Далекий берег - Пембертон Маргарет - Страница 12

– Тогда где завещание твоего отца? Я обыскался его, но так и не нашел.

Бюро было раскрыто, бумаги разбросаны по полу.

– Поскольку я ближайший родственник, то «Счастливая звезда» отныне моя, а ты, моя несовершеннолетняя племянница, находишься под моей опекой.

Кристина отступила назад:

– Нет! Я вам не племянница!

Ей никогда не приходило в голову поискать завещание. А сейчас она вдруг со всей определенностью поняла, что если оно и было, Эрнест Миллер его уничтожил.

Не завещание ли хотел написать ее отец, когда перед самой смертью попросил подать ему перо и бумагу? И что это за сестра, которой он собирался писать?

– Вам придется иметь дело с сестрой моего отца, – блефуя, сказала Кристина.

Некоторое время Эрнест Миллер, нахмурив лоб, молчал, а затем расхохотался:

– Какая еще сестра? Ты знаешь ее имя? Где она живет? – По выражению лица Кристины он все понял. – Отныне «Счастливая звезда» моя. Так же как и ты.

Кристина почувствовала, как у нее закружилась голова и на нее стали надвигаться стены каюты.

– Мне шестнадцать лет. Я сама могу о себе позаботиться.

– Четырнадцать, – нахально соврал Эрнест Миллер, понимая, что бой выигран. – Просто большая для своих лет – так я скажу властям. Это объясняется тем, что в тебе чужестранная кровь. Власти будут только рады, что у тебя есть родственник и с них снимается ответственность. – Он схватил девушку грязной рукой за запястье. – А ты будешь хорошо себя вести с дядей Эрнестом, Кристина? Надеюсь, ты меня понимаешь? Ты должна быть хорошей и покладистой с дядей.

Кристина пнула Эрнеста Миллера ногой, ногти свободной руки прошлись по его физиономии. Тот всей своей массой прижал девушку к стенке каюты. Дюма, Теккерей, Диккенс и Джейн Остин ошеломленно попадали с полки, когда сластолюбивый дядюшка впился в губы юной племянницы.

Глава 5

Кристина извивалась, брыкалась, царапалась, словно дикое животное, крутила головой, пытаясь уйти от слюнявого языка, который норовил пробраться ей в рот. Эрнест Миллер рванул девушку за руку с такой силой, что она потеряла равновесие и повалилась на пол, увлекая его за собой. Падая, она коленом нанесла ему удар между ног. Эрнест Миллер завопил от боли и схватился рукой за ушибленное мужское достоинство.

Кристина вскочила на ноги и рванулась к двери. Однако Миллер, хотя и не оправился до конца от боли, успел схватить ее за длинные волосы и потянул к себе.

– Ты дорого заплатишь за это, шлюха! – прохрипел он.

На какое-то время взыгравшая в нем похоть улеглась. Железными тисками он схватил Кристину за правую руку, продолжая другой рукой держать за волосы у самых корней. Не давая опомниться, он вытолкал ее на палубу, а затем на набережную.

Кристине было не под силу оказать сопротивление такому крупному мужчине, как Эрнест Миллер. Когда они добрались до дома, девушка была до предела измотана борьбой, по лицу ее были размазаны грязь и слезы. Эрнест Миллер втолкнул ее в комнату, захлопнул за собой дверь и стал расстегивать на себе широкий кожаный ремень.

– Нет! – Лиза Миллер бросилась вперед, схватила Кристину за руку. Ей были хорошо понятны намерения мужа. И она сама, и ее дети носили множество отметин на собственных спинах и ягодицах.

– Эта маленькая корова врезала мне по яйцам, дралась и ругалась всю дорогу! – прорычал Эрнест Миллер, отшвырнул в сторону жену и угрожающе двинулся к Кристине. – Она находится под моей крышей и будет делать все, что я ей велю, – хрипло добавил он, огибая угол стола.

Дети заранее попрятались по углам, глядя круглыми от испуга глазами на бушующего отца.

– Грязная сучка! – Ремень поднялся и опустился на плечи и спину Кристины. Она почувствовала резкую обжигающую боль и закричала. Толстые губы Эрнеста Миллера расплылись в довольной ухмылке.

Ремень снова просвистел в воздухе. Лиза Миллер бросилась между Кристиной и мужем. Удар пришелся ей по лицу, она отлетела к плите и опрокинула чайник с кипятком, который ошпарил ей руку.

