Преступления инженера Зоркина - Акимов Виталий Владимирович - Страница 24

Нет, все же до удивления приятно и радостно постепенно опутывать душу человека, не раскрывая своих помыслов до конца; знать, что ты умнее, хитрее и удачливее во всем, добьешься всего, чего захочешь.

Но единомышленник ли Рашид? Ирина считала, что да. Об этом говорило безрассудное чувство к ней, частые согласные кивки в ответ на ее вопросы. Но Ирина, при всей своей хитрости и изворотливости, не могла до конца распознать своего возлюбленного. Узнав его мысли, она взмолилась бы на коленях: прости, не выдавай, я все выдумала! Взмолилась бы и пожалела, что не дала разгореться ярости Рашида в тот момент, когда Ибрагим собрался уходить. Тогда все было бы кончено. Пусть убийство, кто о нем узнал бы. Тетка не выдаст, хотя она и не в курсе Ирининых дел. Старухе не следует знать, и она действительно не знает, что ее племянница и двое ее старых друзей — грабители, воры, преступники. Тетка по своей наивности принимает Ибрагима и Виктора за давних ухажеров Ирины. Но даже если бы случилось страшное, старуха замкнула бы рот на замок. Кроме племянницы у нее никого нет, и она согласится лучше принять смертные муки, чем позволить причинить боль Ирине.

Утром Рашид проснулся поздно и, открыв глаза, не увидел рядом Ирины. Ее голос доносился из сада, она разговаривала с теткой и чему-то звонко смеялась. Рашиду не надо было припоминать событий прошедшей ночи, они, точно отпечатанные на белом гладком листе бумаги, полностью сохранились в памяти. Ирину видеть он не хотел. Неуверенность, страх и непонятная сумасшедшая страсть вдруг испарились в нем, оставив в душе горький осадок. Если бы она сейчас вошла в комнату и приласкалась к нему, он оттолкнул бы ее, а может быть, даже ударил.

Еще ночью, слушая разглагольствования Ирины, он вдруг с трезвой ясностью вспомнил о последнем письме отца. Свернутый треугольником пожелтевший от времени конверт, с торопливо набросанными карандашом полустершимися строчками...

«Сотни тысяч людей, в том числе и мой отец, отдали жизнь за ту землю, на которой я живу. Отдали за наше счастье и свободу! А она, что говорила она — дочь предателя, полицая, убийцы. Да, я ее любил! Любил, зная, что Ирина воровка, стяжательница, мещанка. Но я не представлял, до какого морального уродства дошло ее мышление, насколько цинична и грязна она в своих помыслах».

Рашид «проснулся». То, что привиделось, не исчезло, а, наоборот, приняло еще более уродливые размеры, контуры которых расплывались в трагической темноте. Мысль о том, что долг должен быть исполнен, в нем все больше крепла. И юноша, почувствовав себя словно освобожденным от тяжелых цепей рабства, вздохнул с облегченьем: он прошел испытание, теперь ему предстояло сдать экзамен людям, простым советским честным людям — матери, Игорю, Капитонычу и всем другим, верящим в него и борющимся за то, чтобы правда победила ложь.

Теперь уже ему не составляло труда скрывать свои чувства. Он вышел на веранду, сел за стол. Слушая веселую речь Ирины, отвечал улыбчивыми взглядами на ее взгляды, а потом, прощаясь, сказал:

— Сегодня обязательно найду Игоря и приведу сюда. Но ты обещаешь мне, что после этого мы останемся только вдвоем. Навсегда, навечно!?

— Да, да! Мой дорогой, мой любимый, мой сильный! Не только обещаю, но и клянусь. Клянусь дочуркой, моей Танечкой!

Он еле сдержался, чтобы не крикнуть ей: «Ты лжешь! В твоих словах нет ни капли правды!» А сдержавшись, сумел заставить себя улыбнуться, ответить на прощальный поцелуй Ирины.

Рашид позвонил Игорю на работу, но ему сказали, что лейтенанта Мезенцева нет. Когда будет? Возможно, попозже.

Рашид набрал номер телефона квартиры Мезенцевых. Трубку поднял отец. Юноша, изменив голос, спросил, дома ли Игорь. Петр Степанович ответил: «На работе... А кто спрашивает?» Но до Петра Степановича донеслись короткие гудки отбоя.

