Кошмар в Нью-Йорке - Пендлтон Дон - Страница 20

Они погрузили весь багаж, и Сэм снова внимательно посмотрел в глаза Мака. Тот помолчал немного и спросил:

— Сэм, где можно найти Фредди Гамбеллу?

Чианти зябко потер руки, тяжело вздохнул и произнес:

— Мы дружим почти тридцать лет. Конечно, он всегда был моим боссом, и тут двух мнений быть не может... Но мы дружили. Он крестный моих детей. Когда жена рожала первого ребенка, он пробыл со мной всю ночь в клинике. Терезе было плохо, и Фредди тогда поддержал меня.

— Извини, Сэм, но ты не ответил на мой вопрос.

— Подожди минутку! Я тебе все скажу. Я же тебе рассказываю о нашей жизни. Мы ездили вместе отдыхать, вчетвером, а иногда Мария требовала, чтобы мы брали с собой детей. Своих у нее никогда не было, и она уверяла, что мои дети — это и ее дети. Я хочу, чтобы ты понял, какой была наша дружба. Я всегда относился к ней всерьез, но теперь... По-моему, Фредди спятил, клянусь тебе. Или же он всегда был таким. — Сэм взглянул на Болана и продолжил: — Вчера ты меня пожалел ради Терезы. Ты ведь ее совсем не знаешь, а что-то к ней почувствовал. Наверное, и крестный твоих детей тоже должен испытывать что-то. Так вот, Фредди охотно бросил бы меня на растерзание диким зверям. И Терезу тоже! И даже своих крестников! Ты хочешь знать, где его найти? Я тебе скажу, и совсем не потому, что я тебя боюсь. Знаешь, что я думаю? Похоже, Фредди уже давно меня раскусил и понял, что я не хочу больше убивать. И он опять пытается заставить меня обагрить руки кровью. Я думаю, он никогда не позволит мне уйти от дел, ему выгодно держать меня рядом с собой до самой смерти.

Болан понимающе кивнул и протянул Сэму записную книжку.

— У него четыре адреса, а мне нужен один — настоящий!

— Я тебе его дам, — сказал Чианти, раскрывая книжку.

Он с трудом написал большими печатными буквами адрес, а потом, вздохнув, отдал книжку Маку.

— Есть еще одна вещь, которую ты должен знать. Я обязан сказать тебе об этом. Вчера вечером Фредди нашел «индюка».

На щеке Болана сразу же задрожала крохотная мышца. По спине пробежали мурашки, и Мак обеспокоенно спросил:

— Кто этот «индюк», Сэм?

Чианти в ответ только покачал головой:

— Не знаю, я об этом не спрашивал, мне и выяснять-то не хотелось. Просто несколько часов назад мне позвонил один тип, сказал, что на консервном заводе есть «индюк», и спросил, не хочу ли я приехать. Я ответил: нет. И бросил трубку. Вот почему я удивился, когда увидел тебя. Ведь я был уверен, что это тебя они, в конце концов, нашли.

— Где этот консервный завод? — быстро спросил Болан.

Теперь он догадался, почему его терзали те же предчувствия, как когда-то в Чан-Дуке.

— Сейчас туда ехать слишком поздно. Это случилось несколько часов назад. Уже тогда «индюк» был несвежий.

— Где этот завод? — угрожающе прорычал Болан.

Чианти снова вздохнул, взял книжку и вписал еще один адрес. Возвращая книжку Маку, он невольно вздрогнул, потому что лицо Болана помертвело и превратилось в маску смерти. Сэму даже показалось, что в глазах у Болана он видит ряды могил, и уже начал подумывать, не слишком ли много ему рассказал.

— Подожди, Болан. Если ты хочешь убрать Фредди, то заворачивай в ворота на 115-й улице. Доехав до решетки, останови машину так, чтобы передние колеса оказались на металлической полосе, а потом быстро просигналь фарами три раза. Решетка откроется автоматически, и по дорожке ты попадешь на автостоянку. Но, ради Бога, будь осторожен! У него во дворце огромная охрана.

Болан сухо кивнул:

— Спасибо, Сэм. Счастливо тебе добраться до Вашингтона.

Мак, не мешкая, побежал к микроавтобусу. Кровь стыла у него в жилах, и он беспрестанно молил какого-то абстрактного Бога о помощи, о снисхождении, слепо уповая на то, что все происходящее с ним не реальность, а кошмарный сон, дьявольское наваждение. Но больше всего Болан страшился взять на душу очередной грех: послужить причиной гибели еще одной невинной души.

