Время теней - Павлухин Андрей - Страница 47

А на Рэнгторе рассвет.

Ллирерон, председатель Совета, вышел на террасу, облаченный в традиционную серебристую тунику. Город врезался в желто-голубое утро зазубренными клинками башен. Терраса купалась в последних лучах искусственного Кольца, перечеркнувшего диск Неора – планеты, чьим спутником был Рэнгтор.

Флаер ожидал председателя на посадочной площадке. Ллирерон так и не привык к под-перемещениям.

Машина мягко взлетела. Мимо проплыл шар Библиотеки, хранящий внушительные запасы древних рукописей, магнитных лент и дисков, современных визуальных и нейрических книг, оптокристаллов с правительственными грифами разных уровней.

Молчаливое скольжение над зеркалом моря.

И переход, которого Ллирерон не заметил.

До этого момента – он, председатель Совета Федерации, расположившийся в салоне машины. После – небытие, отсутствие звуков, запахов, и тьма, и тлен… И красная смерть, внутренне усмехнулся председатель.

Разум – и клетка для разума.

Присутствие.

Чье-то присутствие рядом.

Здравствуйте, председатель.

Голос извне, собственно, не являлся таковым. Информация, напрямую вливавшаяся в мозг. Чартера. Неведомые существа, разрушившие Землю и вернувшиеся спустя десятилетия в пространство Федерации – чтобы диктовать политику поверженной расе. Лишь десяток избранных был посвящен в страшную истину: чартора никуда не уходили. Они здесь. Следят и говорят, что делать. Не объясняют, не вступают в дискуссии. Просто приказывают.

Подключаются к тебе, чтобы дать инструкции.

Вы хотите увидеть меня? Узнать, как я выгляжу?

Оккупация Ла-Харта никогда не проявлялась в конкретных образах. Ни тебе вражеских армад из глубин космоса, ни десанта жутких монстров, размахивающих супероружием. Ничего, что можно потрогать, или хотя бы осознать. Непостижимая сила рядом. Способная вмешиваться в процессы, не проявляя себя.

Да.

Ответ вырвался против воли.

В сознании вспыхнул образ. Тусклое помещение, заполненное водой. Смутные очертания стен. Тени, скользящие на периферии зрения… Человек-амфибия, голый мужчина со странно поблескивающей кожей и жаберными щелями на шее, мускулистый, короткая стрижка. Вдруг председатель осознает, что кожа – это не кожа. Чешуя.

Его передернуло.

Неестественно, правда? В начале эволюционного пути мы были подобны вам. Позже случилось то, что ваши древние писатели пытались предсказать в дозвездную эпоху. Бойня, техногенная катастрофа. Моя реальность погрузилась в океанскую пучину. Мы не обладали знаниями, достаточными для постройки космическою корабля и колонизации иных, пригодных для жизни, миров. Было решено оставить донные купола и плавучие станции. Мы изменили себя. Подвид, живший наверху, на островах и в понтонных городах, вымер.

Ллирерон представил дикие сборища постлюдей, устраивающих морские сражения ради самок и еды. Он был образованным человеком и видел старые игровые фильмы наподобие «Водного мира» с Кевином Костнером.

Да. Все выглядело примерно так.

Ллирерон осмелился спросить:

А дальше? Сейчас?

Война навязывает свои условия. Наша раса развилась до стадии, намного превосходящей вашу. Потом материнская планета оказалась уничтоженной. Мы развязали бесконечную битву – и собираемся довести ее до логического конца.

Тот человек… под водой… это ты?

Я. Но сейчас мы вновь разделены на подвиды. Есть те, кто способен дышать на поверхности. И те, кто вовсе не дышит. А еще мы научились ментальному слиянию.

С кем вы воюете?

Пауза.

Это неважно, – голос стал жестче, – твой интерес удовлетворен. Мы хотим вернуться к отрейскому вопросу. Делегация Астерехона потребует развязать войну против фолнаров. Ты воспользуешься своей властью, чтобы санкционировать боевые действия. Народ фолнаров подлежит ликвидации.

Тьму сменил желтый газовый гигант.

