Блеск жемчуга - Стоун Кэтрин - Страница 38

- Я не враг вам, мисс Гуань. Гонконгские судьи просто обязаны следовать букве закона. У них нет выбора. Даже если бы вас защищал лучший адвокат колонии - даже если бы вас защищал я сам - семья Вивьен Жун выиграла бы это дело.

- Но это не то, чего хотела Вивьен, - сузились глаза Джулианы. - Разве вы этого не знаете?

- Я согласен с вами. Вот почему я предлагаю вам помощь, Джулиана.

Джулиана была настолько потрясена этим предложением, что даже не обратила внимания ни на то, что он назвал ее не по фамилии, а только по имени, ни на то, каким ласково соблазнительным был его тон.

- Никогда, - прошипела она тихо, - никогда я не приму вашей помощи.

«Никогда, никогда, никогда». Эти слова эхом отзывались в ее мозгу, словно заклинание, в то время как ноги предали ее - они несли ее к его офису на Уиндам стрит, и хотя прошло уже четыре недели, ее чувство равновесия не улучшилось: теперь его нарушал голод.

Февраль был необычно холодным и сырым; удивительно, как она продержалась целый месяц. Джулиане удалось выручить немного денег за одежду, которую ей позволили унести с собой. Ей дали гораздо меньше того, что стоили эти платья на самом деле, но этого хватило на теплую одежду и пеленки для Мейлин.

Они спали на улице, иногда в щелях между зданиями, иногда на Пике Виктории, а днем Джулиана искала работу. Но никто не хотел брать на работу молодую мать, которая заботилась бы прежде всего о своем младенце. Какое внимание она будет уделять работе? - интересовались потенциальные работодатели. Сможет ли она разжать объятия, в которых нежно держит свое дитя, и освободить руки для работы, за которую ей будут платить?

Потогонные заведения были для тех, кто готов был работать в ужасных условиях, не считая часов. Многие видели по глазам Джулианы, что она на это способна, и если бы не ребенок, они тут же наняли бы ее. Но в такой ситуации никто не хотел брать ее на работу, абсолютно никто за четыре недели непрерывных поисков.

Джулиана давно не была в тепле, и еще дольше не ела. Но не ради себя она пришла в офис Майлса Бартона на Уиндам стрит - ради Мейлин.

Четыре недели Джулиане удавалось согревать и кормить свою драгоценную малютку. Несмотря на то, что она сама ничего не ела, у нее хватало молока для Мейлин - избыточный вес, который она набрала за время беременности, превратился теперь в пищу для ее ребенка, а когда избыточные фунты кончились, тело умудрялось все равно находить энергию для молока, пожирая само себя. Каждая клеточка в ее теле сделала свой вклад, отдавая все, что могла, но очень скоро у нее не останется ничего, что можно было бы превратить в молоко.

И поэтому Джулиане нужна была помощь Майлса Бартона - для Мейлин, для ее Дитя Великой Любви.

- Мисс Гуань. Вы все таки пришли.

- Да.

- Вы похудели. Вы стали очень тонкой.

Это можно было считать похвалой, словно он решал, как она лучше выглядит - пухленькой или стройной. Джулиана почувствовала мужской интерес в его голосе и содрогнулась от страха.

- Я предпочитаю такой вес, мистер Бартон. Мне пришлось поработать над собой, чтобы вернуться к прежнему весу.

- Так что не стоит предлагать вам бутерброды и чай?

- Нет. - Джулиана покачала головой в подтверждение своих слова и почувствовала при этом легкое головокружение. - Я пришла, чтобы узнать, чем вы можете помочь мне. Я хотела бы занять у вас денег.

- Занять?

- Да. Я отдам долг, разумеется, с процентами, и если мой бизнес будет процветать, то я смогу взять вас в долю.

- О каком бизнесе вы говорите, Джулиана?

- Я хочу снова работать портнихой и надеюсь, что кое кто из клиентов Вивьен будет снова заказывать мне платья. - Конечно, Джулиана и не думала пока обращаться к клиентам Вивьен. К гонконгским модницам нужен особый подход: им нужно посылать письма с запросами, написанные ровным почерком на лучшей бумаге, кроме того, Джулиане нужен был какой то адрес и телефон, а также ткани, нитки и блестки.

