал Броньола. — Я же не сказал, что у меня с ним налажена связь.

— Так, может, тебе лучше попробовать связаться с ним? Бюллетень из Лонг-Айленда поступил сюда с опозданием. Налет был произведен где-то на рассвете. А я уже сам отслеживаю пару других налетов, прямо здесь, у меня под носом. Кто-то напал на логово одного из подручных Пелотти на Лексингтон-авеню. Это случилось в восемь часов. В восемь десять произошло какое-то таинственное ЧП прямо в центре города. А вот прямо сейчас по полицейской сети передают о каком-то происшествии в Нижнем Гарлеме. Сожалею, Гарольд. У твоего приятеля здесь ничего не выйдет.

— Однажды уже вышло, — напомнил Броньола.

— Ему просто повезло. Если это в твоих силах, лучше отзови его. Прямо сейчас. В настоящий момент все службы уже на ногах. Собственно говоря, мы находимся в полной боевой готовности с тех пор, как стало известно о смерти Оджи. Отпуска отменены, сняты ограничения со сверхурочной работы. Все эти меры были приняты еще до того, как нам стало известно о предстоящем прибытии Болана в город. Не теряй времени, Гарольд, отзови своего человека.

— Проклятие, я же сказал тебе: он — не мой человек! — вспылил Броньола. — И отозвать его невозможно!

— Тогда он — покойник, — спокойно сказал Рафферти и повесил трубку.

Броньола уставился на телефонный аппарат и через некоторое время медленно опустил трубку.

Он зажег сигару, пустил кольцо сизого дыма к потолку и пробормотал:

— Он ходит в покойниках с тех пор, как я познакомился с ним, тигр.

Затем он ткнул пальцем в кнопку селектора и попросил секретаря заказать ему билет на ближайший рейс до Нью-Йорка. Шеф ФБР не собирался отсиживаться в Вашингтоне.

Скоро наступит день тигров.

И его никак нельзя было пропустить.

Глава 7

Болан понимал, что три налета, менее чем за час, это перебор, но именно в этом и заключался его замысел. Этими молниеносными ударами он рассчитывал решить три конкретные и взаимосвязанные задачи: посеять страх и панику в рядах противника, вызвать замешательство и нерешительность среди рядовых мафиози, спровоцировать эмоциональные и поспешные ответные действия со стороны боссов. Тогда лед тронется в старом городе.

Да, план действий Палача в этой операции был несколько иным. Он и раньше часто сталкивал своих врагов лбами, это был его излюбленный тактический прием — хитроумными уловками и ухищрениями заставить противников убивать друг друга. Однако для предстоящей операции он припас другую задумку. Он предполагал нанести удар в солнечное сплетение, а не в голову, чтобы парализовать на время все тело гигантской Организации. За долгую и жестокую войну с мафией Болан усвоил, что его враг вечен и обладает несметными силами. Полная, окончательная победа над ним просто недостижима. Для Болана победа могла означать только ограниченный ряд успешных действий, которые позволили бы ему сорвать или упредить конкретный ход противника, сковать его силы, отвлечь от злонамеренных действий или прервать бесконечную цепь преступных причинно-следственных связей. Мак Болан уже давно избавился от иллюзии относительно возможности победить в этой войне. Он с самого начала догадывался, а сейчас окончательно убедился, что попал во второй Вьетнам — война, по сути дела, сводилась к сдерживанию и блокированию противника, война шла на измор и психическое подавление. Но Мак сражался в этой войне так, как сражался бы и в любой другой — с решимостью, с полной отдачей, самоотверженно, невзирая на тяготы и лишения. И к черту все разглагольствования, пустые рассуждения о морали, добре и зле. Он вел «неправую» войну; бесспорно, она аморальная, незаконная и жестокая. Но она была тысячекратно таковой со стороны его противника. Это были каннибалы, и все цивилизованное человечество варилось в их котле. Ни один миссионер — здравомыслящий, конечно, — не стал бы проповедовать десять заповедей из котла людоедов. Он с божьей помощью добыл бы оружие и размозжил бы их дикие головы, а затем понес бы слово Господа их детям, пока еще было время наставить их на путь истинный.

Но Болан, конечно, не был миссионером-проповедником. Эта работа была не для него. Болан всегда считал себя солдатом. У него, слава Богу, имелось оружие, и он мастерски владел им. И он одну за другой сносил головы гидре мафии в надежде расчистить чуть больше места для проповедников.

Но даже это его скромное намерение было нереальным. Поэтому все, что он предпринимал, правильнее было бы назвать оказанием сопротивления каннибалам. Он грозил им палкой, пытаясь отвлечь от кровавого пиршества, пока не прибыла кавалерия. Но проблема заключалась в том, что прибытия кавалерии не предвиделось. Вообще не было такой силы, которая оказалась бы способной прижать этих парней к стенке, поставить точку в их преступном бизнесе или хотя бы остановить их экспансию, умерить разыгравшиеся людоедские аппетиты.