Рыбы России. Том первый - Сабанеев Леонид Павлович - Страница 29

Редкость налима в низовьях объясняется его образом жизни. Налим любит холодную и чистую воду с иловатым и вместе каменистым дном и медленным течением и потому чаще встречается и достигает большей величины в небольших речках северных лесных равнин, чем в реках или горных речках. Любимое местопребывание его — глубокие ключевые ямы как в проточных озерах, так и реках; он любит тень и прохладу, почему очень редок в теплых и мутных водах больших южных рек; с постепенным обнажением берегов степных речек налим даже вовсе в них переводится, как это я наблюдал в Шадринском уезде. Проточная вода, однако, ему почти необходима, и исключения очень редки, так как для нереста он всегда входит в реки.

Как чисто северная рыба, налим чувствует себя хорошо, только когда температура воды не превышает 12°R. Когда вода нагревается свыше 15°, он уходит в более защищенные от солнца места и впадает в своего рода спячку, причем не принимает пищи целыми неделями. Я полагаю, что в воде, имеющей температуру в 20°, он жить уже вовсе не может и погибает. В средней России, как только реки окончательно войдут в берега, т. е. уже в первой половине мая, налим перестает бродить и избирает себе постоянную оседлость, становясь или под крутояры или забиваясь в камни и береговые норы; в озерах он стоит или на очень больших глубинах, или в колодцах, т. е. подводных ключах, или под плавучими берегами (лавдами), где вода очень долго остается холодной. Весьма охотно налим держится под плотами, и вообще он почти всегда живет рядом с ершом. До наступления жаров он еще выходит по ночам жировать, но в Петровки весь, за редким исключением, или забивается в норы и камни, прячется под коряги, или даже зарывается в ил. Нор налим сам не делает, как это думают, а занимает случайные углубления и вымоины в берегах, рачьи норы или же (в речках) забивается под корни прибрежных деревьев. Здесь он всегда стоит головой к берегу, и нередко половина тела его высовывается наружу. Если трогать его рукою, то он делает только слабые движения, стараясь забиться подальше, а не выскочить из норы и спастись бегством. Точно так же если поднять камни, под которыми спрятался налим, то он несколько секунд остается неподвижным, затем, очнувшись, с быстротой молнии бросается к ближайшим камням. Летнее оцепенение, или спячка, этой рыбы доказывается также тем, что если по каким-либо причинам (напр., от прорыва плотины) уровень воды внезапно понизится, то весьма многие налимы не успевают вовремя выйти из более глубоких нор и там погибают, так как не могут ни повернуться в трубкообразных норах, ни действовать плавниками в жидкой грязи.

Из своих летних убежищ налим выходит только в холодную и пасмурную погоду, непременно ночью, так как это вполне ночная рыба, не выносящая солнечного света. Даже в лунные ночи налиму чувствуется не по себе, так как в полнолуние вовсе не берет на удочки, а следовательно, и не кормится. Но вместе с тем налим, более чем какая-либо другая рыба, вдет на свет огня, который Обеспечивает успех уженья. В лунные же ночи, как и перед грозой, он очень беспокоен и даже выплывает на поверхность воды, что бывает с ним только при внезапной порче воды, перед грозой или как только вода покроется льдом. Когда в реку спущены какие-либо нечистоты или краски, все налимы поднимаются со дна, но не плавают на поверхности, подобно другим рыбам, а становятся головою к берегу и пребывают здесь неподвижно. Всего же замечательнее необыкновенная восприимчивость налима к звукам: позднейшие наблюдения, несомненно, доказывают, что налим не только не боится шума, звона и человеческого голоса, но даже вдет на эти звуки. Мочарский рассказывает, что когда он ловил сачком налимов, всплывших на поверхность от порчи воды, то при каждом ударе подсачиком о перила купальни ближайшие налимы подвигались к нему, не изменяя своего положения (головою к берегу). «Мне так показалось странным, — говорит он, — что рыба подвигается на звук, а не от него, что я повторил этот опыт несколько раз и получил одни и те же результаты. Позже к вечеру я пришел с одним знакомым сибиряком к этому же месту, который после моего рассказа о том, что утром налим шел на звук, показал мне истинную диковинку: он произносил негромкие звуки: ч ш, ч ш, и ближайший налим после повторения этих звуков решительно повернул в нашу сторону и направился, не удаляясь от берега, к помосткам купальни; когда он останавливался, то немедленно раздавалось равномерное ч ш, ч ш, и налим как заколдованный подвигался на звук к мосткам, где и был благополучно подсачен. Вслед за этим налимом таким же способом было подсачено еще четыре штуки, которые подвигались к нам, сохраняя между собою почти те же промежутки, которые были у них во время покоя».

