Драконьи танцы на битом стекле (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" - Страница 69

— Но если, предположим, нарушитель арлекин и при этом еще и марионеточник — одна из сильнейших комбинаций, как ты понимаешь, то может раскинуть сеть на много миль вокруг своего убежища и так просто через подобный кордон незамеченным не пройти.

— Но не палачу.

— У них есть… особое умение.

— И?

— И Тай никогда бы не смог его воспроизвести, если бы…

— Он не сын своего отца? — Догадался Ставрас. И был обескуражен, когда шут сначала изумленно замер, потому возмущенно вскричал.

— Что? Нет! Ты о чем вообще?

— Ну, я подумал, что его мать, Доктор Чума, которая из-за старшинства маски априори выше по статусу его отца, могла и загулять… — лекарь попытался осторожно пояснить ход своих мыслей, но Шельм даже слушать не стал. Отмахнулся.

— Глупости. Ты просто так и не удосужился поближе ее узнать. Она хорошая жена и мать. Тут дело в драконах.

— Постой… Томассо сказал, что они исчезли вместе с Лием. Хорошо, я допускаю, что уволокли с собой малышку, но… драконы?

— Малышку они как раз оставили. А вот Бима с Бомом прихватили. Никому не пришло в голову следить за ними, когда Гиня и Мур ушли в Сасакия Чаронде. Драконыши ведь дружно пообещали, что не последуют за ними.

— Так… — протянул ошеломленный драконий лекарь, запустил пятерню в волосы на затылке и, не осознавая, что делает, с силой дернул.

Шут ждал, что он теперь скажет. Не дождался. Зато обратил внимание, что взгляд Ставраса словно остекленел. И сразу догадался — дракон говорит с кем-то на расстоянии. В этот момент их догнали отставшие бабочки. Ирайсо Бронтехью потребовала остановить повозку, в которой путешествовала. И лично приблизилась к восседающим на своих скакунах мужчинам. Взгляд ее поначалу был прикован к Шелесту. Необычный конь появился в Оракуле из ниоткуда. После рассказа шута такое внезапное появление легко объяснялось, но это не снижало любопытство, которое вызывало красногривое создание. Арбогаст встретился взглядом с женщиной, и та поняла, что ее любопытство было неуместно. Смотреть в эти черные бездны небезопасно, особенно той, кто верит в судьбу. Какой бы сильной не была ее вера, она может пошатнуться от того, что имаго может увидеть в этой притягательной глубине. И настоятельница нашла в себе силы отвернуться и поднять глаза на Ставраса и Шельма. Она обратилась к шуту:

— Ты все ему рассказал?

— Еще не все.

— Мы выбиваемся из графика.

— Мы вас нагоним, — отрезал лекарь, не глядя.

— Не думаю, что это хороший вариант, — мягко обронила женщина.

Лекарь перевел на нее взгляд.

— Что-то изменилось, пока нас не было?

— Меня нашел почтовый голубь. Особая парода. Им крылья с самого вылупления перетягивают нитями судьбы. Они всегда находят тех, кого ищут. Даже… ну скажем так, на том свете.

— Серьезные птички, — заинтересованно хмыкнул шут.

— Что в послании? — Спросил лекарь.

Но Ирайсо ответила не сразу. Посмотрела на его голубоволосого спутника и озвучила встречный вопрос:

— Сколько, по твоим прикидкам, под личиной Вестника может скрываться масочников?

— Трое. Может быть, четверо. Я читал ее душу, но о своих спутниках она на тот момент не вспоминала. Возможно, потому что боль, что остудила сердце, с ними не связана.

— Их четверо. Один из них мужчина.

— У тебя очень серьезные осведомители.

— Таких голубей еще называют королевскими посланниками, — негромко обронила Ирайсо.

Шут сориентировался первым. Нахмурился, подобрался.

— Насколько все плохо?

— Королева в их власти.

— А что с королем?

— Год назад им стал тот, кто в тайне изображал вестника.

— И вы прохлопали такое?! — Вскричал шут, который уже собирался пришпорить коня, но его остановил Ставрас, перехватив уздечку, и обратился к имаго:

— От кого прилетело письмо?

— От младшего сына королевы. Мальчик живет в некотором отдалении от основной резиденции. Вы же знаете, что наш трон наследуется по женской линии.

— О, да, — с сарказмом протянул все еще не угомонившийся Шельм, — у вас все тут… так по-женски. Какого рожна она потащила в свою койку человека, о котором ничего не выяснила заранее?

— Поправь меня, если я ошибусь, с вашими нитями и способностью влиять на память, что проверяй, что нет?

— Не надо бла-бла, — рассерженный шут сделал жест рукой, то сжимая ладонь с прямыми пальцами, то разжимая. — Я на такое способен, потому что моя маска может примерить на себя роль любой другой. Даже низшей.

— Мне казалось, что ты не один такой арлекин. Или наши сведения о вас еще более поверхностные?

