Архив Шерлока Холмса. Открытие Рафлза Хоу (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 62

Поэтому неудивительно, что Роберт Макинтайр с большим любопытством рассматривал с высоты холма огромное здание, отмечая дым, идущий из труб, занавески, появившиеся на окнах, и другие признаки того, что в дом прибыл его основной жилец. С дальней стороны блестели, напоминая озеро, стеклянные крыши оранжерей, за ними шли ряды конюшен и хозяйственных построек. На прошлой неделе через Тэмфилд провели полсотни лошадей, следовательно, все эти грандиозные приготовления были оправданными. Кто же этот человек, который тратит деньги столь щедрой рукой? И чем он занимается? Имя его никому ни о чем не говорило. В Бирмингеме об источнике его богатства знали не больше, чем в Тэмфилде. Этот вопрос и обдумывал Роберт Макинтайр, лениво прислонившись к изгороди и пуская голубые клубы «птичьего глаза» в неподвижный морозный воздух.

Внезапно внимание его привлекла темная фигура, появившаяся из ворот загадочного дома и двинувшаяся по извилистой дороге. Через несколько минут человек подошел достаточно близко, чтобы между крахмальным воротничком и мягкой черной шляпой английского служителя церкви можно было различить знакомое лицо.

— Доброе утро, мистер Сперлинг.

— А, доброе утро, Роберт. Как поживаете? Нам по пути?

До чего скользкие дороги!

Его круглое приветливое лицо сияло, он шел, слегка подпрыгивая, как будто едва сдерживался, чтобы не пуститься в пляс от радости.

— Есть новости от Гектора?

— О да. В прошлую среду он благополучно покинул Спитхед, теперь будем ждать его письма с Мадейры. Но вы в «Элмдине» обычно новости узнаете раньше меня.

— Не знаю, по-моему, Лора еще об этом не слышала. Вы встречались с нашим новым соседом?

— Да, я только что от него.

— А что, этот… мистер Рафлз Хоу женат?

— Нет, холостяк. Насколько я понял, у него даже родственников нет. Он живет один в окружении многочисленных слуг в этом удивительном доме. Никогда ничего подобного не видел! Мне все это напомнило сказочный дворец из «Тысячи и одной ночи».

— А сам хозяин? Что он за человек?

— Это ангел… Да-да, настоящий ангел. Никогда в жизни не думал, что встречаются люди с таким сердцем. Благодаря ему я почувствовал себя счастливым человеком.

От охвативших его чувств глаза священника заблестели, он громко высморкался в большой красный платок.

— Я рад это слышать, — немало удивился Роберт Макинтайр. — А могу я узнать, что же он сделал?

— Я заранее отправил ему записку с просьбой о встрече и сегодня утром пришел в назначенное время. Я рассказал ему все о приходе, о наших нуждах, о том, как давно бьюсь за восстановление южной стены церкви, и о том, как мы стараемся помочь моим беднейшим прихожанам в такую суровую погоду. Пока я говорил, он не произнес ни слова, сидел с отсутствующим лицом, как будто вовсе и не слушал меня. Когда я закончил, он взял перо. «Сколько нужно на восстановление церкви?» — спросил он. «Тысяча фунтов, — ответил я. — Но у нас уже собрано триста. Сквайр пожертвовал целых пятьдесят фунтов». — «Хорошо, — отозвался он. — А бедняки? Сколько в приходе неимущих семей?» — «Около трех сотен», — сказал я. «Уголь, я думаю, где-то около фунта за тонну, — произнес он. — Трех тонн должно хватить им до конца зимы. Пару неплохих одеял можно купить за два фунта. Выходит, по пять фунтов на семью и семьсот на церковь». Он обмакнул перо в чернила и, вы не поверите, Роберт, выписал мне чек на две тысячи двести фунтов! Не помню, что я после этого говорил. Я почувствовал себя как дурак. Я даже не смог подыскать нужных слов, чтобы поблагодарить его. Все мои проблемы решились в один миг, и, честное слово, Роберт, я до сих пор не могу прийти в себя.

— Должно быть, очень щедрый человек.

— Не то слово! А какой скромный! Можно подумать, что не я, а он пришел ко мне с просьбой, и я оказываю услугу. Я вспомнил те строки, в которых говорится, как сердце вдовы запело от счастья, так вот, благодаря ему мое сердце сейчас поет. Клянусь вам! Вы не хотите ко мне зайти?

