Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Белое Рождество. Книга 2 - Пембертон Маргарет - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

На секунду солдаты застыли в нерешительности. Им было известно, что многие американцы знают отдельные вьетнамские слова – такие, к примеру, как «иди сюда» или «уходи», а также ругательства. Но им еще не встречался американец, способный разговаривать на их родном языке. Однако колебались они недолго. Они схватили Льюиса за руки и завернули их за спину. Терзаемый невыносимой болью, Льюис думал лишь о том, что по его груди вот-вот снова потечет струйка липкой крови. В ответ на его громогласные протесты в хижину торопливо вошел юный медик.

– Прекратите! – велел он своим товарищам. – Привяжите его за шею и ноги, но руки оставьте свободными!

Солдаты стянули лианой его лодыжки, приторочив их к правому запястью, после чего накинули петлю ему на шею, а конец лианы привязали к бамбуковым столбам. Стоило Льюису сдвинуться в сторону на дюйм-другой, и петля затягивалась на шее, грозя удушить его. Пока Льюиса скручивали, будто свинью, юный медик наложил на его левую руку нечто вроде шины, напоминавшей высушенные банановые листья. Чем бы ни было это приспособление, оно сослужило неплохую службу. Льюис сразу почувствовал себя лучше.

Выглянув в дверь, он увидел солдат, которые собирались вокруг котла с рисом, держа в руках миски. Если ему предложат поесть, это будет свидетельствовать о том, какое обращение ждет его в будущем. Льюис застыл в напряженном ожидании. Ему необходима пища. Озноб, который волнами охватывал его на пути к лагерю, несколько ослаб, но он не сомневался: это произошло лишь благодаря тому, что рана на плече была тщательно промыта.

Он намеревался при первой возможности бежать, и чем лучше он будет себя чувствовать, когда эта возможность представится, тем выше его шансы на успех. Его не пугали чащобы и трясины. Он был отлично подготовлен к выживанию в джунглях и достаточно долго пробыл в Ваньбинь, чтобы освоиться на заболоченной местности, кишащей пиявками и змеями.

В хижину вошел офицер, которому остались его ботинки. Глядя на ступни вьетнамца, казавшиеся крохотными по сравнению с его ногами, Льюис поразился, почему тот счел более удобным проделать путь до лагеря в его обуви.

– Идемте, – отрывисто произнес офицер. – Вы будете отвечать на вопросы.

Солдаты, стоявшие на страже по обе стороны двери, подошли к Льюису и развязали его.

Льюис окончательно потерял надежду получить порцию риса. Вряд ли его станут кормить непосредственно перед допросом, а уж тем более после того, как он откажется отвечать.

Уже стемнело. Льюиса подвели к столу, стоявшему под тентом из парашютного шелка камуфляжной раскраски. На столе стоял маленький масляный светильник, сделанный из бутылки, в горлышко которой был воткнут фитиль.

Офицер уселся за стол, двое солдат обступили Льюиса, стоявшего напротив, и допрос начался.

– Ваше имя? – вновь спросил офицер. – Ваше звание?

Льюис ответил. Он по-прежнему был почти без одежды, и ночной воздух холодил его тело; руки и ноги покрылись гусиной кожей.

– В каком подразделении вы служили?

– Дисциплинарный устав Вооруженных сил США позволяет мне называть только имя, личный регистрационный номер и дату рождения.

Лицо офицера стало непроницаемым.

– Либо вы ответите на все мои вопросы, либо к вам будут применены воспитательные меры.

Льюису не требовалось спрашивать, что это значит. «Воспитательными мерами» вьетнамцы называли пытку.

Он упрямо повторил:

– Мне разрешено называть только имя, регистрационный номер и дату рождения.

Ему задали еще несколько вопросов – как ни странно, весьма личного свойства. Женат ли он? Есть ли у него дети? Его местожительство в империалистической Америке? Льюис отказывался отвечать. Он вновь и вновь повторял имя, регистрационный номер и дату рождения. Он едва держался на ногах. Плечо и рука мучительно болели. Изрезанные, окровавленные ступни начинали привлекать муравьев, пиявок и Бог весть кого еще.

К своему стыду, он уже был готов свалиться без чувств, когда допрос внезапно прервался. Его отвели обратно в хижину, и, прежде чем вновь связать, один из стражей швырнул ему черные брюки, куртку и циновку для сна. Пока Льюис, действуя одной рукой, натягивал одежду, в хижине появился второй солдат и поставил на землю чашку риса и кружку листового чая. Рис был приправлен соленым свиным бульоном и показался Льюису на удивление вкусным. Он жадно проглотил пищу, гадая, стоит ли и дальше рассчитывать на подобное обхождение или это всего лишь затишье перед бурей.

Его опять связали, вновь накинув на шею петлю и фактически лишив тем самым возможности спать. Льюис улегся на циновку, дрожа от укусов москитов, слетевшихся на его обнаженные ступни, и холода, от которого не спасала тонкая бумажная ткань жалкой одежды. Он пытался понять, отчего офицер с таким спокойствием воспринял его строптивость во время допроса. Создавалось впечатление, будто его не интересуют ответы. Но если так, зачем они взяли Льюиса в плен?

Он то засыпал, то просыпался и наконец окончательно очнулся на рассвете от звуков строевой подготовки. Судя по всему, репутация армии Северного Вьетнама была вполне заслуженной: здесь царила строгая дисциплина. Примерно через десять минут в хижине появился фельдшер в сопровождении двух караульных. Юноша не стал снимать с Льюиса одежду, лишь наклонился и втянул в себя воздух. Запах был чистый, никаких признаков гангрены. Прежде чем уйти, он чуть заметно кивнул Льюису.

Чуть позже ему принесли плошку с листовым чаем и придержали у его губ, давая напиться.

– Мне нужно размяться, – сказал он солдату, державшему чай. – Мне нужно двигаться, чтобы не застоялась кровь.

Он чувствовал себя так, будто кровь в его теле уже давно остановилась. Его связали самым безжалостным образом, и от малейшего движения на шее затягивалась петля. Охранник даже и не подумал ослабить путы, зато, к несказанному изумлению Льюиса, вынул из кармана сигарету, прикурил ее и дал ему затянуться. Это была самая ароматная сигарета в его жизни, и он никогда не забудет эту затяжку.

Строевая подготовка наконец закончилась, и в хижину вошел офицер, который допрашивал Льюиса вечером.

– Доброе утро, американский империалист, – любезно произнес он. – Приготовьтесь познакомиться со своими новыми провожатыми.

Пока он говорил, солдаты отвязали лиану. Льюис осторожно размял затекшие мускулы. Провожатые? Значит, его не просто взяли в плен, а собираются куда-то переместить? Но куда? В Камбоджу?

Когда его вывели на залитую ярким утренним солнцем лужайку, Льюис мысленно застонал. Среди северовьетнамских солдат толпились около двух десятков одетых в черное вьетконговцев. Итак, его передают Вьетконгу. И одному Господу известно, что с ним может случиться в руках куда менее дисциплинированных партизан.

Льюис попытался уловить, о чем говорят люди вокруг. Северовьетнамцы собирались двигаться дальше на запад, к камбоджийским лагерям – судя по всему, после успешной доставки грузов. Льюису не удалось понять, куда отправляются вьетконговцы, но по их поведению было ясно: они заглянули в лагерь по дороге и не собираются оставаться здесь надолго.

Наконец две группы, не прощаясь, разошлись в противоположных направлениях. Северовьетнамцы отправились на запад, вьетконговцы – в сторону густых чащоб джунглей Юминь. Земля была до такой степени пропитана водой, что на ней не оставалось следов. Примерно в километре от лагеря Льюиса под дулом автомата заставили подняться на борт одной из полудюжины лодок-сампанов.

Двигаясь по паутине каналов, продираясь сквозь густую растительность, отряд все дальше углублялся в джунгли Юминь. Это была ужасная, заболоченная, населенная змеями и ядовитыми пауками местность. Побег без оружия представлялся весьма нелегким делом.

Льюис вновь принялся гадать, почему его оставили в живых. Вероятно, вьетнамцы рассчитывали получить от него какую-то информацию. Но даже храня молчание, он представлял для противника определенную ценность. Пленники были весьма важным предметом торговли на мирных переговорах, хотя и не все они получали в результате свободу.