Рыбы России. Том второй - Сабанеев Леонид Павлович - Страница 138

Молодые осетрики резко отличаются от старых. Голова у них относительно короче и тупее, головные щитики отделены небольшими кожистыми промежутками, и жучки стоят гуще и бывают острее, почему их называют костушками. Костушки, когда немного подрастут — по Кесслеру, на втором году жизни, — отправляются в море и остаются там, пока половые органы их не достигнут полного развития. В устье Волхова, под Новою Ладогою, костушки наичаще попадаются в сети в июле и августе.

РУССКИЙ ОСЕТР

Осетр русский (Accipenser Giildenstaedti Brandt). Всюду — осетр; в Оби (по Третьякову) менее 25 ф. — чалбыш. Молодые осетрики на Дону — турпак, на Волге и Оби — костяки, костера, костеренки и костерята; на Рионе неправильно — чечуга. Тат. — того, таго уголак (Фальк), бекра; калм. — бекере и чара-буха; башк. — бикре; кирг. — бикриа; хив. — бекре; мордовск. — пума; черем. — пекра-кол; вог. — чуббы; во-тяцк. — бикре; телеутск. — фан-булик (!); чулымск. тат. — сари-балык: томск. тат. — цалбыш; ост. — остыр; у берез, ост. — ез, у других — еоох; на Нарыме — кыогон, куогар; ост. — самоедск. — квэокор; ин-бацк. — йез; самоедск. — бэган, йена и ягана; тунг. — тина, танна; вог. — чуббы; монг. — килема; бурятск. — килиме, келме; юкаг. — ича; юрацк. — беганна, эна; койбал. — сиггевулла; тавгинц. — буаконпу, бахконну; армянск. — цугун; перс, и бухарск. — мега-мурзин. У ходзе-нов на Уссури — кирфу; у китайцев — цилифу.

Рис. 118. Русский осетр

Вид этот, составляющий исключительную принадлежность русской фауны, в общих чертах представляет значительное сходство с немецким осетром, к которому прежде и относился, но тем не менее легко отличается от него своим более коротким и тупым носом и более широким ртом, раздельно стоящими боковыми щитиками и зачаточной нижней губой. В росте наш осетр, по-видимому, значительно уступает немецкому и в настоящее время редко достигает более 5 пудов. Впрочем, в прежние времена в Урале, а по Кривошапкину, и в Енисее, изредка попадались в 7–8 пудов весом и до 5 аршин длины; средний вес этой рыбы (в Урале) 25–30 ф. В прежние годы осетры достигали еще большей величины. Так, напр., Кожевников упоминает об осетрах до 13 пудов (в Волге); а по словам С. Н. Алфераки, в Азовском море еще в 50-х годах попадались осетры до 12 пудов.

Осетр встречается почти во всех больших русских и сибирских реках. В северных реках Европейской России, несмотря на свою многочисленность в Оби и Енисее, он составляет, однако, большую редкость и заходит случайно. Данилевский, напр., рассказывает, что раз у Усть-Цильмы как большая диковинка пойман был обский осетр. Этот обский, или, вернее, сибирский, осетр имеет некоторые отличия от настоящего осетра Каспийского и Черноморского бассейнов и достигает очень большой величины (до 13 пудов). В Аральском море, Сыр- и Амударье из наших осетровых (не считая лопатоноса) водится, как уже было замечено, только один шип. Всего многочисленнее осетр в Волге, по которой поднимается довольно высоко, и в Урале; в реках собственно Черноморского бассейна он уже попадается в гораздо меньшем количестве. По исследованиям проф. Кесслеpa, осетры изредка встречаются в Волге до Ржева, но уже с Ярославля, даже Рыбинска, мелкие осетрики становятся довольно обыкновенными, что доказывает, что они здесь нерестятся по крайней мере до впадения Шексны[221]. Настоящий лов осетра начинается, впрочем, уже в пределах Нижнегородской, или, вернее, Казанской, губернии, именно со впадения Камы; далее вниз количество его все более и более увеличивается. Это следует приписать отчасти той причине, что в Каму вообще вдет гораздо более осетров, нежели в верхнюю Волгу, что рыбаки объясняют более холодной водой и более быстрым течением последней реки.

