Время теней - Павлухин Андрей - Страница 57

– Привет, Спрут, – сказал Мишар. – Я ищу Фаната.

– Он будет поздно.

– Когда?

– После закрытия.

Заказали по лунному коктейлю. Ближе к вечеру бар начал заполняться постоянными клиентами. В полночь створки дверей с гулом и скрежетом сдвинулись. Изменилось освещение. Окружающее наводнили иллюзии. Стойка исчезла, появились гейши. По залу поплыли звуки чего-то древнего и примитивного. Кото, сказал Мишар.

К ним подсел сгорбленный старик в вязаном шерстяном свитере. Красные и белые ромбы.

– Искали? – слезящиеся глаза уставились на Мишара.

– Этих людей, – травник кивнул на Рика и Рауля, – интересуют души.

– Конкретно?

– Боги, кракеры. Люди сети.

– Таких хватает.

– Мы полагаемся на твой выбор.

– Что нужно?

– Адрес, – сказал Рик. – Адрес, которого нет на общедоступных ресурсах.

Старик улыбнулся, размножив морщины. Он провел их сквозь тусовку привидений и запах марихуаны к низенькой дверце, которая выглядела гобеленом. Хэм с Ченом остались сидеть.

За дверцей – узкий, обшитый деревянными панелями коридор, силовая завеса и пыльная каморка, тусклый свет неоновой дуги. Пластиковые стеллажи с аккуратно сложенными коробочками. В центре каморки развернулся экран психоприемника.

– Ты с Отры, сынок? – обратился Фанат к Раулю.

– Да.

– Звезды переворачивают нашу жизнь. Поднимают бури.

– Философ, – буркнул Рик.

– Я живу пятьсот лет, парень. Генетическая модификация. Экспериментальный образец одной правительственной конторы. Мне пришлось пройти через всякое дерьмо, чтобы получить свободу.

Фанат приблизился к стеллажу, взял черный кубик. Вложил носитель в мнемовод. На экране замелькали столбцы цифр.

– В кубике четырехмерный оптокристалл, – сказал старик. – Это значит, что там – собственная вселенная. Со своими законами и автономным течением времени. Уйма терабайтов на клочке материи. Если хочешь…

– Рик.

– Если хочешь, Рик, я встрою его в нейрочип и имплантирую тебе. Пара минут. Основную работу чип выполняет сам – запускает полимерные нити в твой мозг. Сложнее с юридической стороной, душа, согласно закону Федерации имеет статус личности. Зард может отказаться.

Колонки чисел сменились изображением. Человек среднего роста. Над телом явно потрудился графический редактор. А вот лицо… Одутловатое, словно с перепоя, недельная щетина, сумасшедшие глаза. Торчащие в разные стороны волосы.

– Эдуард Зардмариан, – представил Фанат. – Жил в эпоху Союзных Солнц, когда Земле были подвластны всего две системы. Незаслуженно забыт потомками.

– Я сам умею разговаривать, – резко сказал Зардмариан. – Где мы?

– На Венере, как и прежде. В Полисе, – ответил Фанат.

Кракер оценивающе взглянул на Рика и его спутников.

– Клиенты?

Фанат кивнул.

– Я согласен. Хочу в тело. Кто?

– Я, – сказал Рик.

– Не вопрос.

– Ложись, – приказал Фанат. Из стены выдвинулась кушетка. В ладони старика появился пистолет имплантатора. – Операция безболезненна. Наркоз не потребуется.

Зардмариан, хмыкнув, растворился в помехах. На экране родилась новая картинка: голографический сад «Парадиза» с очумевшими от травы девками, извивающимися на танцполе. Нежная потусторонняя музыка наполнила лавку. Внимание Рика привлекли створки дверей: красным зрачком пылал индикатор доступа. Красный – цвет армейской элиты. Цвет Хорака. Мишар оценил ситуацию мгновенно. Взмах руки отправил в зал Сира. Тот появился в поле зрения спустя полминуты.

– Что происходит? – насторожился Рауль.

– Облава, – догадался Фанат. – Люди из Ла-Харта.

– Быстрее, – поторопил его Рик.

Кубик выскочил из мнемовода. Фанат зарядил его в имплантатор. На рукояти высветилась колонка загрузки: информация кристалла скачивалась в нейрочип.

Десять секунд.

