Лука и огонь жизни - Рушди Ахмед Салман - Страница 12

— Кого предупредить? — допытывался Лука.

— Соответствующие силы, — ответил Никтопапа. — Огнедышащих чудовищ, маньяков-поджигателей, которые поджидают нас в верховьях Реки. Тех, кого так просто не минуешь, того и гляди пропадешь.

— О! — с горечью воскликнул Лука. — Только и всего? А мне казалось, вы говорили о серьезных препятствиях.

Река Времени, текшая неспешно и плавно, когда Лука впервые увидел ее, внезапно засуетилась и забеспокоилась. На поверхность то и дело всплывали странные твари — странные, но знакомые Луке по рассказам отца. Это были длинные, жирные и белесые, слепые Черви, способные, по словам Никтопапы, прогрызать дыры в самой ткани Времени, подныривая под поверхность Настоящего и объявляясь в немыслимой дали Прошлого или Грядущего, в тех окутанных туманом зонах, что были недоступны взгляду Луки. А еще Сквернорыбы, кормившиеся соками жизни заболевших людей.

Вдоль берега бежал белый кролик в жилете и при часах, на которые он то и дело озабоченно поглядывал. То тут, то там на обоих берегах Реки появлялась и исчезала синяя телефонная будка для прямой связи с британской полицией, откуда то и дело выходил озадаченный человек с отверткой в руке. Сквозь дыру в небосводе спасалась бегством шайка гоблинов самого бандитского вида.

— Путешественники во времени, — с легким отвращением пояснил Никтопапа. — В наше время они расплодились повсюду.

Посреди Реки, к вящему негодованию пассажиров, бестолково болтались причудливые транспортные средства. Одни снабжены были перепончатыми, как у летучих мышей, крыльями, но летать явно не могли. Другие заключали в себе гигантские металлические конструкции, похожие на механизм старинных швейцарских часов.

— Построить машину времени не так легко, как кажется, — пояснил Никтопапа. — Чаще всего бесстрашные, но неудачливые исследователи просто застревают во Времени. А сложная взаимосвязь Времени и Пространства приводит к тому, что, вознамерившись перенестись в другое Время, они на самом деле совершают прыжок в Пространстве и попадают в то же самое Время, но в другое место. — Тут он заговорил совсем уж неодобрительным тоном: — И место это может оказаться для них неподходящим. Вот, например, — он указал на спортивную машину марки «Делореан», с сиплым ревом вылетевшую неизвестно откуда, — полоумный американский профессор, который, по-видимому, все никак не может выбраться из своего Времени. А вот целая банда роботов-убийц, заброшенных к нам из Будущего с заданием изменить Прошлое. А вон там, под баньяном, — он пальцем указал направление, — спит некий Хэнк Морган из Хартфорда, штат Коннектикут, когда-то случайно заброшенный в Прошлое ко двору короля Артура и болтавшийся там, пока волшебник Мерлин не усыпил его на тысячу триста лет. Он должен был проснуться в своем Времени, но надо знать этого лежебоку! Храпит себе и не ведает, что давно проспал свою щель во Времени. Трудно представить, как он теперь доберется до дому.

Лука заметил, что Никтопапа стал еще менее прозрачен, а речь его все больше и больше напоминала разглагольствования Рашида Халифы, всегда готового плести небылицы.

— «Время похоже на вечный поток, — запел обновленный Никтопапа вполголоса, — уносящий своих сыновей…»[1]

Вот оно! Вот что услышал Лука. Словно мало было того, что пришелец из потустороннего мира все более явно обретал черты любимого отца, в то время как Рашид Халифа, беспробудно спящий в собственном доме, эти черты терял. И что еще ужаснее, по мере превращения Никтопапы в Рашида Лука, совсем сбитый с толку, потихоньку привязывался к нему, проникался неким подобием любви. А теперь вдобавок ко всему немыслимое существо в папиной панаме и красной рубахе вдруг запело — немелодично, совсем как Рашид, прочно державший второе место в мире по фальшивому пению, уступая только принцессе Пустомеле из страны Болтовнии. Да еще такую песню выбрал!