Шут замялся. Потом вспомнил, как откровенничал перед этой женщиной еще совсем недавно. И что теперь они все в одной лодке. Поэтому произнес уже не так экспрессивно:

— Да, я арлекин. Но кроме этого еще и Вольто.

— Допустим. Но почему не может быть второго такого?

— Да, потому что я… — запальчиво начал Шельм и резко замолчал. А ведь, действительно, почему нет? Он родился двадцать лет назад. И он совершенно определенно первый Вольто в этом мире, но за это время могли родиться и другие. И если это так, что тогда?

16

Они не собирались пробираться к границе. Даже в мыслях не имели. Хотя, Тай и заикнулся было о небольшой авантюре, но Лий его быстро осадил. В последнее время Савелий сильной изменился. Стал вести себя с масочником более уверенно. И тот теперь и сам не знал радоваться ему или огорчатся, что, наконец, удалось расшевелить этого мальчишку. Все оказалось проще, чем могло быть. Родители, как узнали, что сыну выпала счастливая карта, принялись наседать на бедолагу. И так обработали, что Савелий смирился с мыслью, что надо сидеть тише воды, ниже травы, и во всем потворствовать богатенькому приятелю. Под последним подразумевался, конечно же, младший Икуф. Но Белоголовникфуки не зря получил от предков маску арлекина. Сумел вывести Лия на чистую воду. Так что теперь оба парня увлеченно наверстывали упущенное. Их отношения изменились. Теперь Лий, несмотря на то, что магически никак не мог составить арлекину конкуренцию, регулярно и довольно резко высказывался против различный авантюрных поползновений неугомонного масочника. И, несмотря на то, что Тай неизменно спорил с ним до хрипоты, арлекин, как не странно, прислушивался к мнению товарища. К тому же Бим и Бом были непреклонны. Молодые драконы пообещали Гине и Муру, что не последуют за ними. И были намерены сдержать данное старшим слово, но обстоятельства сложились так, как никто из них предположить не мог.

Идея была проста. И исходила она, как не странно, от Бома. Черный дракон предложил прогуляться до Драконьих гор. У масочников, конечно, интересно, но почему бы не показать Таю и Лию место, где когда-то было кладбище мертвых драконьих яиц, пока их все не перетаскали в Драконарий и не превратили в сад камней. Тут уж оживился Тай, которому тоже на месте не сиделось, и припомнил, что ему рассказывал Шельм о том, как путешествовал со Ставрасом и Веровеком. Лий не смог придумать достойный аргументов, чтобы их отговорить. Более того Таша, а свою маленькую дракошу они никак иначе теперь не называли, одобрила их решение. Причем несмотря на малый срок жизни у нее нашлись свои аргументы.

"А если там новые кладки появились?" — Спросила она у обоих мальчишек, когда они наперебой пересказали ей свой план. Тай быстро сдался и забросил все поползновения в сторону границы с Верлиньей и сам загорелся идеей небольшого и относительно безопасного путешествия к Драконьим Горам.

До этого они так старательно приучали Ташу к человеческой речи, что теперь малышка понимала их даже лучше, чем Бим с Бомом. Все дело в том, что бронзового и черного обучали Гиня и Мур, который, увы, были взрослыми и с подростковыми словечками и выраженьицами были знакомы крайне поверхностно. А вот Тай и Лий разговаривали, порой, исключительно на языке, понятном им одним. Правда, теперь, сдружившись с ними, драконы быстро наверстывали упущенное, но это уже не так важно. Суть в том, что идея малой спасательной операции приглянулась мальчишкам еще больше. Ведь с того момента, как окаменелые кладки были перенесены в Драконарий, в горах, действительно, могли появиться новые. Мало ли там обитает диких драконов? То-то и оно, что немало. А среди таких крылатых каждый второй неудавшийся родитель, которому и дела нет, вылупятся его детеныши или так и обратятся в твердый камень. Но ребята опасались, что, если о походе узнает кто-то из взрослых, их могут посадить под замок, — что вряд ли. Или, что вероятнее, — могут всучить какого-нибудь официального сопровождающего. Например, Вольфа. Хотя, последнее маловероятно. После того, как очнулась юная бабочка, старший сын Арно Шлима большую часть времени проводил у постели Вивьен Мольтс. И, похоже, имаго, о чудо, для подлинной жрицы-бабочки была поразительно благосклонна к Тарталья. Тай даже заволновался. И успел переговорить на этот счет с Тилем, королевским драконом, с которым связался через Бима. Уж больно волновало Белоголовника, как к сближению Вивьен и Вольфа отнесется Рамират. От Томаса по драконьей почте, если можно так назвать мысленную связь между драконами, прилетело благословение. Но при этом коварный бронзовый не преминул передать для молодого Чебрецмилша предупреждение, что у леди-бабочки могут быть свои, тайные мотивы. Вольф не стал отмахиваться от слов Рамирата, переданных ему Таем. Хмыкнул, прищурился и обронил, обращаясь к Арлекину: