Грехи людские - Пембертон Маргарет - Страница 111

В четверг к вечеру Алистеру и его части пришлось отступить. Несмотря на то что все шло по плану, потери среди личного состава были немалые. На новых позициях, в подземных тоннелях, на вышках и в окопах редутов они должны были встретить японцев и не допустить их дальнейшего продвижения к Цзюлуну.

– Да, тут тебе не «Ритц», – услышал он слова одного из солдат, когда они спускались в подземные казематы, вырытые много лет назад, когда строительство укреплений рассматривалось как превентивная мера для успокоения всех, кто опасался возможного внешнего вторжения.

Не «Ритц» и не линия Мажино, если уж на то пошло. Воевать на таких оборонительных позициях Алистеру представлялось весьма сомнительным предприятием, причем с каждым часом его сомнения усиливались. Некоторые амбразуры в дотах были проделаны таким образом, что при наличии пулемета невозможно было бы охватить площадь вниз по склону. Поросшие кустарником овраги вдоль линии обороны позволяли любому нападающему незамеченным подойти к дотам, а из-за изрезанного, труднопроходимого рельефа местности защитники не могли бы поддерживать друг друга.

– В случае атаки мы можем использовать редуты разве что для прикрытия, – сказал Алистер, обращаясь к своим людям. – А главная наша позиция – снаружи. Только оттуда можно вести прицельный огонь.

Ответом ему был одобрительный гул множества голосов. Но когда вечером началась атака, японцы действовали так внезапно и стремительно, что большинство защитников погибли именно в темных ходах сообщения и дурно пахнувших дотах.

Алистер только успел положить руку на свой нагрудный карман с фотографией Элен, как тотчас же нахлынула истошно кричащая орда, которая, казалось, даже внимания не обратила на пулеметный огонь «Королевских шотландцев» и на собственные потери.

Через амбразуры и вентиляционные шахты в доты кидали гранаты, подрывали снаружи стальные двери.

– Эти гады могут ворваться сюда! – заорал Алистер и кинулся от пулемета в проход, откуда раздавался стоголосый рев: «Банзай! Банзай!»

В дыму, в едко пахнувшей темноте Алистер расстрелял всю обойму своего пистолета, а когда увидел, что все новые и новые японцы бегут навстречу прямо по телам убитых товарищей, он опять бросился к пулемету, успев подумать, что ему не удастся жениться на Элен... Вообще он вряд ли сумеет с ней увидеться. Из раненого плеча текла кровь, шрапнель угодила ему в голову.

– Отступают, сэр! – торжествующе заорал юный капрал, который с начала атаки находился неподалеку от Алистера.

Краткая передышка дала возможность немного перевести дух. Враг прекратил попытки прорваться через ходы сообщения. Но тут кто-то из японцев швырнул гранату, которая упала на пол как раз между Алистером и юным капралом. Бежать было некуда, да и гранату нельзя было отбросить. Алистер увидел искаженное ужасом лицо юноши и с криком «Элен!» навалился на гранату, принимая взрыв на себя. Его тело разлетелось на куски, забрызгав чуть не потерявшего сознание, но даже не раненного капрала.

Первую весть о том, что противнику удалось прорвать линию укреплений, Элен услышала, когда старшая медсестра отозвала ее в сторону и тихо посоветовала перевезти детей из Цзюлуна на остров, где они будут в большей безопасности. После этого Элен получила разрешение идти домой.

– А как же остальные? – спросила она, ошеломленная. – Остальные сестры тоже свободны?

Мисс Джин покачала головой:

– Нет! Даже если наши войска будут вынуждены отступить на остров, нам придется остаться здесь, где мы нужны.

Даже не переодевшись, в белом халате медсестры, Элен выскочила из госпиталя. Она мчалась на машине по искореженной бомбежкой улице, кляня себя за то, что слепо верила в возможность «Королевских шотландцев» отбросить японцев. И была такой дурой, что поставила на карту жизнь своих детей, не приняв предложения Элизабет перевезти их в Викторию, пока еще было не поздно. Как только новость о прорыве линии обороны разойдется по госпиталю, сесть на паром будет невозможно. И одному Богу известно, что произойдет, если Джереми и Дженнифер попадут в руки японцев.