Двери «Парадиза» разомкнулись. Рик, лежа на кушетке, наблюдал за троицей невзрачных типов, просочившихся внутрь рая. Серость, простота – их прихода почти никто не заметил.

– За вами, – прокомментировал Фанат, приставляя холодное дуло к черепу Рика. Щелчок и укол. Чип вместе со специфической полимерной массой проник под кожу и пустил там корни. – Приготовься к адаптационному периоду, Рик. Это недолго. Ребятки, присмотрите за ним.

Рик встал с кушетки. Его преобразила СОПРИЧАСТНОСТЬ. Гнетущее чувство одиночества, которое неотступно следовало за ним сквозь звезды и время, отодвинулось на задний план. Теперь у него есть неотделимый, практически вечный партнер. И с ним придется уживаться.

Первая волна адаптации накатила, перекраивая вселенную.

Сир опоздал.

Застыв подобно статуе, среди цифробреда, он перебирал в уме возможные повороты. Агенты развалились в креслах, на лицах читалось превосходство. Двое сидят, третий где-то в зале.

– Итак?

Чен поднял голову, отвлекшись от изучения меню.

– Ваши полномочия.

– Красный допуск, – сказал коротышка справа. – Меня зовут Кондо. Федерация ищет преступника, известного как Рикардо Эль-Куэйро. Есть сведения?

Чен пожал плечами.

– Показать снимок?

– Не стоит. Здесь его нет.

Коротышка печально вздохнул.

– Я могу уничтожить тебя, дилер. Кровь закипает, сердце взрывается. Или мощное магнитное поле стирает все воспоминания. Даже о том, как ходить в сортир. Ты овощ. Верь мне.

– Верю.

– Но гораздо раньше, – сказал Хэм, – тебя достанет игла.

Травник держал под столешницей ружье.

Кондо и пальцем не шевельнул, но Хэм неестественно дернулся. Его тело начало разлагаться. Кошмар в духе Пикассо. Глаз плывет ко рту, рука отваливается. Что-то хлюпает. Телекинез, подумал Чен, этот ублюдок киннер.

Стальное жало пригвоздило коротышку к креслу. Он захрипел. Хэм осел дымящейся однородной кашей. Чен пинком опрокинул стол на молчаливого агента. Метнулся прочь, но его сбила подсечка. Блеск изогнутого клинка… Местный головач.

«Бабочка» Сира, взмахнув крыльями, отправилась в полет. Уже стоя, Чен заметил движение. Кривой меч, оказавшись в его руке, описал широкую восьмерку. Реакция, несмотря на отупляющее действие психоделики, не подвела.

В вихрь галлюцинаций затесался прощальный подарок реальности: Кондо, выдернув из груди стержень, поднимается с кресла. Его лицо, руки, туловище – все смазалось. Киннер превратился в колыхающуюся студенистую глыбу, амебу, выросшую до невероятных размеров. Началось деление. Существо на экране обрело сходство с песочными часами. Образовавшаяся тонкая перегородка порвалась. И сразу же – ускоренная обратная формация. Прежде, чем кто-либо успел опомниться, Кондо учетверился. На операцию ушло не более трех секунд.

Экран распался на мириады частиц.

– Берите его и сваливайте, – сказал Фанат.

Восприятие Рика сломалось. Окружающее перетекло в новые, неповторимые воплощения.

– Там, за дверью, – объяснял Фанат, – подсобные помещения. Прямо, не сворачивая. Заслонка открывается кодовым словом «зима». Дальше разберетесь.

Воссияв напоследок нимбом, старик скрылся в лифтовой нише. Фрагмент ложного стеллажа занял прежнюю позицию. Со скрипом распахнулась металлическая дверь. Рика протащили по заваленным жестяными и пластиковыми ящиками комнатам. Под стеклами стендов хранились неведомые предметы. Пыльный, тусклый мир. Неоновые линии, вмурованные в шлаковый потолок…

В тупике гулял вертикальный ветер – межуровневая воздухоочистительная система.

Мимо замызганных каменных стен, измалеванных граффити – к территории мусорозавода, к мрачному инфернальному царству.

Завод представлял собой модуль из сваренных молекулярных синтезаторов, расположенных в форме пятиконечной звезды. Суетливые роботы-богомолы собирали из корпусов подержанных мобилей платформы, лепили к днищам антигравы и, загрузив под завязку разным хламом, отправляли на переработку. Непрестанный лязг, грохот и треск долбили по ушам.