Несмотря на то, что осетр, как и большинство рыб своего семейства, принадлежит к числу проходных рыб, он составляет в открытом море весьма редкое явление и придерживается более устьев рек и пресноводных частей моря: в Каспийском море — в северной его части. Факт этот замечен еще в прошлом столетии Палласом, по словам которого осетр составляет зимой, при ловле белуги в Каспии, такое исключительное явление, что становится собственностью поймавшего.

Тем не менее не подлежит сомнению, что главная масса осетров держится в самом море, хотя и в пресноводной или малосоленой его части. Отсюда, начиная с апреля, он начинает входить в реки для икрометания. Идет он обыкновенно малыми косяками и придерживается, как и в другое время, самых глубоких и быстрых мест реки; бег его тише севрюги, но быстрее, чем у шипа. В Днепре в мае начинается уже обратный ход его, но в Урале и Волге он остается в реке значительно долее, а в Енисее (по Кривошапкину) возвращается вниз к 25 августа. По свидетельству Северцова, осетры, которые здесь малочисленнее белуг, начинают входить в Урал с средины апреля. Ход их зависит, как и у всех проходных рыб, от попутного ветра: при противном ветре они также толпятся у мелей перед устьями и ждут моряны, чтобы вместе с волной войти в реку. Число их особенно увеличивается с половины мая, но осетры, входящие в реку в конце этого месяца и в июне, уже не мечут здесь икры, а остаются зимовать наятовях и нерестятся уже в следующую весну.

По всей вероятности, ход этих рыб представляется в следующем виде: молодые осетрики (костерята), скатившись в море, через несколько (4–5?) лет достигают там половой зрелости, входят весной в реку, мечут в низовьях, а затем в скором времени скатываются обратно в море; на следующий год они также входят в реку, но уже не весною, а летом, остаются в нижнем течении, кормятся там и зимуют в глубоких речных ямах; на третий год поднимаются из ям и мечут в более верхних течениях реки. Отсюда, конечно, следует заключить, что все или же большая часть осетров, мечущих икру в Каме, в верхнем течении Волги, напр. в Ярославской губ., пришли сюда не из моря. Но почему здесь осетры мечут ранее, нежели в низовьях, — это объяснить довольно трудно и остается предположив, что икра у осетров, зимующих в реке, развивается быстрее, нежели у таких, которые входят для нереста из моря. В Волге, начиная от Рыбинска до Самары, осетр нерестится почти одновременно с стерлядью или немного позже — в первой половине мая. Это подтверждает как проф. Кесслер, так и акад. Овсянников, которому именно в это время удалось получить зрелые молоки осетра и даже оплодотворить ими икринки стерляди. Между тем, по исследованиям академика Бэра, в низовьях Волги, около Сарепты и Царицына, а также в реке Куре осетр мечет икру не раньше конца июня и даже (?) преимущественно в июле. То же самое замечено О. А. Гриммом и под Саратовом. Однако в Урале и Сефид-руде вся красная рыба, по Бэру же, начинает нереститься в исходе апреля и оканчивает в начале июня, что противоречит высказанному нами предположению о влиянии пресной воды на развитие икры красной рыбы.

По-видимому, осетры достигают половой зрелости по достижении 1? —аршинной длины, но на этот счет еще нет точных наблюдений; по Третьякову, (в Оби) икра замечается только у 13-фунтового, а по Кесслеру, осетры достигают половой зрелости, когда бывают ростом от 3 до 4 футов или весом в 20–30 (?) фунтов. Количество икры весьма значительно: Бэр насчитал в небольшом (?) осетре 260 т, в другом большем — 664 т. икринок; но, вероятно, в самых крупных (в 4-пудовом осетре до пуда, в 7-пудовом — до 1? пуда икры) яички следует считать миллионами. Вычисление это не составит особенного труда, если определить вес, напр., сотни зрелых икринок.

Как производится нерест — еще очень мало известно, и можно только сказать, что он происходит, как и у других осетровых, на глубоких и быстрых местах реки с каменистым или хрящеватым дном. Один рыбак рассказывал Данилевскому, что он вытащил раз сетью камень, весь облитый икрой: икринки имели несколько удлиненную форму с заостренными кончиками, и видно было, что рыбки близки к выходу. Он положил камень на мелком месте и несколько часов дожидался, пока рыбки не выскользнули и начали необыкновенно быстро двигаться в воде. Он хотел поймать их горстью, но не мог. Однако рыбки эти, оказавшиеся молодыми осетриками, очень быстро умирали, что, вероятно, зависело от того, что жабры их засорялись илом.