Она резко затормозила возле своего дома и взбежала по лестнице. Все-таки у нее еще есть время. Она успеет взять детей и их няню и через четверть часа быть на пароме. Юнг Лу сразу бы отвезла ребят к Элизабет. Об Алистере же ей лучше сейчас не думать. С ним все будет в порядке. Алистер непременно к ней вернется. Она скажет ему, что сожалеет о своих долгих колебаниях, выходить ли за него. Скажет, что больше всего хочет стать его женой.

– Мисси Николсон! В чем дело? Что случилось? – воскликнула Юнг Лу, как только Элен ворвалась в квартиру.

– Японцы приближаются к Цзюлуну! Собери самое необходимое, я отвезу тебя и детей к паромной переправе! Остановитесь у миссис Гарланд в Виктории. Вот ее адрес. Прислуга в курсе, вас там ждут.

– Нет, мисси! – сказала Юнг Лу, отчаянно качая головой. – Я не покину Цзюлун. Моя семья здесь. Моя мать, отец, сестры.

Элен спешно побросала в сумку детские вещи.

– Мы куда едем, мамочка? – спросил ее Джереми. – Можно я возьму своих солдатиков?

– А я хочу взять медвежонка, – сказала Дженнифер, хвостиком следуя по комнате за матерью. – Пожалуйста, можно взять медвежонка?

– Ну конечно, моя хорошая, – сказала Элен, мысленно добавляя к списку самого необходимого, что нужно было захватить, еще и игрушечных солдатиков и мишку.

– Ты должна отвезти детей в Викторию! – со злостью сказала Элен, обращаясь к Юнг Лу. – Потому что мне нужно срочно вернуться в госпиталь. Там я очень нужна сейчас!

Юнг Лу отрицательно покачала головой:

– Нет, мисси! Я не покину свою семью!

Сумка была уже почти полна. Элен схватила оправленную в серебряную рамку фотографию Алана, положила ее сверху и застегнула молнию.

«Господи, прошу тебя! – взмолилась она. – Не дай Алистеру погибнуть! Не допусти, чтобы мое горе стало еще страшнее!»

– Передашь детей в руки Мей Лин и можешь возвращаться домой, – сказала Элен, в последний раз оглядывая комнату и соображая, не забыла ли она чего-нибудь.

– Нет! – Юнг Лу поджала губы. – Извините, мисси. Я не поеду.

Элен почувствовала, как истерические рыдания подступили к ее горлу. Как же она ошибалась, наивно полагая, что ничего подобного не произойдет. Если она повезет детей сама, мисс Джин наверняка поймет ее. В конце концов она позволила ей уйти и не возвращаться. Но, по мнению Элен, оставить госпиталь сейчас – сродни бегству, предательству. Их маленький госпиталь рассчитан на сотню человек, а сейчас в коридорах, палатах и служебных помещениях лежало около тысячи китайцев, израненных, нуждающихся в квалифицированной медицинской помощи. Нет, она не имеет права оставаться с детьми в Виктории. И она не осталась бы, если бы смогла как-то обеспечить их безопасность. Когда Элен подняла Дженнифер на руки, вдруг неожиданно ей пришло в голову, что есть выход: Ли Пи! Ну конечно же, Ли Пи ведь еще в Цзюлуне, он также упорно отказывался принять приглашение Элизабет переехать к ней в Викторию.

– Пока! – крикнула она Юнг Лу и закрыла за собой входную дверь. Недавняя злость прошла. Элен лишь молилась о том, чтобы Юнг Лу осталась живой и невредимой. Говорили, что японцы обращаются с китайцами с невероятной жестокостью.

Посадив детей в машину, Элен поехала по заваленным камнями улицам к дому, где жил Ли Пи.

– ...я была бы вам очень благодарна, если бы вы согласились отвезти моих детей к Элизабет, – сказала она бодрым голосом, старясь скрыть переполнявшее ее отчаяние.

– Это тот самый дядя, что учит тетю Лизабет играть на рояле? – с любопытством поинтересовался Джереми, оглядывая непривычно пустую комнату, в которой стоял только огромный рояль.

Ли Пи сверху вниз посмотрел на мальчика и улыбнулся.

– А ты хотел бы научиться играть на рояле? – спросил он.

Джереми кивнул, его глаза загорелись. Элен вздохнула, стараясь успокоиться. Может, напрасно она пытается скрыть волнение и разговаривать спокойно? Что, если Ли Пи не осознает серьезности положения?