Отпуск за свой счет - Азерников Валентин Захарович - Страница 6

по улице. Человек пошел за ней.

– Да погодите, мне ничего от вас не надо. Я вам Орлова, а вы мне Орлова. И все дела. И в расчете. Нормальный чейндж.

– Что?

– Обмен – по-английски. Надо знать языки. Я вам его – визуально – это, надеюсь, понятно? – зрительно, значит, а вы мне его – тактильно. Посредством контакта.

– Не понимаю.

– Через рукопожатие. Знакомьтесь: Орлов – Евдокимов. Евдокимов – это я, – и он протянул ей руку.

Катя остановилась, нерешительно ее пожала.

– Очень приятно. Котова, – и пошла дальше.

– Значит, договорились? – Евдокимов засеменил вслед. Я вам его показываю, вы меня с ним знакомите.

– А почему вы сами не можете?

– Девушка Котова, вы с английской литературой знакомы? Не обязательно в подлиннике, можно на русском.

– Знакома.

– Вы где-нибудь читали, чтоб джентльмен заговаривал с незнакомым человеком? Кто ему не представлен.

– Нет. Но у нас же…

– Конечно, у нас все лучше, я с вами совершенно согласен. Но если вам надо у кого-то что-то попросить, то все же имеет смысл сначала познакомиться.

– А так нельзя?

– Просить – можно, отчего же. Но вот получить… Для этого надо быть в крайнем случае знакомым знакомого. Любого. В этом смысле мы настоящие джентльмены. Так могу я рассчитывать?

– Не знаю, – усмехнулась Катя, – вас же никто мне не представил. Сами понимаете… Воспитание проклятое.

Евдокимов даже остановился и вдруг захохотал – громко, на всю улицу, и сразу стал милым и симпатичным человеком.

Евдокимов и Катя сидели за стойкой бара в холле гостиницы.

– Рюмку коньяка? – галантно осведомился он.

– Нет.

– Ликер?

– Спасибо, – Катя покачала головой.

– Вино?

– Не люблю.

– Бокал шампанского?

– Мне же еще с ним разговаривать.

– Слушайте, с вами невозможно работать, – сказал Евдокимов и повернулся к бармену: – Два сока.

– А вы сами…

– О чем вы говорите. Два инсульта.

– А предлагали.

– Профессиональный риск. Приходится страховаться, – Евдокимов отогнул полу пиджака и показал Кате пришитую изнутри грелку с отрезанным верхом.

– Ой, что это?

– Лонжа. Слышали?

– Нет. Что это?

– Нда… Чему теперь в школе учат? В цирке бывали?

– Бывала.

– Видели, как гимнастка под куполом прикрепляется тросом к поясу?

– Видела.

– Это и есть лонжа. Страховка, по-нашему.

– А как же вы туда?… Попадаете.

– А как она тройное сальто делает? Хочешь работать, не тому научишься. Два раза увольняли.

– За что же?

– За профнепригодность. Деловой человек должен по-деловому разговаривать. А мне как пить врачи запретили, не только половину друзей потерял – работу. Вот и пришлось… Маленькие хитрости. Умелые руки. Сделай сам. – Он взял бокал с соком и точным движением опрокинул его мимо губ прямо в потайной резервуар.

– Здорово, – восхищенно сказала Катя. – А зачем вам Орлов?

– Я с Украины, с республиканского министерства. Мы получили информацию, неофициальную, что у него в этом квартале есть излишки кое-чего, что у нас временно дефицит. Хотим одолжить – до следующего квартала.

– А, так вы снабженец?

– Что за жаргон! Я деловой человек. Бизнесмен, если вы знаете английский. И как вы понимаете, любая услуга…

– Мне ничего от вас не надо, – испуганно сказала Катя.

– У меня два инсульта. И две девочки, – жестом фокусника Евдокимов вытащил из рукава фото.

– Красивые, – взглянула Катя.

– Вы хотите, чтоб их отца уволили в третий раз?

– Нет, конечно.

– Я был в этом уверен. Хотя мы совершенно незнакомы. Так вот, он сейчас на банкете. Там. – Он показал глазами наверх. – Принимает французского фирмача.

– Откуда вы знаете?

– У вас есть дети?

– Двадцать душ.

– Вы разве?…

– Да. В детском саду.

– Ну вот, когда будут свои, будете знать все. – Он поглядел на часы. – Сейчас у них уже десерт. Самое время. Бдительность притуплена. Идите. Банкетный зал номер шесть. Я буду ждать около дверей. Меня зовут дядя Миша.

