Драконьи танцы на битом стекле (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" - Страница 81

— Мои нити переплетены в поводках не друг с другом, наивные вы мои, — расхохотавшись, заявил ее брат, — а с нитями самой Судьбы!

— И что нам до Судьбы? — неожиданно жестко ухмыльнулся Шельм и нанес первый, скользящий удар.

Девчушка отразила, но живот ей все же сильно мешал. Лишал возможности полноценно маневрировать. Бедняг, как же спасти и тебя и ребенка? И долго еще ждать подкрепления? Но Шельм был слишком сосредоточен на противнице, чтобы отвлекаться и смотреть, где черти носят Эра с Лютикмилшем, и Тая с компанией. Последних он вообще сам бы не смог увидеть из-за этой тени, в которую погрузил своих товарищей неугомонный братец, только через Ставраса и Шалфею.

Коломбина хмыкнула, но тут раздался скрежет и грохот. Все, невольно, повернулись к высоким дверям, ведущим из тронного зала в небольшую анфиладу, и опешили. Особенно, те, кто был не в курсе о новых взаимоотношениях драконов с масочниками. Из верного проема торчала задняя часть драконьей туши.

— О! — первым нашелся Ставрас, — Забаррикадировал, ничего не скажешь.

— Ну, да, — прогудел откуда-то из-за стены трубный голос Рамирата, — чтобы уж точно не пролезли.

Дальше раздался чей-то возмущенный голос, но слова потонули в лязге оружия.

— Похоже, Арно не восторге от такого поворота дел, — заметил Шельм. Конечно, Ю не вовсторге, ведь у дракона площадь поражения больше и какая-нибудь особо одаренная бабочка могла бы серьезно ранить чешуйчатого. Но никто из них не озвучил это в слух, чтобы не подавать врагам идеи.

Шут с участливой улыбкой повернулся к зеленой Коломбине.

— Мы тут все запечатлены с драконами. Так что ваша Судьба — это тьфу! А маску я с тебя сорву, дрянь ты этакая!

И тут коломбина вскинул руки и дернул за ниточки. Юная скарамучча вскинулась, напала, Шельм едва-едва успел отскочить. Ну ничего, будет и на его улице праздник.

— Кто ты такой, чтобы разбрасываться глупыми угрозами! — воскликнула скарамучча, озвучивая слова коломбины, который перехватил управление не только ее хрупким телом, но и голосом.

— Я — вольто, болван! — вскрикнул Шельм, которому было невыносимо смотреть, как тело девочки, в своем нынешнем состоянии не приспособленное к подобным выкрутасам, гнется и ломается под действием нитей с одной лишь целью — ранить и убить. И теперь она уже даже не пыталась придерживать живот, беречь своего ребенка, потому что не она теперь сражалась с вольто, а коломбина, что управляла ей.

Мак уже обездвижил свою противницу, Ставрас не без помощи Снежной Дамы, которая тоже ершила вступить в поединок, загнал королеву Верлиньи в угол и совместно с неожиданной помощницей практически обезвредил. А шут все танцевал вокруг своей противницы танец Смерти, навязанный ему коломбиной, и отчаянно молил маски всех фасонов и достоинств сжалиться над девочкой и ее дитя и превратить этот танец в танец Жизни. И в тот момент, когда Макилюнь уже был готов прийти на помощь Ландышфуки, витраж на северной стене тронного зала осыпался на пол сотнями разноцветных осколков. И в оконном проеме появился дракон. Молодой и сильный, не такой крупный, как Рамират, зато быстрый. За несколько часов обернулся. И до резервации масчоников долетел, и Лютикмилша там отыскал среди сотен иных масок, и даже привезти сюда в качестве подмоги успел, параллельно введя кукловода в суть происходящего. Именно поэтому Лютикмилш, стоящий на драконьей спине в полный рост, нанес удар зеленой коломбине еще до того, как все осколки витража достигли пола. Шельм сориентировался и того быстрее. Как только взгляд коломбины остекленел, а тело, затянутое в зеленые шелка, застыло статуей, на шее которой переливался и сверкал удавкой поводок — даже кукловод может победить марионеточника, хотя последний априори сильнее, все зависит от мастерства. Лютикмилш оказался искуснее, не даром же, проникнувшись ненавистью к драконьему племени после того, как по собственной глупости потерял возлюбленную, когда пошел у нее на поводу и попытался украсть живое драконье яйцо, совершенствовал свои умения кукловода. А Шельм, призвав на помощь силу вольто, практически одновременно с ним выдернул нити коломбины из девочки-скарамучча и королевы Верлиньи. Отчего юная масочница медленно осела на пол там, где стояла, глядя на него огромным, потемневшими от боли глазами и схватилась за живот. Шут увидел, что короткие светло-голубые штанишки на ней мокрые между ног. Хотел привлечь внимание Ставраса. Он же лекарь, должен знать, как помочь. Но тут произошло следующее событие.

