Архив Шерлока Холмса. Открытие Рафлза Хоу (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 75

— Лора сильно изменилась, — не смог не согласиться Роберт. — Стала намного серьезнее.

— Ничего-ничего! — хмыкнул отец. — Лора — девочка умная, она знает, что делает. Она не даст своему старому папаше остаться без пенса, если у нее все выгорит… Вообще, интересно получается, — помолчав, с горечью в голосе добавил он. — Моя дочь собирается замуж за человека, для которого золото значит не больше, чем в свое время для меня оружейный металл, сын мой носится по всему Стаффордширу с огромными деньжищами и выискивает, кому бы их отдать, а отцу, который всю жизнь любил их, заботился, иногда не хватает даже на бутылку бренди. Что бы об этом сказала ваша бедная мать?

— Все, что тебе нужно, это просто попросить.

— Да, будто я ребенок пятилетний. Но знай, Роберт, у меня тоже есть права, и так или иначе я добьюсь своего. Нет, со мной не будут обращаться, как с пустым местом. Вот что я тебе скажу: если этот человек хочет видеть меня своим тестем, сперва ему придется рассказать мне кое-что о себе самом и о своих денежках. Может, мы люди и не богатые, но честные. Я иду к нему. Буду говорить серьезно.

Он взял шляпу, трость и направился к двери.

— Нет, отец, нет! — воскликнул Роберт, схватив его за рукав. — Не надо вмешиваться. Мистер Хоу — человек очень чувствительный, ему не понравится, если его начнут расспрашивать о таких вещах. Это может закончиться большой ссорой. Прошу тебя, не ходи.

— Хватит меня останавливать, — прорычал старик, он как всегда был сильно пьян. — Как я решил, так и будет.

Он потянул руку, чтобы освободиться.

— Предупреди хотя бы Лору. Сейчас я ее позову, послушаем, что она скажет.

— Не хочу я сцен, — мрачно произнес Макинтайр и ослабил руку. Своей дочери он побаивался, и в самые напряженные минуты упоминание ее имени всегда действовало на него успокаивающе.

— Кроме того, — сказал Роберт, — я не сомневаюсь, что Рафлз Хоу и сам знает, что должен все-таки нам что-то объяснить, прежде чем сделать следующий шаг. Не может же он не понимать, что теперь мы имеем право все знать.

Едва он произнес эти слова, раздался стук в дверь, и в комнату вошел тот, о ком они говорили.

— Доброе утро, мистер Макинтайр, — сказал он. — Роберт, вы не могли бы сейчас зайти ко мне? Мне нужно поговорить с вами о деле.

Выглядел он серьезно, как человек, заранее все продумавший и взвесивший.

В Новый Дом они шли рядом, почти не разговаривая. Рафлз Хоу был погружен в раздумья. Роберт терялся в догадках и немного нервничал, потому что почувствовал: разговор предстоит серьезный. Зима почти сдала свои права, и, невзирая на ветра и дожди английского марта, из земли уже робко пробивались первые ростки зелени. Снег сошел, но от этого сельский пейзаж казался еще мрачнее и неприветливее. Все вокруг было застелено белесым туманом, поднимающимся с сырых, пропитанных влагой лугов.

— Между прочим, Роберт, — неожиданно произнес Рафлз Хоу, когда они уже подходили к дому. — Вы уже отправили ту свою большую картину с римлянами в Лондон?

— Я ее еще не закончил.

— Но вы работаете быстро, я знаю. Наверняка работа уже близится к концу?

— Нет, боюсь, она не далеко продвинулась с того дня, когда вы ее видели. Во-первых, не было подходящего света.

Рафлз Хоу ничего не сказал, лишь на миг его лицо исказилось, словно от боли. Дома, проходя через музей, Роберт заметил два больших металлических ящика на полу.

— Это небольшое дополнение к моей коллекции драгоценных камней, — на ходу пояснил хозяин. — Их только вчера вечером привезли, я их еще не открывал, но по прилагавшемуся письму и счету можно понять, что там есть и несколько интересных экземпляров. Сегодня днем мы сможем разобрать их, если вы найдете время помочь мне.

Идемте в курительную.

Он опустился на диван и жестом предложил Роберту сесть в кресло напротив.

— Берите сигару, — сказал он. — Если хотите что-нибудь выпить, жмите на клавиши. Теперь, дорогой Роберт, признайтесь, что вы часто считали меня сумасшедшим.