– Почему дядя Миша?

– Потому что вы моя дальняя племянница. Я вас качал в детстве на коленях.

– Нет, что вы, я так не могу.

– Мамин товарищ.

– Мама умерла.

– Извините. Сосед.

– Я живу далеко от Украины.

– Ваш школьный учитель.

– Снабженец?

– Завхоз школы. Вырос. Словом, кто угодно, главное – чтоб дядя Миша.

– А по имени-отчеству почему нельзя?

– Дядя – теплое слово. Это вам не гражданин, не товарищ, не коллега. Это родственное слово, оно идет от ушей не к голове, а к сердцу. Иные последствия.

– Я не знаю. Попробую. Но не обещаю. У меня у самой… – Катя вздохнула и пошла к лифту.

В банкетном зале прием подходил к концу. Французский гость и Орлов стояли у открытого окна, курили, разглядывали стоящий на маленьком столике компактный прибор в красивом кожаном чемодане. Орлов не без сожаления закрыл крышку.

– Прибор прекрасный, но и цена… Французский гость стал возражать. – Ладно, мы к этому еще вернемся, – заключил Орлов и обернулся поглядеть, как идет приготовление к кофе. Официанты сноровисто убирали со стола.

В зал заглянула Катя. К ней подошел референт Орлова.

– Простите, здесь прием.

– Я знаю. Мне Вадима Сергеевича.

– Он занят.

– Я знаю. Мне на минуту.

– Он приглашал вас?

– Нет. То есть, да.

– Когда?

– Когда был у нас. В прошлом году.

– Где у вас?

– В Верхнеярске.

– Куда он вас приглашал? – теряя терпение, но все еще вежливо осведомился референт, тесня Катю в коридор.

– Заходить. Когда буду в Москве. Я вот приехала… И вот… Референт ласково улыбнулся.

– Вы позвоните завтра. В министерство.

– Это очень срочно.

– А кто вас вообще привел сюда?

– Евдокимов.

– Из Госплана? – изумился референт.

– Дядя Миша.

– Это ваш дядя? Что же вы сразу не сказали…

Орлов, услыхав голоса, спросил:

– Что там?

Катя не дала ответить референту и первая сказала:

– Здравствуйте, Вадим Сергеевич.

– Здравствуйте, – удивленно ответил Орлов. – Вы кто?

– Котова я. Катя.

Орлов вопросительно поглядел на референта. Катя снова не дала тому ответить. – Вы меня не узнали?

– Нет, – неуверенно сказал Орлов. – А мы знакомы?

– Да. Конечно. Вы меня открывали.

– Как открывал? Где? – Орлов строго поглядел на переводчика, который собрался было переводить происходящее зарубежному гостю.

– В Верхнеярске. На Доске почета. Мой портрет.

– А-а, да-да, действительно. Что-то было.

– Ну это я и есть. Котова. Третья слева.

– Где?

– На доске. Там.

– Ну, хорошо. А что тебе здесь? Ты видишь, я… – он покосился на гостя. Тот развел руками: мол, прошу вас, я не тороплюсь.

– Понимаете, – сказала Катя и покосилась на референта, – понимаете… У меня такая ситуация… И если сегодня… То я просто не знаю…

– Какая ситуация?

– А вы не будете сердиться?

– Слушай, Котова… Тебя как зовут?

– Катя.

– Ты пришла в ресторан… Ты что, тут живешь?

– Нет.

– Значит, специально пришла. Отрываешь нас от дела. У нас переговоры. Если у тебя ерунда какая, поговорим в министерстве.

– Нет, это очень срочно.

– Ну, давай тогда, не тяни.

– Вы меня знаете?

– Ну, Котова ты, выяснили уже.

– Нет, ну скажите – знаете?

– Ну, знаю, третья слева.

– Ну вот. Тогда помогите мне – отпуск за свой счет… За мой, в смысле.

– Слушай, Котова, – подошел к ней референт, – ты что, с ума сошла?

– Я понимаю, что вы… – Катя не замечала референта. – Но к кому мне?! Ведь пока я туда… А время… Вы же все можете. Ну что вам стоит?…

Евдокимов сидел в коридоре у сервировочного столика и показывал официантам фокусы. Он брал из вазы апельсин, делал пас, и тот исчезал на глазах у изумленной публики. Когда таким образом исчез четвертый апельсин, один из официантов забеспокоился: