Остров Мертвых - Желязны Роджер Джозеф - Страница 24

— …И ты их всех воспроизвел здесь?

— Да.

— Зачем?

— Чтобы твои друзья и близкие снова умерли у тебя на глазах, прежде чем тебя постигнет та же участь. А твои враги должны были присутствовать при твоих мучениях.

— Зачем же ты тогда обошелся так с человеком по имени Данго?

— Он действовал мне на нервы. Я решил, что его смерть послужит хорошим уроком остальным и предостережением для тебя. Заодно я от него избавился, причинив ему максимум страданий. Таким образом я сразу убил трех зайцев.

— А откуда взялся третий?

— Все это доставило мне немало радости.

— Понятно. Но почему все-таки Иллирия?

— Разве после Вольной, которая недосягаема, эта планета не любимое твое детище?

— Что ж, верно.

— Так где же найти лучшее место?

Я бросил окурок на землю и затоптал его каблуком.

— Ты оказался сильнее, чем я думал, Фрэнк, — произнес Грин-Грин после некоторой паузы. — Ведь справился же ты с ним когда-то, а вот меня он одолел, отобрав вдобавок нечто бесценное…

Я вдруг мысленно перенесся домой, на Вольную, в мой зимний сад. Я курил сигару, напротив сидела бритая мартышка по имени Льюис Бриггс. Я только что открыл конверт и пробегал глазами список имен.

Так что телепатия здесь ни при чем. Просто хорошая память и умение логически мыслить.

— Майк Шендон, — тихо произнес я.

— Да. Я не знал, что это за человек, иначе ни за что на свете не воспроизвел бы его.

Черт возьми, следовало догадаться и раньше, зная, что пейанец воспроизвел их всех. Но мозг мой был затуманен жаждой крови и мыслями о Кати.

— Ты тупоголовый ублюдок, — проговорил я, — тупоголовый ублюдок…

Я родился во второй половине двадцатого века, и в те времена искусство и ремесло — смотря с какой стороны посмотреть — шпионажа пользовалось куда большей популярностью среди широких масс населения, чем, скажем, морская пехота США или Американская Ассоциация Врачей. Мне кажется, в какой-то степени это был просто привлекательный способ бегства от неприглядной действительности эпохи «холодной войны». Однако со временем явление вышло из-под контроля, как обычно случается со всем, что оставляет свой след в веках. В длинном перечне популярных героев, что открывается принципами Возрождения и заканчивается бедными юношами, которые «жили честно, старательно трудились и женились на дочерях своих начальников», нашлось место и для человека с капсулой цианистого калия в дупле зуба, умопомрачительными любовницами и невыполнимыми заданиями, которому мимолетный секс и насилие заменяли любовь и смерть. Эти люди были на гребне успеха в 70-х годах двадцатого века, и теперь о них вспоминают с той же ностальгией, что и о Рождестве в средневековой Англии.

Конечно, нарисованный образ весьма далек от реального. В наши дни шпионы являют собой еще более жалкое зрелище, чем тогда. Они собирают самые незначительные подробности, которые только могут заполучить, и передают их кому-то, кто вводит оные в компьютер, где хранятся тысячи подобных фактов. Таким образом проясняется какое-то малозначительное обстоятельство, кто-то пишет маловразумительную служебную записку, которую сдают в архив и тут же забывают о ее существовании.

Как я уже говорил, межзвездная война — редчайшее явление, а классический шпионаж имел дело как раз с военными тайнами. Когда война как способ продолжения политики иными средствами практически исчерпала себя, надобность в подобных секретах отпала. Сейчас настоящие, талантливые шпионы работают исключительно в сфере промышленного шпионажа. В двадцатом веке мало кто слышал о человеке, доставившем в руки «Дженерал моторз» микрофильмы чертежей последнего детища Форда, или о девице, у которой в подкладке лифчика уместился эскиз новейшей модели Диора. Эти шпионы не удостаивались в ту пору особого внимания. Но теперь лишь у их коллег сохранились навыки древней профессии.

В межзвездной торговле правит закон джунглей. Все, что может дать хоть какое-то преимущество перед конкурентом — новый технологический процесс или расписание поставок между двумя фирмами, — становится не менее важным, нежели когда-то был Манхэттенский проект. Так что шпион, способный раздобыть эти сведения, ценится на вес пенковых трубок.

