«Джоконда» Мценского уезда - Павская Ирина - Страница 9

В моей жизни происходило что-то очень важное, непохожее на все другие случаи. Я должна была сначала разобраться сама. Да, именно так, разобраться, — передразнила я сама себя.

Жалкая, трусливая старая дева, обросшая с ног до головы комплексами! Даже простого романа завести не могу. Во всем надо разобраться, до всего докопаться. С этими мыслями я и шла по музейному коридору, когда на меня вдруг налетела Леночка. Нашу хохотушку было не узнать. Лицо зеленоватого оттенка, губы молча хватают воздух.

— Там, там… — Она слабо и неопределенно махала рукой. Было понятно, что произошло нечто ужасное.

— Что, Леночка?! Где?

— Там… Оля… — Сослуживица вдруг из зеленой стала пунцовой и разразилась истерическими рыданиями. Ничего не соображая, я кинулась в зал и увидела зрелище непонятное и пугающее. Оля не сидела, как всегда, на стуле в углу у входа. Она, словно тряпичная кукла, валялась на полу. Юбка задралась, бесстыдно обнажив худенькую ногу в дешевых колготках. Заколка расстегнулась, очевидно, при падении, и светлая прядь волос упала Оле на лицо. Но даже через эту прядь были видны остановившиеся глаза, алебастровая бледность кожи и отчетливая синева вокруг рта. Мне стала понятна причина Леночкиной истерики — живой человек так выглядеть не мог. И лежать он так не мог. В зале было пусто, только метрах в трех от Олиного тела оцепенели от страха два подростка.

Я кинулась к лежащей девушке, на ходу лихорадочно вспоминая школьные уроки по оказанию первой помощи при несчастных случаях. В голове были какие-то обрывки про искусственное дыхание по типу «рот в рот» и непрямой массаж сердца. Тихо, только не суетиться! Так, сначала платок на губы, потом зажать нос и попытаться вдохнуть воздух через рот потерпевшего («потерпевшей», — машинально поправилась я). Как мяч надуваете, — поучал нас физрук. Грудная клетка при этом вроде бы должна приподняться. Хорошо, приподнялась. А теперь изо всей силы следует на нее надавить. Я дышала и давила, дышала и давила. Время остановилось, а я стала вся мокрая, как после дождя. Мне хотелось только одного — чтобы Оля перестала быть такой страшной и неподвижной, но она не подавала признаков жизни. Вдруг меня взяли за плечи и осторожно, но настойчиво отодвинули в сторону. В зале уже было полно народу, и какие-то люди в белых халатах суетились вокруг лежащего тела. До меня не сразу дошло, что это медики из «Скорой». Пожилая женщина в очках держала Олю за руку и что-то спрашивала у Леночки. Потом она печально покачала головой и отошла. Как из воздуха появились носилки, на них два крепких парня уложили Олю и укрыли ее с головой белой простыней. Зачем они так сделали? Оля очнется, и ей под простыней будет трудно дышать. И тут истинный смысл этого действия пробежал по коже ледяными мурашками. Я вспомнила, что в кинофильмах именно так укрывают труп, я сто раз это видела. В кинофильмах, но не в жизни. В жизни я впервые так близко и неожиданно столкнулась со смертью. Если не считать смерти мамы, но тогда все было по-другому. «Скорая» уехала, сотрудники потихоньку стали отходить от шока. Леночку напоили валерьянкой, она повздыхала, посморкалась и рассказала следующее. Только что закончилась экскурсия со школьниками, и детей надо было проводить в гардеробную. В зале оставалась только Оля, как всегда, на своем стуле, да мальчишки замешкались, разглядывая экспонаты. И тут Лена услышала короткий и громкий вскрик, скорее всхлип. Она обернулась и увидела: смотрительница пыталась встать со стула, белые от ужаса и боли глаза буквально выкатились из орбит, одна рука пыталась расстегнуть кофточку у горла, другая судорожно хватала пустое пространство. Через пару секунд девушка рухнула на пол. А Лена в страхе бросилась за помощью. Вот и все.

Да, многовато потрясений свалилось на нашу «картинку» за последнюю неделю. Не успели еще прийти в себя после ночного ограбления, как тут эта странная и неожиданная смерть. Вот уж точно — беда не ходит одна.

Так размышляла я вечером, тупо сидя перед телевизором. После пережитого меня знобило и подташнивало. А тут еще, как нарочно, глупые рекламные ролики с отвратительными физиологическими подробностями: то парень в девушку пивом плюнет, то влюбленная пара мятную таблетку изо рта в рот передает. Это какая должна быть степень доверия, чтобы делиться слюнявой конфеткой, да еше изо рта в рот. Бр-р-р! Я вспомнила свои попытки сделать Оле искусственное дыхание, и мне стало совсем плохо. «Телеящик» достал окончательно, лучше уж сходить на кухню и напиться горячего чая. Голову все сильнее сжимала боль, как будто невидимый палач-изувер закручивал пыточный обруч. Сердце вдруг стало покалывать. Наверное, у меня начинается грипп. Или ОРЗ. Или еще какая-нибудь простудная дрянь. Пожалуй, стоит сегодня лечь пораньше и попытаться уснуть, пока соседей нет дома.

Соседи снизу — отдельная печальная история. Примерно год назад «двушку» прямо подо мной купила молодая семейная пара с собакой. Я сначала с удовольствием смотрела на них, таких веселых и неунывающих и уже имеющих собственное жилье. Они сразу взялись за обустройство своего гнездышка. Стук молотка и вой дрели продолжались ежедневно до глубокой ночи. Все относились к шуму с терпеливым пониманием. Ремонт — стихийное бедствие, его надо просто пережить. В конце концов ремонт закончился, а стихийное бедствие осталось. Этим бедствием, как выяснилось, были сами соседи. Вроде бы ничего особенного: ни драк, ни диких пьянок. Просто обычная полноценная жизнь во всех ее проявлениях, но только… по ночам. Часов до 11 вечера в их квартире стояла блаженная тишина. Затем по подъезду разносился громкий топот и веселые голоса. На весь засыпающий дом противно лязгала металлическая дверь, и голоса перемещались в квартиру. Соседи беззаботно перекрикивались из комнаты в комнату и громко хохотали. Хозяин включал телевизор, щедрой рукой прибавлял звук и затевал возню с собакой. Гладкий холеный стафф визжал, очевидно от восторга, оглушительно лаял, что-то с грохотом падало на пол. А потом наступало время Большого Секса. Не знаю, как уж там с техникой самого процесса, но то, что соседи могли успешно и за хорошие деньги озвучивать порнофильмы, не вызывало сомнения. Томные завывания, стоны и крики будоражили воображение ближайших трех этажей.

Пятнадцать минут обманчивой тишины, и снова грохот железной двери, похожий на звук разорвавшейся противопехотной мины. Это хозяин повел выгуливать пса. Просто невероятно, сколько шума производят человек и собака в два часа ночи. Полное ощущение, что стадо американских бизонов скачет по лестнице вниз. При этом бизоны еще и лают басом. Собака делает кучку прямо у крыльца, и потом с таким же звуковым сопровождением они возвращаются с прогулки. Еще немного хохота, телевизора и музыки — только к четырем утра все затихает. Кошмар продолжался каждую ночь. На робкие попытки соседей сделать замечание молодые отвечали искренним удивлением что такого? Первобытный животный эгоизм светился в их незамутненных глазах. С этим ничего нельзя было поделать.

Иногда, в очередной раз лежа без сна, я рисую себе мрачные и кровожадные картины. Как врываюсь к ним в квартиру и из автомата Калашникова расстреливаю в упор телевизор и музыкальный центр. А потом еще одиночный контрольный выстрел в кинескоп. Соседи плачут от страха, а я, безжалостная и неумолимая, словно Терминатор, велю отныне ходить только на цыпочках и разговаривать только шепотом. А собаку в деревню, на вольный воздух. Пусть пасет коров и делает свои кучки на полях.

Или, может быть, господь сжалится надо мной и пошлет молодым много денег. Они купят квартиру в элитном районе. А сюда переедут тихие старички — мечтаю я. Мой дом — моя крепость! Легко англичанам изрекать подобные афоризмы. Им бы пожить в наших хлипких панельных многоэтажках! Я себя чувствовала защищенной примерно так, как если бы жила в картонной коробке.

Сон не шел, хотя в доме было на удивление тихо. Эдак я, пожалуй, скоро начну кропать статейки в «Космополитен» под общим названием «Все, что вы хотели знать о неврозе, но стеснялись спросить». Занудная монография о кубизме не помогает, слоны не помогают, а тем временем за окном подозрительно светлеет. Придется прибегнуть к «наркозу».