В витражное окно, но теперь уже на южной стене зала, влетел еще один дракон и тут же превратился в человека. И вместе с седоком приземлился на пол, присел и выпрямился. Вроде бы обошлось без травм, но в отличие от Бима, у Тая в качестве дополнительной нагрузки в руках было окаменевшее драконье яйцо. Арлекин приземлился менее удачно, яйцо выпало у него из рук и покатилось по полу. Достигло сидящей на коленях скарамуччи. Та с испуга отняла руки от живота и, защищаясь, выставила перед собой. Как только ладони ее коснулись камня, в освободившийся после Тая и Бима оконный проем врезалась Шалфея с Маришкой на спине. Взвыла. И, когда драконий трубный глас все еще гулял меж стен тронного зала затихающим эхом, под пальцами юной скарамучча раздался треск. Яйцо проклюнулось, вот только…

— Он запечатлен не на ней, а на ребенке. Как ты и хотел, — устало пробормотал Ставрас, проведя ладонью по лицу, — значит, выживут оба. И плод и дева.

Шельм слабо улыбнулся в ответ, только рот открыл сказать про мокрые штанишки, как вместо бронзовой драконихи по плитам пола зашагала ведьма. Капюшон слетел, седые патлы развивались змеями и… вдруг начали темнеть, золотиться, менять цвет, оживать. Морщины на старушеском лице стали разглаживаться, но еще до того, как завершилось ее преображение, дракониха набросилась на Ставраса.

— Ты же лекарь, так? Драконий лекарь.

— Рад знакомству, Шалферельматюсимафарус.

— Не до вежливости сейчас, — вдруг рявкнула на него дракониха, — у девчонки воды отошли. — И повернулась к Маришке, — Бери яйцо, рожать будем.

Все сразу засуетились. Ставрас подхватил на руки не сопротивляющуюся скарамучча, Шелфея тут же поспешила за ним в сторону двери, из которой задом выполз Рамират, освобождая проход. Похоже, после смерти коломбины, бабочки поумерили пыл. Да и королева уже пришла в себя и начала конструктивно мыслить, так что первым из тронного зала вышла она. За ней Ставрас. Потом Шалфея и присоединившийся к ней Макилюнь, чья помощь в тяжелых родах была бы не лишней. И замыкала процессию Маришка, которая всегда была силачкой, поэтому в отличие от Тая без труда несла проклюнувшееся яйцо. Процесс растрескивания скорлупы явно замедлился на фоне родов скарамучча. Скорей всего, теперь драконыш появится одновременно с покинувшим материнскую утробу запечатленным на него младенцем.

Как только они вышли, на правах старшего команды принялся раздавать Рамират, оставшийся в своей драконьей форме.

— Значит так, — он преградил хвостом путь Лютику и Снежной Даме, — нечего создавать толчею у постели роженицы.

— Но вот он, — Лютик дерзко указал на Эра, который все еще висел в оконном проеме, — сказал, что она моя дочь.

— Так и есть, — прошептала Снежная Дама, которую он уже обнимал за плечи.

Конечно же, огни узнали друг друга. И была любовь напомнила о себе. Пусть проснулась она уже не такой яркой, какой была раньше. Но общая дочь… боги масок, еще и общий внук! — это многого стоит.

— И что теперь, — насупился дракон, — ты как папаша можешь ей сейчас чем-нибудь помочь? — прищурился драконьим глазом на стушевавшегося масочника и постановил, — вот и я так думаю. Так что лучше забирайся обратно на Эра. Он у нас парень крепкий, и двоих вас унесет. И помоги закруглить Северное Сияние. Эр, тебе Мак объяснил, как это делать?

— Ага, — радостно гаркнул дракон.

— Тогда бери этих и мелких и вперед, — Рамират повернул голову в сторону топчущихся здесь же Тая и Бима, — Где Савелия потеряли?