Всего удивительнее здесь то, что налим вдет на шум не потому, что ожидает поживы, подобно щуке и окуню, тоже иногда с голода бросающихся на всплеск и негромкие звуки, а совершенно бескорыстно, так как в данном случае налимам было не до еды. Что это верно, подтверждается словами г. Воронина, который говорит, что налимов в р. Великой во время нереста (т. е. когда налимы не кормятся) ловят на пятигранный якорек небольших размеров, в ушко которого продето большое кольцо. Якорек этот опускают на дно, там, где трутся налимы, и, слегка дергая за бечевку, позванивают кольцом и при малейшем сотрясении подсекают. Чем звончее кольцо, тем ловля (крюченье) добычливее.

Налим вполне донная рыба. Он всегда пресмыкается по самому дну и здесь же отыскивает себе пищу, которая довольно разнообразна, хотя состоит главным образом из других рыб. Мелкие налимы, почти до двухлетнего возраста, кормятся, впрочем, червями, личинками насекомых, мелкими рачками (мормышом), раками и рыбьею икрою. Судя по тому, что мелкие налимы почти не берут рыбную насадку даже осенью и зимою, надо полагать, что они не особенно хищны. Но и взрослые налимы весною и летом далеко не так плотоядны, как в холодное время года; по крайней мере, они чаще попадаются на червя и рака, чем на рыбу. Есть, однако, некоторые основания заключить, что весною, местами по крайней мере, налимы особенно усердно охотятся за лягушками и с этою целию, подобно судакам, заходят по ночам в заливы и заводи, причем изменяют своему обычаю пресмыкаться на дне и хватают квакушек на поверхности, незаметно подплывая к ним во время их концерта. Из рыб летом, кажется, только ерши, живущие в тех же местах, делаются добычею налима; раков же он добывает непосредственно из нор. Во всяком случае, в жаркое время года налим ест очень мало, как бы урывками и случайно.

Но едва только похолодеет вода, начнутся ненастные дни, что бывает у нас, в средней России, в начале августа, как налим покидает свои летние убежища и начинает вести все более и более бродячую жизнь и все чаще и чаще выходить на мелкие места, за мелкой рыбой, стараясь вознаградить себя за долговременный пост. Чем более понижается температура, чем темнее и продолжительнее ночи, тем более возрастает аппетит хищника. Трудно представить себе, какую массу мелочи пожирает налим зимой, когда полусонная, вялая и почти ничего не видящая рыба достается ему без всякого труда на местах своих зимних стоянок. Из всех хищных рыб налим положительно самая жадная и прожорливая, так как только он один хватает рыбу в садках. Известно также несколько случаев, что налимы не только охотились в мотне невода, но даже хватали запутавшуюся в сетях рыбу с другой, внешней, их стороны и, проглатывая вместе с нею кусок сети, запутывались, в свою очередь, жабрами в ячеях. По словам рыбаков, налим легко заглатывает рыбу вполовину меньшую по весу; по свидетельству О. А. Гримма, один раз из 9-фунтового налима вынуто было два фунта снетков.

Любимою пищею налимов служат пескари, потом ерши; очень много истребляют они также своей собственной молоди; местами они жадно берут миног и их личинок; в речках поедают массу гольцов, реже гольянов; в северных и северо-западных озерах — снетка. Другие рыбы по своей чуткости, проворству, величине и более редкому пребыванию на дне сравнительно реже становятся добычею налима, только, однако, не зимою, когда налим не дает спуску и относительно крупной и сильной рыбе[72]. Ему стоит только ухватиться своими мелкими, как щетка, зубами хотя бы за хвост рыбы, и она наверное не минует его огромной пасти. Как ночной хищник, налим вряд ли когда ловит добычу стоя на месте, а подкрадывается к ней и хватает за что попало, не делая порывистых движений. Это можно заключить по характеру его клева, весьма неэнергичному. По J. Fischer'y, налим привлекает мелочь, спрятавшись в камнях головою наружу и пошевеливая своим усом на подбородке. По словам Потанина, алтайские рыбаки держатся мнения, что «налим ловит рыбу становясь головою к утесу и загребая хвостом мелочь в разинутый рот». И тот и другой способ ловли если и употребляется (?) налимами, то очень редко, и они в холодное время года во всяком случае отыскивают себе добычу, а не ждут ее. Хотя автор одной книжонки об уженьи, г. Соболев, и говорит, что налим «своим фосфорическим светом глаз находит себе пищу», но в поисках корма налим всего менее руководствуется зрением, а слухом, осязанием и обонянием; эти три чувства развиты у него гораздо сильнее и дают ему возможность на течении слышать и осязать движение наживы, передаваемое на довольно большое расстояние, и также, как показал тот же опыт рыболовов, издали чуять пахучую насадку.