Обвинение было до того простым и верным, что молодой художник растерялся, не зная, что ответить.

— Друг мой, я вас вовсе не виню. Это вполне естественно. Я и сам бы посчитал сумасшедшим того, кто разговаривал бы со мной так, как я разговаривал с вами. И все же, Роберт, вы ошибались, ни разу в наших разговорах я не предлагал такого плана, которого не мог бы осуществить без особого труда. Я говорю вам честно и откровенно: размер моих доходов ограничен исключительно моим желанием, и все банкиры и финансисты вместе взятые, не насобирают таких сумм, которые могу легко предоставлять я.

— Я уже имел возможность убедиться, насколько огромно ваше богатство, — сказал Роберт.

— И вам, разумеется, интересно узнать источник этого богатства. Что ж, могу сказать одно: мои деньги совершенно чистые. Я никого не ограбил, никого не обманул, не крал и не убивал ради них. Я вижу, как на меня смотрит ваш отец, Роберт, и понимаю, что он несправедливо в чем-то подозревает меня. Что поделать, возможно, его нельзя за это судить. Если бы я оказался на его месте, то, наверное, тоже стал думать нехорошее. Именно поэтому я и хочу объяснить все вам, Роберт, а не ему. Вы, по крайней мере, доверяете мне и имеете право, прежде чем я стану членом вашей семьи, узнать кое-что обо мне. Лора тоже доверяет мне, но знаю, что она будет доверять мне, и не требуя доказательств.

— Я бы ни за что не стал вторгаться в ваши тайны, мистер Хоу, — сказал Роберт, — но, не скрою, я буду очень рад и польщен, если вы решите доверить их мне.

— Доверю. Но не все. Вряд ли я, пока живу, кому-либо доверю все свои тайны. Но после своей смерти я оставлю все необходимые указания, чтобы вы могли продолжить мою незавершенную работу. В свое время я укажу вам, где эти указания нужно будет искать, ну а пока вам придется довольствоваться тем, что вы узнаете результаты, но не будете знать средств их достижения.

Роберт устроился в кресле и приготовился внимать, Хоу же подался вперед со значительным лицом человека, который понимает важность своих слов.

— Вам уже известно, — заметил он, — что я много сил и времени посвятил изучению химии.

— Да, вы мне об этом рассказывали.

— Первым моим наставником был один крупный английский химик, продолжил обучение я под руководством лучшего специалиста во Франции, а закончил в самой уважаемой лаборатории Германии. Я не был богат, но отцовское наследство позволяло мне не испытывать нужды, и, живя экономно, я имел достаточно средств, чтобы полностью отдаться изучению любимой науки. Вернувшись в Англию, я построил свою лабораторию в спокойном месте за городом, где меня никто не отвлекал, и я мог работать в тишине и спокойствии. Там я начал серию исследований, которые вскоре привели меня в такую область химии, в которую не проникал ни один из трех моих знаменитых наставников.

Вы говорили, Роберт, что кое-что смыслите в химии, так что вам будет проще понимать, о чем я говорю. Химию в достаточно большой степени можно считать наукой эмпирической, и какой-нибудь случайный опыт может привести к результатам куда более значимым, чем самое глубокое изучение или тщательнейший анализ на основании уже известных данных. Все самые важные химические открытия, от производства стекла до отбеливания и очистки сахара, были случайными, какой-нибудь простой любитель имеет не меньше шансов совершить их, чем опытный ученый.

Так вот, именно благодаря такому шансу я и совершил свое открытие… Возможно величайшее открытие, из всех когда-либо совершенных в мире, хотя могу сказать, что именно я был автором тех предварительных заключений, которые привели к нему в конечном итоге. Меня всегда занимал вопрос о влиянии сильных потоков электричества на те виды материи, через которые они проходят, при продолжительном воздействии. Я говорю не о том слабом токе, который проходит через телеграфные провода, я имею в виду мощнейшие разряды. В общем, я провел несколько экспериментов и обнаружил, что в жидкостях и соединениях электрическая сила производит дезинтеграционный эффект. Очевидно, вы слышали об экспериментах по электролизу {133} воды. Однако в случае с элементарными твердыми телами результат оказался неожиданным. Проводник медленно терял вес, не меняя при этом свою структуру. Надеюсь, я понятно излагаю?