Золотое утро.

Вечные сумерки слуг.

17

Выполнив очередное задание, Шану решил разобраться с делами на Страте. Технологии стремительно развивались, и спрос на водородное топливо падал. Анахронизм, сказали эксперты. Паровоз Стефенсона, солнечный парус, двигатель внутреннего сгорания… Удел отсталых рас. Конечно, в Империю влились новые, слаборазвитые миры. Речь идет о дополнительных вложениях в исследование рынка. Шану не мог допустить упадка в собственной системе. Только не здесь, не на планете его отца. Поставив на ноги Компанию, он перебросил часть денег управляющим и распорядился купить несколько захудалых частных лабораторий. Странные ученые, несуразные разработки. Реальная прибыль через десять-пятнадцать лет.

И снова – вакуум.

Шану пригласили в Академ-Кластер Гриира, где он преподавал около полувека. Учил курсантов боевым искусствам изведанного космоса. Затем исчез – чтобы не распространять мифы о вечно молодом инструкторе. Прыгнул на Тагор, где провел еще сорок лет, общаясь с местными и постигая безумную вселенную.

Продолжая думать о ней.

Дистанция сокращалась. Сейчас их разделяло три столетия. Это казалось невероятным, забытая детская любовь упорно не желала умирать, она дремала вместе с Шану в электронных грезах, пряталась в тупиках памяти, спала в наркотических берлогах – а затем разворачивалась полотном тупой боли. Ты нарушаешь баланс, сказали ему телепаты. Мешаешь нам. Извини.

Он понял.

И больше не возвращался.

Джонатан Свифт доказывал, что физическое бессмертие невозможно. Человек превращается в жалкое существо, идиота, пускающего слюни. Потому что нельзя столько помнить. Воспоминания заполняют мозг, наступает критический предел и… лишнее удаляется. Что-то в этом роде. Логичное допущение, но в случае Шану оно не годилось. Мегион обманул человеческую природу. Хотелось горько усмехнуться, когда выскакивало словечко «совершенство». Оно граничило с «мазохизмом». Душу, пресловутую психоматрицу, владыки Шану исправить не могли.

Ты живешь и все помнишь.

В мельчайших подробностях.

Бесконечно.

Последнее, что Шану увидел перед подключением – мрачная глубина Мешка в обзорной плоскости. Спирали циклонов на лике мира. Высверки молний. Унылая космическая тьма.

Курсант стоял перед ним, держа катану обратным хватом. Дул легкий ветерок, сверкали на солнце тибетские вершины. Под ногами – отполированные дождями и временем плиты террасы. Тренировочный конструкт.

В руке Шану появился нож.

Курсант напал без предупреждения. Косой взмах снизу вверх – Шану пришлось прогнуться вправо. Курсант, не замедляясь, развернулся, очерчивая лезвием круг на уровне груди. Шану перекатился, выпрямился – и столкнулся с насмешливым взглядом. Способный парнишка. Опыта маловато, а самоуверенности – через край… Перехват. Удар сверху. Шану уклоняется. Еще. Он отводит клинок ребром ладони, и приставляет нож к горлу учащегося.

Поединок окончен.

– Никогда не повторяйся, – голос ровный, как у машины. – Серьезный противник этого не простит.

– Я сдал?

Покачав головой, Шану перерезал Говарду Шизу горло. Аватар курсанта упал на колени.

– Зачет поставлю. Завтра – дополнительное занятие.

Говард Шиз, будущий инструктор по технике боя с холодным оружием, покинул конструкт. Его тело растаяло. Вряд ли малыш ощутит боль – программа регулирует пороги чувствительности по минимуму.

В реале Шану снял костюм, сложил его и запихал в выдвижной бокс под консолью.

Он спешил.

Предстояла встреча с прибывшим на Гриир дэз-воином, экспертом, который вскоре заменит Шану.

Академ-Кластер за минувшие века разросся вместе с планетой. Появились надстройки, отдаленно напоминающие земные небоскребы прежних эпох. Развилась транспортная сеть. Академия теперь занимала около трети планетарного объема.