Камилов ждал друга, сидя в скверике, неподалеку от городского управления охраны общественного порядка. Рашид купил газету, но ему не читалось, он через Каждые 5—10 минут с нетерпением посматривал на часы. Он звонил Игорю еще три раза, но безрезультатно. В конце концов тот, кто отвечал на вопросы Рашида, спросил: «Кто говорит?». Юноша, вдруг решившись, произнес твердо:

— Его друг, Рашид Камилов. У меня очень важное дело. Я хочу рассказать о готовящемся преступлении!

— Я жду вас, — ответил глуховатый голос. — Пройдите в управление, на второй этаж, комната номер 93 к майору Ахрарову.

VIII. АФЕРА НЕ СОСТОЯЛАСЬ

Понедельник последней недели июля выдался на редкость жарким. С самого раннего утра немилосердно палило солнце, прохожие обливались потом, вставали в длинные очереди у автоматов с газированной водой. Игорь вел по шумным улицам светло-кремовую «Волгу», то и дело обтирая носовым платком липнувшие к скользкой баранке пальцы. Еще учась в школе милиции, он с успехом сдал экзамен и получил любительские права. Встреча с Ибрагимом и Виктором была назначена ровно в десять утра у здания университета, с обратной стороны улицы Коммунаров, где в доме № 17 жил Арам Манучарьянц. Рашид сидел сзади, внимательно глядя вперед, перебрасывался с другом незначащими фразами.

Накануне вечером в кабинете начальника отделения уголовного розыска города майора Ахрарова было обговорено все до мелочей. С девяти утра каждый из оперативных работников дежурил на своем участке. Один из них сидел в кафе напротив бани, ни на минуту не выпуская из виду Ирину Скворцову, занявшую очередь в дамский зал, хвост которой выходил на тротуар. Четверо других, в том числе майор Ахраров, ожидали грабителей, сидя в двух легковых автомашинах, притулившихся к зданию Министерства строительства, которое венчало своим пятиэтажным корпусом выход с улицы Коммунаров. Еще трое оперативников расположились в начале улицы, образовав своеобразную очередь около детской молочной кухни. Таким образом, стоило машине с грабителями, ведомой лейтенантом Мезенцевым, подъехать к дому № 17, как она оказывалась блокированной с двух сторон. Чтобы ни случилось, убежать бандитам не удастся: проходных дворов на этом участке нет так же, как нет и низких заборов, через которые легко перескочить, а потом задами через крыши и соседние дворы уйти от преследователей. Все члены оперативной группы были предупреждены: главарь вооружен, увертлив, как угорь и может пойти на все, чтобы спасти свою шкуру. Разумеется, наибольшей опасности подвергался Игорь Мезенцев. В случае малейшего подозрения Ибрагим Валиев, не задумываясь, выпустит ему пулю в затылок. Майор предупредил: «Будь осторожнее, лейтенант! Надо будет стрелять — стреляй!»

— Они! — воскликнул Рашид, увидя у остановки такси Ибрагима и Виктора. «Гангстеры» стояли, облокотившись о красные трубчатые поручни тротуарного ограждения, согласно поглядывая то направо, то налево: Ибрагим как всегда мрачно, а Виктор оживленно. Заметив подъехавшую машину, шагнули к стоянке. Открыв дверцу, Рашид вышел из «Волги», приветливо кивнул «коллегам».

— Иди! — бросил Ибрагим, не ответив на приветствие. — Мы подъедем поближе, вон к тому углу. Как только закончишь разговор, немедленно назад!

— Знаю, — Рашид согласно опустил веки. — Я пошел.

Он двинулся скорым шагом, прошел длинный фасад университетского здания. Рашид не позволил себе бросить даже косой взгляд в сторону Министерства строительства, где выстроилось множество легковых автомобилей разных марок. Но он знал, что сейчас майор Ахраров видит его, ему даже почудился его глуховатый голос: «Смелее, Камилов! Чувствуй себя уверенно!»

На звонок вышла худая высокая женщина с черными, как воронье крыло волосами. Глаза женщины вопросительно смотрели на Рашида, на его юношески чистое лицо, изучающе пробежали по всей фигуре. Рашид нарочно прошел последний квартал как можно быстрее. Он запыхался, постарался придать лицу тревожное, даже испуганное выражение. Оглядевшись предварительно по сторонам, а потом приблизив свои губы чуть ли не к самому носу женщины, проговорил свистящим шепотом: