Электроник – мальчик из чемодана (с илл.) - Велтистов Евгений Серафимович - Страница 32

– Скажите, пожалуйста, есть ли в зале люди, которые думают, что в науке все открыто? Если такие есть, пусть поднимут руки!

Гул удивления был ему ответом. Ни одна рука не поднялась.

Академик улыбнулся.

– Спасибо, друзья мои! – сказал он. – Разрешите начать. Когда я и мои товарищи ознакомились с вашими вопросами, мы вспомнили забавную историю. В прошлом веке в одной западной стране родители отдали мальчика в школу. Спустя некоторое время к ним в дом явилась учительница. Она сказала очень вежливо, но смысл ее слов был такой: «Мне очень неприятно говорить это, и все же ваш сын настолько глуп, что продолжать его обучение просто бессмысленно». Естественно, родители очень огорчились. Однако они послушались учительницу и забрали сына из школы. Этого мальчика… – Академик сделал паузу и быстро проговорил в микрофон: – звали Томас Алва Эдисон.

Взрыв веселого смеха грянул в зале и смолк. Что же дальше?

– Так вот, – глаза академика хитро прищурились, – прочитав ваши вопросы, мы подумали: а что бы сказала о них та самая учительница? Наверняка она бы воскликнула: «Боже мой, сколько глупых вопросов и ни одного умного!» – Немнонов опять помедлил и неожиданно заключил: – Молодцы, ребята! Продолжайте в том же духе!

Ну и смешливые эти глазастые мальчишки и девчонки! Шути с ними хоть весь день, и им не надоест веселиться. Академик подумал: что, если бы смех был чем-то видимым? Если бы, например, он рождал легких, как солнечные пятна, зайцев, то сотни, тысячи золотистых теней пронеслись бы сейчас по залу, прыгнули в двери и окна и поскакали по улице, кувыркаясь и веселя прохожих.

– Переходим к вопросам, – деловито сказал академик, и глаза, устремленные на него, снова стали внимательными. – Вопросов очень много, все они любопытны и требуют размышлений. И хотя мы разбили их на группы, пришлось пригласить специалистов из разных областей науки, производства, искусства и литературы. Это нас радует. Я недаром спросил в начале беседы, всё ли мы знаем о природе и думает ли кто-нибудь, что все открытия уже сделаны. Ваше красноречивое молчание и ваши вопросы убеждают, что скептическая поговорка «ничто не ново под луной» безнадежно устарела.

Академик стал читать записки ребят.

«Я слышал, – говорилось в записке семиклассника Юрия Боброва, – что в ножке простого стула заключено столько энергии, сколько дает Братская ГЭС за несколько лет. Верно ли это?» И второй вопрос из школы номер три: «Можно ли превратить Луну в электростанцию Земли, чтобы она собирала солнечное тепло и передавала нам электричество? Ведь Солнце посылает на Землю столько тепла, что каждые две с половиной минуты можно кипятить озеро Севан».

– Я думаю, – сказал председатель, – что академик Петр Иванович Сомов расскажет нам о важнейших проблемах физики и энергетики: о термоядерных реакциях, о преобразовании солнечного тепла в электричество и о других перспективных источниках энергии. И мы вместе поговорим о том, как человечество с помощью грандиозного моря электроэнергии готовится управлять климатом, получать богатейшие урожаи круглый год, заселять другие планеты.

Еще несколько записок упомянул Немнонов. Вопросы к медикам:

«Можно ли на время длительных космических полетов усыплять или замораживать человека?», «Достаточно ли космонавту в состоянии невесомости двух часов сна?», «Как продлить жизнь человека?».

Вопросы к писателям-фантастам:

«Как придумать то, что не предсказано наукой?», «Как работал Жюль Верн?».

Обращение к физикам:

«Что такое искусственный нос? Можно ли создать запахотелескоп, чтобы принюхаться к другим планетам?»

