Пещера нимф исчезает; публика теряет из виду Адониса. В павильоне из колонн привлекает внимание всех изваяние из белоснежного мрамора, слегка окрашенного в телесный цвет, с окрашенными очами, которые светятся, как живые. Вне всякого сомнения, это одно из чудес света древности Афродита Книдская. Но мы-то в ней узнаем Венеру Таврическую из Эрмитажа во всей свежести паросского мрамора и ослепительной красоте богини, с цельными руками, исполненными изящества и грации, как и ее ноги

У подножия статуи останавливаются Пракситель и Фрина, как становится ясно из их обращений между собою. Они в возрасте, скульптор, столь загорелый, словно отлит из бронзы, с щетиной седеющей бородки; гетера выглядит, как женщина со следами былой красоты.

ГОЛОС ПОЭТА

Я снова у подножия богини;

Безмолвный, я пою ей гимны

Из детских сновидений и мечты

Пред тайной красоты,

Что нас влечет, как песня.

В стыдливой наготе своей прелестна,

Богиня слышит звуки с гор,

Куда и обращает дивный взор.

У моря, у небес укромна местность,

Как в детстве, и сияет вечность,

И мир старинный полон новизны,

Как в первый день весны.

Здесь тайна древних - в изваяньи

Предстало вдруг божественное в яви!

ФРИНА

Поверить не могу, что это я!

ПРАКСИТЕЛЬ

А я тебя и вижу, как тогда,

Когда впервые я тебя увидел,

Гетеру как богиню красоты

Без пеплоса, в прекрасной наготе,

В чем вся отрада бытия и счастья!

ФРИНА

А возраст мой? Его не замечаешь?

ПРАКСИТЕЛЬ

Черты твои из юности я вижу,

Поскольку чту, по-прежнему люблю.

ФРИНА

(вся засветившись, предстает совсем еще юной)

Я лет своих не чувствую с тобой.

ГОЛОС ПОЭТА

Чудесна Фрина красотой девичьей,

Без ложной скромности смеясь: дивитесь!

Ну, как не радоваться мне

Моей любви, моей весне?

А туловище женственно на диво,

Как и живот, таит в себе стыдливо

Желаний льющуюся кровь,

Истому неги и любовь.

И поступь легкая изящных ножек

На загляденье выражает то же.

И грудей нет милей, как розы куст,

И нежный, бесподобный бюст,

Увенчанный пленительной головкой

Со взором вдаль, с улыбкой нежно-гордой.

У рощи показывается Хор муз.

ХОР МУЗ

Сошлись друзья в дубовой роще.

Адониса не видно. Где он?

Небось опять у Афродиты

Блаженствовал и где-то спит.

Он спал действительно тут рядом,

Откуда ждали кабанов

На запах мяса или рыбы

И прошлогодних желудей.

Он спал, витая в сновиденьях,

С сознанием, что все во сне:

Явленье нимфы-Афродиты,

И обольщенье, и любовь,

И тут кабан свирепый скачет,

И прямо на него несется,

А он стрелу достать не может,

С копьем бы выйти - нет его.

Он беззащитен перед зверем,

Косматым, яростным, как буря.

Но это происходит в яви!

Друзья все видят. Что он медлит?

Вскочить на дерево успел бы,

Проворный в беге и в прыжках.

А он от страха словно замер...

Иль смелым слыл в кругу друзей,

Один же выйти не решиться,

С надеждой мимо вдруг промчится?

Увы! Промчался было мимо

Косматый зверь и как споткнулся,

Учуя веянья любви

И амброзийной женской плоти,

И крови поцелуйных ласк,

Что для него, как знак к свирепству.

Пронзив Адониса клыками

И завертев над головой,

Кабан отбросил тело наземь

И, как в испуге, убежал.

Затихло все, как перед бурей,

Сокрылось солнце, словно ночь

Уж опустилась, как в затменье.

Друзья Адониса, погнавшись

За кабаном, как заблудились,

И тело друга где-то ищут.

Меж тем бежала Афродита

По склону гор к дубовой роще,

Одетая едва, босая,

И ножки дивные в крови,

В слезах богиня, с нею нимфы,

И плачет лес, и небо в тучах.

Лужайка убрана цветами.

Адонис мертв, надежды нет;

Она его не сберегла,

Не отвратила от охоты;

Сама за ним в лесах укрылась,

Как нимфа юная, вакханка,

Дионисийских празднеств чудо.

Незрелой юности любовь

Невинна, трепетна до дрожи,

Да с красотой, к любви влекущей,

Как песнопения поэтов.

В слезах призналась Афродита:

Замучила своей любовью

Красавца-юношу до смерти.

Любовь и будет сладким счастьем,

Когда и лучше не бывает,

Но взлет на крыльях наслаждений,

Как озарений для поэтов,

Несет падение и смерть, -

С бессмертием любви в веках.

По заклинаньям Афродиты,

Повсюду, где упала кровь

Из ран Адониса на землю,

Цветы пробились, анемоны;

И также, где упали капли

С прелестных ножек Афродиты,

Взошли цветы, их нет чудесней:

То розы, алые, как кровь,

Во красоте сама любовь.

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма] - Киле Петр - Страница 4