Майлс Бартон улыбнулся; казалось, в его глазах появился интерес, и сердце Джулианы, и так сильно бившееся из за голода, застучало еще сильнее от надежды. Наверное, он считает ее предложение глупым, но он же собирался помочь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Я боюсь, вы неправильно поняли мое предложение. Меня вовсе не интересует бизнес, Джулиана. Мне нужна любовница.

В Гонконге в 1966 году такое предложение не считалось неприличным. У богатых англичан часто бывали китайские содержанки. Это было вполне приемлемо для общества и вполне справедливо, так как все были довольны - мужчина, любовница и даже жена мужчины - аристократка, вышедшая за него исключительно по соображениям выгоды.

- Только на девять месяцев, - пояснил адвокат. - Потом я навсегда возвращаюсь в Англию. Однако до тех пор, а также еще четыре месяца после моего отъезда я обеспечиваю вам комфортабельную двухкомнатную квартиру, еду и одежду. И, в той мере, насколько это не будет мешать выполнению ваших обязанностей по отношению ко мне - при разумных запросах, - я помогу вам с вашим бизнесом.

Сердце Джулианы на секунду остановилось, сейчас ее голодный мозг произнесет свое упрямое заклинание, а в следующую секунду она умрет. Но ей нельзя было умирать - она должна была выжить ради Мейлин.

Джулиана Гуань снова оказалась в чужой стране, но она отлично понимала язык Майлса Бартона: он желал купить ее душу.

- Приемлемы ли эти условия для вас, Джулиана?

«Нет! нет!» - мысленно кричала она. «Да, - ответило ее сердце, снова забившись ровно и спокойно, подчиняясь своей судьбе. - Да, ради моей дочери я продам душу».

И когда через секунду Джулиана ответила на его вопрос, ее голос звучал спокойно и холодно:

- Не совсем.

- О? - ответ слегка удивил Майлса. Но это было естественно: содержанки всегда выдвигали свои требования - бриллианты, украшения, платья, еженедельные светские выходы. - Что же еще?

- Британское гражданство для моей дочери.

- Только для нее? А для вас?

- Нет, только для нее. - Уже тогда Джулиана знала, что никогда не покинет Гонконг. Это был ее дом, здесь она впервые испытала любовь…

О Гарретте она не думала. Узнай он о ее положении, он в ту же секунду мог послать ей целое состояние. Ей достаточно было позвонить.

Но она никогда не станет звонить, ибо каково будет наказание на этот раз? Жизнь Мейлин? Или Алисон?

Двухкомнатная квартира оказалась просто роскошной, и Джулиана с Мейлин были в полной безопасности и тепле. Джулиана решила, что пока все кончилось достаточно хорошо: Майлс Бартон не обижал ее, его сексуальные наклонности были вполне обычными. Он даже установил такое расписание их встреч, чтобы Мейлин в это время спала.

Он был чрезвычайно культурен.

Но… ее тело было любовным даром Гарретту, и только ему, а теперь оно принадлежало только их драгоценной дочери. Никто другой не должен был узнать его тайны и прелести.

Джулиана пыталась убедить себя, что она продавала тело самому блестящему адвокату Гонконга так же, как продавала платья гонконгским модницам. Все это были только сделки, и ничего больше. И все таки каждый раз, ложась с ним в постель, она что то теряла - надежду, душу, сердце.

Она не ненавидела его. А за что? Ведь он спас жизнь ее дочери. Она заплатила очень большую цену… и все таки незначительную в сравнении с ценностью Мейлин.

Наконец прошли девять месяцев, показавшиеся Джулиане вечностью. Накануне своего отбытия в Англию Майлс Бартон вручил ей обещанный британский паспорт для Мейлин и напомнил о другой части сделки: квартира оставалась за ней еще четыре месяца.

Однако Джулиана отказалась: ее бизнес шел достаточно хорошо, чтобы она смогла выжить самостоятельно. Хотя этот отказ означал лишние расходы на жилье, Джулиане больше всего на свете хотелось переехать в квартиру, пусть скромную, но свою, не напоминавшую о той цене, которую ей пришлось заплатить за спасение жизни Мейлин.

Задолго до того, как она была в состоянии понимать, Мейлин уже знала о матери все - это было чувственное знание, прекрасное полотно, сотканное из звуков и цветов, вкуса и запаха, осязания и мягкого, колдовского ощущения любви.