— «Они уплывают, как сон, как мечта…»

— Мы теряем время попусту, — сердито прервал Лука Никтопапу. — Вместо того чтобы петь этот дурацкий гимн, почему бы нам не направиться прямо в Туман Прошлого и не отыскать то, что нам нужно: Начало Времен, Озеро Мудрости, Гору Знания и…

— Ш-ш-ш, — хором сказали Пес с Медведем. — Только не называй этого вслух.

Лука густо покраснел, сообразив, что едва не проговорился.

— Ну, вы знаете, что я имею в виду, — закончил он уже не таким начальственным тоном.

— Пи, — задумчиво произнес Никтопапа. — Почему бы нам не воспользоваться, например, вон той невероятно мощной, способной передвигаться и по воде, и по земле, подобно танку, а возможно, даже снабженной реактивным двигателем, восьмиколесной плоскодонной амфибией, что стоит на якоре у мола?

— Еще минуту назад ее там не было, — заметил медведь Пес.

— Не знаю, как это он исхитрился, — проворчал пес Медведь, — но на вид эта штука так себе.

Лука решил не тратить времени на препирательства с друзьями и направился прямиком к гигантскому транспортному средству, на корме которого жирным шрифтом было выведено название «Арго». Никтопапа становится все зримее, пока настоящий отец постепенно угасает, и надо торопиться. Голова Луки была полна вопросов, оставшихся без ответа, и вопросов весьма сложных — вроде природы Времени. Если оно — пребывающий в вечном движении поток (вот же она, Река Времени!), значит, Прошлое никуда не девается и Будущее уже существует? Правда, видеть их он не может, поскольку и былое, и грядущее окутывают туманы (а может, тучи, или дым, или мгла), но они наверняка тут, иначе как может существовать Река? С другой стороны, если Время течет подобно реке, то Прошлое должно уже уплыть прочь. Тогда как же он сможет пробраться туда и найти Огонь Жизни на Горе Знания, что высится над Озером Мудрости, освещенным Первой Зарей? Если Прошлое уплыло, что тогда находится у истоков Реки? Если Будущее уже существует, то, может, бесполезно все, что он, Лука, пытается сделать, потому что как бы он ни старался, судьба Рашида Халифы, возможно, уже предрешена. А вдруг Будущее можно частично изменить, например какими-то действиями? Изменят ли эти его действия течение Реки? Что случится с Потоками Историй, составляющими Реку? Станут ли они иными историями? Где истина — в том ли, что люди творят историю, а Река Времени в Волшебном Мире отображает их деяния, или же в том, что историю творит Река, а люди, принадлежащие Реальному Миру, всего лишь пешки в этой вечной игре? Который из Миров более реален? Кто отвечает за все? Да, и еще один вопрос, может самый насущный: как ему справиться с «Арго»? Он всего лишь двенадцатилетний мальчик, машину никогда не водил и у штурвала моторки не стоял. От Пса с Медведем толку и того меньше, а Никтопапа растянулся на палубе, прикрыл лицо панамой и смежил веки.

Ладно, решил Лука, чего тут трудного? Он внимательно осмотрел приборы на капитанском мостике. Вот этот тумблер, похоже, выпускает колеса, когда нужно ехать по земле, и поднимает, когда амфибия спускается на воду. Вот эта зеленая кнопка наверняка запускает двигатель, а красная, рядом с ней, — останавливает. Вот этот рычаг, видимо, нужно легонько толкнуть вперед, чтобы двинуться в нужном направлении, и подать еще дальше вперед, чтобы увеличить скорость. Штурвал, ясное дело, для рулевого управления, а все остальные приборы, скорей всего, можно вообще не трогать.

— Держитесь, ребята, — объявил он. — Поехали!

Все произошло так быстро, что Лука не успел ничего сообразить. Мгновение спустя реактивная амфибия рванула вперед, в два скачка оказалась посредине Реки, и вокруг нее закрутился водоворот, утягивая судно на глубину. Лука успел подумать, что его сожрет Сквернорыба или какое другое водное чудовище, и тут же потерял сознание, а секунду спустя очнулся на прежнем месте, у небольшого мола, и обнаружил, что карабкается на «Арго», соображая, что же трудного в управлении этой посудиной. О случившейся незадаче напоминал только левый счетчик, зафиксировавший потерю одной жизни: на нем светилось число «девятьсот девяносто восемь». Никтопапа, как и прежде, дремал на палубе «Арго», и Лука обратился к нему: