В полушаге от любви (СИ) - Куно Ольга - Страница 35

Тут дело вовсе не в моей природной кровожадности или душевной чёрствости. Подлинная причина заключается в том, что в нашем обществе единственный способ для женщины стать независимой — это выйти замуж и овдоветь. До замужества женщина зависит от родителей, а если она сирота, от опекунов и ближайших родственников. После замужества — ясное дело, от супруга. И только после безвременной кончины последнего её статус внезапно кардинально меняется. Унаследовав состояние супруга, она получает материальную независимость, а вместе с ней — и независимость в прочих сферах. Она получает право распоряжаться финансами, вкладывать деньги в различные предприятия по своему усмотрению и даже начинать собственные проекты. Она может ходить на любые мероприятия в одиночестве, без обязательного для всех остальных мужского сопровождения. Она даже может высказывать вслух свои убеждения по вопросам экономики и политики, хотя это, конечно, и не приветствуется.

В тот день леди Лаймон как раз занималась финансовыми делами. И, видимо, шли они не слишком успешно. Во всяком случае из гостиной, где мы сидели втроём, она уходила в приподнятом настроении, а вот спустя полчаса возвратилась в мрачном расположении духа.

— А, леди Инесса, вы всё ещё здесь? — едко поинтересовалась она, после чего, не глядя на сына, прошла в соседнюю комнату.

Я почувствовала, как к лицу приливает краска. И поспешила подняться со стула.

— Пожалуй, мне действительно пора идти.

Чрезвычайно расстроенный Дэйвид вызвался проводить меня до дворца.

— Несси, ты не должна на неё сердиться, — с несчастным видом проговорил он, когда мы шли по тёмно-серым плитам мощёной улицы. — Она очень хорошо к тебе относится, правда. И ничего такого не имела в виду. Просто у неё плохое настроение.

— Да-да, — рассеянно кивнула я, думая о том, с каких это пор плохое настроение превратилось в оправдание для нарушения норм этикета и элементарного отсутствия гостеприимства.

— Ты сильно на меня сердишься?

Похоже, Дэйвид сумел разгадать мои мысли. Впрочем, навряд ли это было особенно сложно сделать. В данный момент я не слишком-то заботилась о том, чтобы прятать свои подлинные эмоции под маской.

— На тебя? — Я подняла на него удивлённый взгляд. — Вообще-то нет. На тебя-то за что?

Эти слова юношу немного успокоили. Но не окончательно, ведь я недвусмысленно намекала на то, что к его матери у меня претензии всё же имеются. А это явно вносило дисгармонию в его восприятие реальности.

— Приходи к нам послезавтра на чай, — предложил он, взяв меня за руку, когда мы остановились возле главных ворот дворца. — Я поговорю с мамой и всё улажу.

— Не знаю. — Идти к ним в гости после сегодняшнего унизительного обращения со стороны баронессы не хотелось совершенно. — Не думаю, что это будет уместно.

— Будет очень уместно, — возразил Дэйвид. — Я хочу, чтобы вы помирились

— Да мы и не ссорились, — пробормотала я, всё ещё не желая давать согласие.

Но он так настаивал, и вид у него при этом был настолько расстроенный, что в конечном итоге я всё-таки приняла приглашение.

Людей в цветочном зале находилось не слишком много, и в основном они были сосредоточены вокруг двух карточных столов. Восемь человек играли — по четверо за каждым столиком, — и ещё около десяти увлечённо следили за игрой. Помимо них в помещении находилось ещё человек шесть-семь; последние рассредоточились; кто-то неспешно пил вино, кто-то листал книгу, кто-то прохаживался, рассматривая растения.

Собственно говоря, зал назывался цветочным именно потому, что здесь стояло немало кадок с растительностью. Правда, изначально предполагалось держать здесь именно цветы, но от этой идеи постепенно отказались. В итоге ощущение свежести в каменное помещение привносили деревья. Преимущественно фикусы разных видом, но была здесь и парочка экзотических пальм, правда, довольно чахлых. Видимо, наш климат оказался слишком холодным для экзотики.

