Неуловимый прайд - Павлов Сергей Иванович - Страница 21

— Не понял. К чему приготовиться?

— Скоро поймешь. Видишь ли… После того, как мы с Маккоубером сбросили стержни в «огуречную» стаю, он приказал мне сделать посадку на Амальтею…

— Старая база? И чем вы там занимались?

— Кто чем… Я, к примеру, отлично поспал. А Маккоубер целые сутки провел в куполе дистанционного наблюдения. Потом ему пришла в голову мысль сделать траление в стае, и мы подняли один из «Муфлонов». Вышел я на курс, включил локаторы и шарю в поисках стаи. Нет нигде стаи, как сквозь Юпитер провалилась! Я прямо вспотел весь и сказал Маккоуберу, что «камбала» куда-то пропала. Он странно так взглянул на меня и сказал, чтобы я держал направление на группку из девяти зеленых зернышек, которых я поначалу и не заметил. Нет теперь, говорит, у нас никакой «камбалы», попробуем взять тралами один из этих сгустков…

— Ну?..

— Ну, я выдвинул диполи тралом, включил силовое поле ловушек и прицелился в ближайший сгусток. И тут началось…

— Что началось? — Леонид терял остатки терпения.

— Понимаешь ли… Как на корриде. Словно ты бык, и ты нападаешь, а у тебя перед носом машут красным плащом, и все твои намерения бесполезны. Я даже перепугался.

— Не понимаю.

— Ладно, скоро поймешь. Как только сблизимся с этим… Ютавром, так и поймешь… Ну, в общем, проверил я тралы. Ни одного стержня там не было. Маккоубер несколько раз гонял меня в Рой, но эти «песочные часы» быстро перегруппировались, и мы уже не могли подойти к ним вплотную. Маккоубер приказал возвращаться на Амальтею. Он все время ворчал. Ему, в общем-то, нравилось, что сгустки держатся довольно сплоченной компанией, но не особенно нравилось то, что их девять. Ума, говорит, не приложу, почему их именно девять? Мне показалось, что он ожидал получить их в меньшем количестве.

— Он ожидал получить всего лишь один, — пояснил Леонид. — А получил целый прайд.

— Не понял, — сказал Дэн.

— Львы редко охотятся в одиночку. Обычно на время охоты несколько львиных семей объединяются в прайд.

— А… — сказал Дэн. — В самую точку. — Он выключил двигатели. — Сейчас увидим, что бывает с самонадеянными храбрецами, когда они появляются в центре львиного прайда…

Леонид не ответил. До него наконец дошло то, что было очевидным с самого начала. Ворчливая неуступчивость пилота, скафандровое одеяние, туманные намеки… Пилот относился к системе Ютавр с явным предубеждением, если не сказать — враждебно.

Нос катера был нацелен в середину Ютавра. Сгустки были видны в плане, и теперь они располагались точно так же, как и на схеме Крамера. Форма номер один. С той лишь разницей, что на схеме не было этой сети тончайших каналов. Катер шел инерционным ходом прямо в сеть. Леонид попытался припомнить свой страх, который он испытал перед прайдом электрических львов на Чантаре, и не сумел. Он честно проверил свои ощущения. Страха не было. Было тревожное любопытство.

События развивались стремительно.

Сеть дрогнула и разошлась, ее змеящиеся обрывки быстро уходили из центра экрана и втягивались в периферийное кольцо, которое сначала едва умещалось в экранном обзоре и слабо мерцало, а потом замерцало поярче, резко расширилось и исчезло из поля зрения вообще. В наушниках появилось гулкое жужжание, словно гудел встревоженный пчелиный рой, и это было очень занятно. Однако Леонид не успел на этом сосредоточиться, потому что экран вдруг окрасился белым, точнее плеснуло в него молоком, и белизна хлынула в рубку ярким потоком, наливаясь яркостью до опасных для зрения пределов, потом все окрасилось розовым и, стремительно накаляясь, пурпурным вихрем раздвинуло стены и вынеслось прочь, оставив перед глазами цветные круги. Леонид машинально захлопнул стекло гермошлема — в какой-то момент ему показалось, что он задыхается…

— Ну и как?.. — сдавленным голосом спросил Дэн. Он тяжело дышал. — Теперь ты понял? — Стекло его гермошлема было тоже опущено.

— Эффектно!.. — откликнулся Леонид. Он был ошарашен, но страха по-прежнему не испытывал. — Вот это да!..