Даже Эрнест Миллер побледнел, когда жена закричала не своим голосом. Соседи, привыкшие к крикам Лизы Миллер, и те почувствовали, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Кристина среагировала первой. Она бросилась к несчастной женщине, потянула ее к пристройке, которая служила кухней, и окунула руку Лизы в бак с ледяной водой. Лиза рыдала и стонала, а перепуганный Эрнест Миллер сделал то, что делал всегда, когда чего-то пугался. Он сбежал. Сбежал в пивной бар, где оставался до его закрытия. Кристина перевязала ошпаренную руку куском материи, оторванным от своей нижней юбки – другой чистой тряпки в доме не нашлось, – и уложила напуганных детей спать. Лиза продолжала стонать, крупные капли пота блестели у нее на лбу. Дверь была открыта, Эрнест Миллер не возвращался. Кристина могла беспрепятственно уйти, но она боялась оставить Лизу на произвол ее мужа. Кристина была уверена, что в нынешнем состоянии Лиза не переживет издевательств мужа. И она осталась.

Кристина упустила свой шанс, но у нее будут другие.

Наутро Кристина сама приготовила жидкую кашу на завтрак детям и стала перевязывать обожженную руку Лизы. То, что она увидела, размотав самодельный бинт, ужаснуло девушку.

– Сожалею, тетя Лиза, но я не знаю, что еще могу для вас сделать.

– Ты больше ничего не можешь, девочка. Просто уйди с его дороги. Он не любит, когда его злят. Не терпит возражений.

– Я ухожу. Сейчас.

Лицо Лизы Миллер стало белым как мел.

– Ты не можешь, девочка, уйти сейчас.

– Я могу, – твердо заявила Кристина, радуясь тому, что Эрнеста Миллера нет дома. – До свидания, тетя Лиза. Мне жаль, что все так складывается. Но я не могу остаться. Я вернусь на «Счастливую звезду». Я ухожу.

Кристина вышла на освещенную солнцем улицу и, повернув лицо к морю, жадно вдохнула свежий воздух.

Лиза Миллер в отчаянии покачала головой. Что-то уж очень долго нет Эрнеста.

Словно на крыльях Кристина бежала к набережной, а когда добежала до причала, остановилась как вкопанная. Там, где должна была находиться «Счастливая звезда», было пусто. Не веря своим глазам, Кристина бросилась дальше, пытаясь найти свой родной дом.

С каждой минутой тревога ее все возрастала. Здесь были пароходы и буксиры, парусные суда и шхуны, но нигде не было видно весело раскрашенной «Счастливой звезды».

– Не-е-ет! – в слезах кричала Кристина, бегая по набережной и не заботясь о том, что привлекает к себе всеобщее внимание. Вдруг она увидела моряка – знакомого отца. Кристина бросилась к нему, схватила его за руку. – «Счастливая звезда»… Вы видели ее?

– Да, девочка. Ее сняли с якоря часа два назад.

– Кто это сделал? – спросила она, впившись ногтями в его руку.

Моряк с удивлением посмотрел на нее:

– Как кто? Братья Элтоны. Те самые братья, которым Эрнест продал ее со всеми потрохами.

Пена выступила в уголках рта Кристины, и моряк с опаской отстранился от девушки. Она казалась не в себе, глаза сверкали безумным блеском.

Кристина не знала, сколько времени простояла на месте не двигаясь. Но когда она наконец пошла прочь, детство для нее навсегда осталось позади.

«Если тебя кусают, кусай сама». Кристина будет кусаться. Никаким эрнестам миллерам не удастся сломить ее дух.

Она подумала о Джоше. Надо найти его! Джош ей поможет! Кристина бросилась в ближайший пивной бар.

– У него любимый пивной бар – «Грязная утка», дорогая, – сообщила ей хозяйка. Затем, обращаясь к посетителям, добавила: – Думаю, там– полетят пух и перья!

«Грязная утка», несмотря на ранний час, была заполнена до отказа. Кристина не обращала внимания на скабрезные реплики, пробираясь сквозь толпу пьяных моряков и рабочих к стойке в глубине помещения. Но ругательства смолкли, когда посетители начали понимать, с какой целью она сюда пожаловала. Гак неожиданно для себя Кристина оказалась в центре внимания всех завсегдатаев пивной.