— Нет, спасибо, мистер Сперлинг. Я пойду домой, нужно над новой картиной поработать. Это будет пятифутовое полотно… «Прибытие римлян в Кент» {102} . Хочу еще раз попробовать на выставку Академии пробиться. До свидания.

Он приподнял берет и пошел дальше по дороге, а священник свернул на тропинку, ведущую к его дому.

Большую комнату на верхнем этаже «Элмдина» в свое время Роберт Макинтайр превратил в студию. Туда он и направился после обеда. Молодой художник был рад, что у него имеется собственный уголок, потому что отец только и вспоминал о долгах да счетах, а Лора, после того как оборвалась последняя нить, связывающая ее с Тэмфилдом, сделалась раздражительной и сварливой. В большой студии, без обоев на стенах, без ковра на полу, почти не было мебели, но в камине горел яркий огонь, а два больших окна давали достаточно света. Посреди комнаты стоял мольберт с укрепленным на нем холстом на подрамнике. У стен разместились две предыдущие работы: «Убийство Фомы Кентерберийского» {103} и «Подписание Великой хартии вольностей». Роберт питал слабость к монументальным сюжетам и любил размах. Если даже амбиции молодого живописца и превосходили его талант, он искренне любил свое ремесло и был наделен трудолюбием, которое не могли подорвать неудачи, а это именно те качества, которые необходимы художнику для успеха. Дважды его полотна отправлялись в город и дважды возвращались обратно, пока следы этих путешествий не начали проявляться на их красивых золоченых рамах, расходы на которые в свое время нанесли серьезный удар по его кошельку. И все же, несмотря на их гнетущее присутствие, Роберт взялся за новую работу со всем воодушевлением, которое может внушить вера в успех.

Однако в тот день ему не работалось.

Напрасно он набрасывал фон и прорисовывал длинные плавные контуры римских галер. Что бы он ни делал, мысли его отвлекались от работы и возвращались к давешнему разговору с приходским священником. Воображение Роберта захватил тот странный человек, который живет один в окружении толпы слуг, но наделен такой силой, которая позволила ему лишь росчерком пера превратить печаль в радость и изменить состояние целого прихода. Ему вспомнилось происшествие с пятидесятифунтовой купюрой. Наверняка именно Рафлза Хоу повстречал Гектор Сперлинг. В одном приходе просто не могло оказаться двух людей, которые посчитали бы столь крупную сумму настолько незначительной, что ее запросто можно отдать первому встречному за оказание пустяковой помощи. Ну конечно, это он! И деньги хранятся у его сестры с указанием вернуть их владельцу, если таковой сыщется. Он отбросил палитру и, спустившись в гостиную, поведал Лоре и отцу об утреннем разговоре со священником и о своей уверенности в том, что именно этого человека разыс кивает Гектор.

— Что же это, Лора! — удивился старший Макинтайр. — Почему я ничего об этом не знаю? Что женщины смыслят в деньгах или делах? Отдай банкноту мне, и я освобожу тебя от ответственности. Я все возьму на себя.

— Не могу, папа, — решительно сказала Лора. — Я ее не отдам никому.

— Куда катится этот мир? — воскликнул старик, воздев тощие руки. — Ты с каждым днем становишься все непочтительнее, Лора. Эти деньги могут принести пользу… Понимаешь ты, пользу! Они могут стать той основой, на которой возродится мое дело. Я могу пустить их в оборот, Лора, и заплатить тебе за услугу… скажем, четыре или даже четыре с половиной фунта. К тому же потом ты сможешь получить их обратно в любой день. Если тебе нужны гарантии, пожалуйста! Я могу… Ну, хотя бы… Могу дать тебе слово чести. — Это совершенно невозможно, папа, — ровным голосом ответила дочь. — Эти деньги не мои. Гектор попросил меня стать его банкиром. Он так и сказал. Я не имею права одалживать их кому бы то ни было. Что касается твоего рассказа, Роберт, я не знаю, прав ты или ошибаешься, но в любом случае ни мистеру Рафлзу, ни кому-либо другому я не могу отдать деньги без указания самого Гектора.

— Правильно, не стоит их отдавать мистеру Рафлзу Хоу, — воскликнул старший Макинтайр, часто кивая в знак одобрения. — Они должны оставаться в семье. Я вам сказал, а как поступать, решайте сами.