Болан остановил «фольксваген» рядом с дверью, на которой было написано «Проходная», и перебрался назад, чтобы вооружиться. Начал он с автомата, настоящего чуда техники, из которого можно было стрелять разрывными пулями 25-го калибра. Автомат он повесил на шею, рассовал по карманам куртки несколько запасных магазинов и надел наплечные ремни с двумя прикрепленными к ним гранатами; довершил экипировку армейский «кольт» 45-го калибра.

Дверь легко открылась, и Мак, держа автомат наизготове, переступил порог. Во дворе стояли две машины, одна из них — большая, шестиместная. Но людей не было видно. Рабочий день еще не начался, хотя, похоже, и ночную работу толком не успели закончить.

Ведомый чутьем, Болан миновал обширный холодильник, где на крючьях висели говяжьи туши, и вошел с соседний цех. Там стояли разделочные столы и размещалось все необходимое оборудование. Здесь он увидел двух мужчин, которые, смеясь, тащили большой пустой мешок к боковому выходу.

Они одновременно подняли головы, заметили Болана и на мгновение застыли. Мак срезал их длинной очередью, которая отбросила обоих мафиози к двери, мгновенно пересек цех и, перепрыгнув через трупы, ворвался в открытую дверь — как раз в тот момент, когда люди, стоявшие за ней, начали реагировать на выстрелы.

Кто-то крикнул:

— Это Болан!

Произошло легкое замешательство, а потом все схватились за оружие. Но было уже поздно. В считанные секунды Мак буквально нашпиговал свинцом человека огромного роста, с безобразным, жестоким лицом. Гигант рухнул на бетонный пол как подкошенный.

Двое других спрыгнули с разделочного стола, на котором сидели, и кинулись к холодильной камере. Болан решил, что они никуда от него не денутся, и занялся двумя другими, пытавшимися спрятаться за металлическим шкафом. Мак «помог» им, и они, истекая кровью, повалились за шкаф. Правда, у одного из мафиози еще хватило сил страшно закричать, но Болан не обратил на крики никакого внимания. Он предпочел уделить особое внимание молодому человеку, который ошалело стрелял во все стороны из автоматической винтовки.

Первой очередью Болан перебил мафиози ноги, а потом добил выстрелом в голову.

Перекинув автомат за спину, он подбежал к холодильной камере и потянул на себя толстую деревянную дверь. Едва она приоткрылась, как изнутри загремели выстрелы, но пули застряли в толстых дубовых досках. Мак выдернул чеку из гранаты, выждал три секунды и швырнул ее в дверную щель, а сам тотчас же отступил в сторону.

За дверью громко завопили:

— Берегись, это...

Бетонный пол слегка дрогнул под ногами. Толстая дверь широко распахнулась — и взрывной волной из холодильной камеры выбросило окровавленный, обезображенный труп, который упал в нескольких метрах от Болана. Мак заглянул в камеру и увидел труп второго мафиози — того отшвырнуло в другую сторону и буквально насадило на крюк для подвешивания освежеванных туш.

Умирающий у металлического шкафа кричал не переставая, но Болан словно и не слышал его. Краем глаза он заметил окровавленное тело на большом разделочном столе. Целиком сосредоточенный на бое, Мак прошел рядом, машинально отметив: вот, оставили лежать половину туши, ну и работнички здесь, на заводе. Но у говяжьих туш не бывает длинных золотых волос! Мак наконец сообразил: это и есть «индюк». И тогда весь мир перевернулся в глубине сознания Мака Болана.

Он замер возле стола, глядя на то, что осталось от Эви Клиффорд. На него в упор смотрели мертвые глаза. Закрыть их не смогли, потому что веки были вырваны. В остекленевших глазах сохранились невыносимая боль и страдания, молчаливый укор и обвинение, адресованное именно ему, Болану.

У девушки были выбиты все зубы и изуродована когда-то прекрасная грудь. Ну а то, что сотворили с ее животом, было столь ужасно, что даже у Палача невольно потемнело в глазах.

Он опустил голову, зажмурился и тихо застонал:

— Нет, нет, нет...

Потом он подошел к вопившему раненому, сунул в его раскрытый рот ствол автомата и выпустил все патроны, которые еще оставались в рожке. В наступившей тишине он бросил в страшное кровавое месиво значок снайпера, вставил в автомат новый магазин и, переходя от одного тела к другому, раз за разом повторял то же самое. Мало-помалу он успокоился и, завершив бессмысленную месть, нашел кусок ткани, в которую завернул останки Эви Клиффорд, и перенес их в микроавтобус. От горя и отчаяния он действовал почти на ощупь, будто слепец. И лишь сев за руль, попытался взять себя в руки. К дверям проходной подкатил автобус, и из него вышли рабочие в белых фартуках. Один за другим они миновали проходную, а Болан смотрел им вслед и гадал, какова же будет их реакция, когда они увидят последнюю партию свежего мяса, доставленного на завод в ночную смену.