Майк Шендон был подлинным асом шпионажа, лучшим из всех, кто когда-либо работал на меня. Каждый раз, когда я думаю о нем, меня гложет зависть. У него было многое из того, о чем я мог лишь мечтать.

На два дюйма выше меня и фунтов на двадцать тяжелее. Глаза цвета только что отполированного красного дерева, а волосы — черны как ночь. Шендон был дьявольски ловок, имел до отвращения приятный голос и всегда безукоризненно одевался. У этого сына фермера с аграрной планеты Вава в одном месте сидело шило. А уж какие были у него запросы!.. Он до всего дошел своим умом, так как из школы его исключили и изолирован «за антиобщественные поступки». В дни моей молодости выразились бы яснее: он проводил все свое свободное время в тюремной библиотеке, отбывая срок за крупную кражу. Сейчас говорят иначе, но смысл от этого не меняется. Судя по тому, что вновь он попался нескоро, перевоспитание прошло успешно. Конечно, у него были блестящие способности — настолько неординарные, что я всегда удивлялся, как его вообще смогли еще раз выследить. Сам Шендон говорил, что ему просто на роду было написано попасться во второй раз. Он был телепатом и обладал почти фотографической памятью. Он был силен, вынослив и умен, умел пить, а женщины буквально вешались ему на шею. Поэтому, как мне кажется, оснований для зависти у меня было более чем достаточно.

Шендон работал на меня несколько лет, прежде чем я познакомился с ним лично. Один из моих вербовщиков направил его в «Специальную учебную группу при Объединении Сандоу» (читай: шпионскую школу). Через год он был уже вторым на своем курсе. Впоследствии Шендон проявил себя и когда дело дошло до так называемых производственных исследований. Его имя периодически появлялось в секретных донесениях, и однажды я решил пригласить его на обед.

Искренен и обладает хорошими манерами — такое у меня осталось впечатление после нашей встречи. Врожденный проходимец.

Телепаты среди людей встречаются крайне редко, и, хотя полученная с помощью телепатии информация не имеет веса в суде, этот дар явно чего-то стоил.

Однако несмотря на блестящие способности, работать с Шендоном было нелегко. Сколько бы ему ни платили, он всегда тратил больше.

Лишь после его смерти я смог оценить размах деятельности Шендона в сфере шантажа. Но попался он, как и большинство шпионов, при работе «на сторону».

Мы обнаружили, что в «Объединении Сандоу» идет серьезная утечка секретной информации, вот только не знали, где и как это происходит. На ее источник мы вышли через пять лет. К тому времени «Объединение Сандоу» уже начало лихорадить.

Но мы его все же прищучили. Это было не так-то просто сделать. Мне пришлось нанять четырех телепатов, и лишь после этого Шендона все же загнали в угол и отдали под суд. Он был признан виновным, осужден и направлен на очередное перевоспитание. Мне же пришлось взять три контракта на мироформирование, чтобы поддержать свою организацию. Мы успешно выпутались из кризиса, хотя и не без ощутимых финансовых потерь.

На этом наши неприятности не закончились — через несколько лет Шендон сбежал из тюрьмы. Слухи о побеге мгновенно достигли моих ушей. Приговор, на мой взгляд, был слишком мягок.

Словом, его имя занесли в списки разыскиваемых полицией, но Вселенная велика…

Это произошло в окрестностях Кусбея, что в штате Орегон, где я отдыхал на побережье во время пребывания на Земле. Я собирался провести там два-три месяца, пока шли переговоры о слиянии нашей организации с парой североамериканских компаний.

Прогулки у водной глади оказывают целительное воздействие на утомленную психику. Запах моря, чайки, плеск волн, шорох песка; сменяющие друг друга жара и прохлада, сырость и сухость; привкус морской воды и постоянное присутствие сине-серо-зеленого пространства, испещренного барашками пены, — все это как бы очищает душу, омывает взор, проясняет сознание. Каждый день я прогуливался по пляжу: до завтрака и после ужина. Звали меня тогда Карлос Палермо, если кому интересно. После шести недель такого времяпровождения я стал чувствовать себя свежим и бодрым, а когда договор об объединении был подписан, финансовая империя Сандоу вновь обрела равновесие.