Среди людей, не слишком интересовавшихся игрой, я заметила маркиза Дориона. Он сидел на кушетке, попивая из бокала вино и безмятежно поглядывая то на игроков, то на окно, то на панно, украшающее стену. В моём мозгу быстро родился план по устранению ни о чём не подозревающего маркиза в качестве жениха. Ну, то есть, говоря откровенно, план родился только наполовину. Его первую часть я представляла себе довольно хорошо, а вот вторую — смутно. Но не беда, успею додумать финальную стадию в процессе выполнения.

Удостоверившись в том, что ни одна прядь не выбивается из идеально уложенной причёски, декольте достаточно глубоко, чтобы открывать волнующий вид, а на лице сияет обаятельная улыбка, я устремилась к маркизу.

— Лорд Дорион! — Я присела перед галантно вскочившим со стула мужчиной в особенно низком реверансе, давая ему возможность как следует заглянуть в вырез платья. С удовлетворением отметила, что этой возможностью он не преминул воспользоваться. — Простите, что отвлекаю. Вы случайно не видели леди Альмиконте?

Конечно, будь маркиз поумнее, была бы вероятность, что он почует неладное. Чтобы первая фрейлина герцогской сестры, да не подозревала, что та даже не собиралась сюда приходить? Однако заострить внимание на такой детали мог бы Кэмерон Эстли, но никак не маркиз Дорион.

— К сожалению, её здесь нет, — развёл руками он.

— В самом деле? — Я сделала вид, что расстроилась. — А я отчего-то рассчитывала найти её именно здесь.

— Боюсь, леди Альмиконте избегает моего общества, — демонстративно вздохнул маркиз. — Это чрезвычайно обидно, ведь я надеялся, что нам удастся быстро наладить отношения.

— О, я уверена, что дело вовсе не в вас. — Я ободряюще коснулась его ладони. Мои пальцы дрогнули, будто от волнения, а грудь под декольте взволнованно колыхнулась. Но руку я не убирала целых две секунды. Невзирая на то, что отдёрнуть её очень хотелось: ладонь маркиза была тёплой и потной. — Просто миледи сегодня нездоровится.

— Понимаю. Быть может, вы составите мне компанию?

Долго тосковать из-за отсутствия Мирейи жених не собирался. И это было мне только на руку.

— О, с удовольствием! — Я сделала вид, что страшно обрадовалась такому предложению. — Сказать по правде, я так набегалась за сегодня, что ужасно устала. И с удовольствием выпила бы немного вина. Кстати, а что вы пьёте? Нет, постойте! — Я изобразила на лице лукавую улыбку. — Позвольте я сама догадаюсь. Вы не возражаете?

И я поднесла руку к бокалу маркиза.

Тот усмехнулся и протянул мне бокал, до середины наполненный напитком насыщенного малинового цвета.

Я обхватила пальцами длинную хрустальную ручку. Интересно, маркиз хоть ничем не болеет? Надо бы пригубить не с той стороны, с которой он пил. Да только как тут разберёшь? Бокал же круглый.

Смирившись с неизбежным, я сделала маленький глоток, стараясь, чтобы процесс выглядел при этом как можно более чувственно.

— Красное рестонское? — предположила я.

— Браво!

Маркиз рассмеялся и даже не поскупился на аплодисменты.

Да ладно, какое там «браво»? В такое время суток здесь подают всего-то три сорта вина, и все их можно различить по цвету… Но озвучивать эту мысль я, конечно, не стала; напротив, победоносно улыбнулась и протянула бокал маркизу. Кокетливо приложила палец к губам, а потом стыдливо опустила глаза.

— Эй! — подозвал лакея Дорион. — Вы любите рестонское? — уточнил у меня он.

— Люблю, — подтвердила я.

Лакей всё понял без дальнейших указаний и спустя полминуты вручил мне бокал, наполненный всё тем же малиновым напитком на две трети.

— Кажется, мы ещё не пили за знакомство? — заметила я, подняв бокал и глядя на маркиза через стекло.

— Действительно не пили, — охотно поддержал инициативу Дорион.

— В таком случае до дна?

— До дна!

В таком духе мы и продолжили. Я подсела к маркизу и, оживлённо болтая, старательно вливала в него один бокал за другим, параллельно раззадоривая то прикосновением пальцев, то томным взглядом, то притягивающим взгляд декольте. Приходилось, конечно, пить и самой, но во всяком случае я обходилась меньшими количествами.