– Я не буду читать все записки, – продолжал Немнонов. – Отмечу лишь, что среди них очень много вопросов по кибернетике. И хотя здесь сидят будущие физики и химики, инженеры и врачи, педагоги и биологи, я напомню историю слова «кибернетика». Греческое «кибернос», которое встречается еще у древнего философа Платона, переводится как «кормчий», «рулевой», «человек, управляющий кораблем». Это очень удачный образ, и, по-моему, он относится не только к кибернетикам, но и ко всем вам.

Представьте, что отправляется в большое плавание большой корабль. Тысячи людей заняты сборами и приготовлениями. Прощальный салют орудий, и корабль выходит в океан. Впереди у него тысячи миль трудного пути, неоткрытые земли, таинства природы… И успешное плавание этого корабля зависит от всего экипажа – от матроса до капитана. Будут сменяться у штурвала рулевые, будут ветры и штормы, и обязательно будет радостный клич впередсмотрящего: «Земля!..» Таким кораблем мне представляется современная наука. И вы все в ней будете кормчими, ибо вопросы, проекты и гипотезы, обсуждаемые сегодня, – это то наследие, которое ученые оставляют вам, нашей смене. Плывите дальше!

Пока академик шутливо отмахивался от аплодисментов, над сценой вспыхнули электрические лампочки, образовав слова первых вопросов:

– На эти вопросы, – сказал председатель, – ответят инженер Иван Александрович Глушков и кандидат наук Александр Сергеевич Светловидов.

В глубине сцены раздвинулся занавес, и на темном фоне ясно обозначились пять жемчужно-матовых экранов: один большой – в центре и четыре поменьше – по бокам. Одновременно экраны засветились, и, хотя солнце по-прежнему било в окна, появившиеся цветные изображения были четкими, объемными.

На каждом экране шел свой фильм, но это не мешало внимательным зрителям наблюдать за всеми хитроумными машинами и слушать пояснения инженера Глушкова. Наоборот, казалось бы, разные кадры создавали целостную картину мира электронных помощников человека.

…Горят ярким блеском раскаленные балки. Вот они входят на прокатный стан и появляются уже в виде тонких железных листов, а управляет этим процессом приземистый шкаф-автомат… Стоят в степи сотни вышек. Включает и выключает их, гонит нефть по трубам электронный диспетчер… Бегут по рельсам поезда, едут по улице троллейбусы и электробусы – их ведут тоже роботы… Остановившееся сердце тяжелобольного человека заменяет электронный приборчик. Жив человек, не умер!.. А рядом другая машина просматривает коллекции геологов и подсказывает, где искать уголь, где – нефть, где – алмазы…

Теперь ведет рассказ Александр Сергеевич Светловидов. Скользя по экранам лучом фонаря-указки, он очень сжато и ясно говорит о том, как помогают электронно-вычислительные машины ученым: не только собирают материалы, обобщают факты, продумывают варианты, но и занимаются творчеством – дают новое решение проблем. Машины уже нашли такие доказательства теорем, которые никому из математиков не приходили в голову. Они просматривают за физиков фотографии элементарных частиц, сортируют их и высказывают свое мнение. И ученые, поблагодарив своих думающих помощников за открытие неизвестного прежде и за сэкономленное время, берутся за столь сложные теории, которые еще недавно были недоступны человеку.

Экраны гаснут, и все видят в руках Светловидова два небольших предмета, похожих на книгу и чемоданчик.

– Это тоже вычислительные машины, – говорит Светловидов. – Они просты, удобны и необходимы в работе инженерам и филологам, археологам и экономистам.

– И школьникам. Очень удобны для подсказки, – вставляет академик Немнонов, к общему удовольствию ребят. – Правда, пока заложишь в такую машину знания, глядишь – и сам все выучил.

Светловидов, улыбнувшись вместе со всеми, повернулся к экранам, нажал кнопку на пульте и ввел зрителей в просторные залы Вычислительных центров – в электронный мозг страны. Здесь составляются планы транспортных перевозок и сельскохозяйственных посевов, планы работы заводов и планы добычи полезных ископаемых. Вся жизнь страны отражена в математических знаках программ и сведений. День и ночь считают быстродействующие машины – ищут решения тысяч и тысяч задач, чтобы как можно лучше работали станки, тракторы, мартены, электростанции, чтобы ровно бился пульс могучего государства.