Экран был темен и пуст. Лишь наверху, наискось пересекая верхний левый угол обзора, одиноко ползла зеленая запятая.

— Что это? — спросил Леонид.

— "ЮП-Следопыт". Беспилотчик. Я попросил диспетчеров отвести их подальше. В такой свистопляске недолго и врезаться. Знал, что ты обязательно сунешься в Рой. Ну как? Для первого знакомства неплохо?

— Где Рой? — полюбопытствовал Леонид.

Заработали двигатели, Дэн развернул катер, поманеврировал, и на экране появился Рой.

— Далековато… — сказал Леонид, поднимая стекло гермошлема.

— Так было и в прошлый полет, — сказал Дэн. — Проскочишь его, развернешься, а он уже еле виден.

— Давай обратно, — сказал Леонид.

Рой стремительно приближался. «Песочных часов» не было и в помине. Были кольца. Три из них почти соприкасались краями, образовав кольчатый треугольник, шесть других расположились вокруг центральной группы по углам правильного шестиугольника.

— Совещаются, — сказал Дэн. — Изобретают новую каверзу…

— Боишься?

— Нет. Поначалу было, правда, не по себе. Теперь нет. А ты не боишься?

— Нет. Я испытываю к нему родственные чувства, — пошутил Леонид. — Как-никак, а в нем содержится триста стержней с записью работы моих мозговых извилин. Все мы обязаны испытывать к нему родственные чувства.

— Я не обязан, — возразил Дэн.

— Верно… Ты не обязан.

В центре экрана быстро росли три сомкнутые треугольником тороида. Мерцающая сеть каналов была теперь, как показалось Леониду, гуще, чем во время стадии «песочных часов».

— Постарайся, — сказал Леонид, — уравнять орбитальные скорости.

— Дрейф внутри Роя? Постараюсь… Но думаю, что это безнадежно.

— Постарайся, — сказал Леонид.

На этот раз белого не было. В рубку ворвался пурпурный вихрь, просочился сквозь стены, исчез… Дэн мгновенно развернул катер обратно. Рой был едва ли не дальше, чем в прошлый разворот. Дэн выругался.

— Уму непостижимо! — возмущенно кричали наушники. — Ты что-нибудь понимаешь? Так мы его никогда не поймаем! Я говорил, что это бесполезно!

— Вот что… — сказал Леонид. Помолчал, размышляя: — Мы для него инородное тело, и он нас просто выплевывает, как ребенок сливовую косточку. Попробуем стать для него полноценной сливой. То есть, источником информации. Тогда, возможно, он выплюнет нас не сразу… Включай передатчик.

— Ты думаешь?.. — с сомнением спросил Дэн, но передатчик включил. — Можно поймать музыкальный маяк и пропустить это в наш излучатель. Ютавр послушает, и мы заодно…

— Не надо, — сказал Леонид, наблюдая, как индикатор на передатчике пульсирует в такт словам. — Ютавр прекрасно чувствует все маяки и без помощи нашего излучателя.

— Да, но тогда какую же информацию ты собираешься ему поставлять?

— Мы уже поставляем. Нашу с тобой болтовню. Правда, я не уверен, что он от нее в восторге, но в том, что это новая для него информация, я убежден.

Леонид смотрел на экран. Рой приближался. Теперь он принял форму трехлучевой звезды. Каждый луч состоял из трех вложенных друг в друга воронок и чем-то напоминал короткую гирлянду высоковольтных изоляторов, и все это просвечивало сквозь густую сетку замысловато переплетенных усов.

— Что же ты замолчал? — спросил. Леонид. — Перед входом в Рой необходимо болтать беспрерывно.

— А когда понимаешь, что это необходимо, так вроде и не о чем говорить.

— Верно… Есть такая зависимость.

— Может, что-нибудь ему споем? — предложил Дэн.

Они посмеялись.

— Ничего из этого не выйдет, — сказал Дэн. — Он снова нас выплюнет, вот увидишь.

— Посмотрим.

— Тут и смотреть нечего. Выплюнет.

— Увидим.

— Неуловимый он, понимаешь?

— Да?

— Неуловимый прайд.

— Хорошо. Давай дальше… Нужно все время что-нибудь говорить.

— Мы уже входим в него…

— Самое главное не прекращать разговора. Особенно когда войдем.

— Когда войдем, полыхнет красным, и все. Вот видишь, уже начинается…