Красная шапочка - Майер (Мейер) Марисса - Страница 32

– Не знаю, а сколько насчитывает нормальная стая? Шесть волков?

– Шестерых победить смогу. Если больше – ситуация будет на грани.

Скарлет ухмыльнулась:

– По крайней мере, ты не страдаешь заниженной самооценкой.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. – Она поддела камень на тропе. – Как насчет тебя и… льва?

– Кошки? Не оскорбляй меня.

Она рассмеялась, звук вышел на удивление резким.

– А медведя?

– А ты что, видишь здесь хотя бы одного?

– Пока нет, но я хочу быть готовой, если тебя вдруг придется спасать.

Улыбка, которую она так ждала, наконец озарила его лицо, сверкнули белые зубы.

– Не уверен. Я еще никогда не дрался с медведем. – Он указал головой в направлении востока. – Где-то здесь недалеко есть озеро. Метрах в ста. Нам нужно пополнить запасы воды.

– Погоди!

Волк остановился, взглянув на нее.

Приблизившись к нему, Скарлет приподняла бровь:

– Сделай так еще раз.

Он сделал полшага назад, в глазах неожиданно появилась тревога.

– Сделать что?

– Улыбнись.

Просьба была встречена в штыки. Волк уклонился, сжав челюсти и стараясь не размыкать губ.

Скарлет секунду помедлила и подошла еще ближе. Он моргнул, но не двинулся с места. Девушка взяла его за подбородок и приподняла большим пальцем верхнюю губу. Он со свистом вздохнул и дотронулся языком до правого клыка.

Зубы у него оказались не совсем обычными. Острые, продолговатые. Она вдруг поняла, что они больше походят на волчьи клыки. Волк отвернулся, снова сжав челюсти. Все его тело было напряжено. Она заметила, как он сглотнул.

– Импланты?

Не имея сил взглянуть на нее, он потер шею.

– Орден Стаи действительно серьезно относится к волчьим штучкам, да?

Она сунула руку в карман куртки. Ее сердце бешено стучало.

– Есть еще какие-то отклонения, о которых я должна знать? Как насчет хвоста?

Наконец он взглянул на нее, покраснев от негодования.

– Шучу, – ответила она извиняющимся тоном. – Это всего лишь зубы.

Потребовалось какое-то время, чтобы взгляд Волка потеплел. Уголки его губ вновь поднялись, но теперь это была уже не прежняя искренняя улыбка.

– Ну ладно, на этот раз и такая улыбка принимается. Ты сказал, неподалеку есть речка?

Волк бросил на нее благодарный взгляд за то, что она сменила тему.

– Озеро, – поправил он. – Я чувствую его.

Скарлет посмотрела туда, куда он указывал, и не увидела ничего, кроме деревьев.

– Ну конечно, ты чувствуешь, – ответила она, следуя за ним в чащу.

Волк оказался прав. Хотя это был скорее пруд, нежели озеро – чистым он оставался благодаря ручьям, вливающимся и вытекающим из него. Трава на берегу сменилась каменистой полосой, уходящей в воду. Ветви буков почти касались поверхности воды.

Закатав рукава, Скарлет умылась и начала пить, зачерпывая воду горстями. Она сама не знала, насколько ее измучила жажда. Волк окунал руки в воду и проводил пальцами по волосам, вытягивая их.

Восстановив силы, Скарлет села на корточки и посмотрела на Волка.

– Не могу поверить!

Он вопросительно посмотрел на нее.

– Твои пальцы больше не отбивают ритм. – Она указала на его руку, покоившуюся на колене. Его пальцы тут же сжались в кулак, как будто он стеснялся ее внимания. – Может, это лес на тебя так действует?

Волк нахмурился и, казалось, обдумывал эту мысль, пока она наполняла водой бутылку и убирала ее в сумку.

– Может быть, и так, – ответил он. И добавил: – А еще еда есть?

– Нет. Я не думала, что мы так быстро израсходуем запасы, – рассмеялась Скарлет. – Хорошо, что напомнил. Мне кажется, свежий воздух – это просто чудо, особенно если страдаешь пониженным содержанием сахара в крови. Что же, давай поищем ягоды или еще что-нибудь.

Она поднялась, но вдруг услышала кряканье. Пять уток выплыли на середину озера, ныряя и вновь появляясь на поверхности.

Скарлет прикусила губу:

– Как думаешь, ты смог бы поймать одну из них?

Волк усмехнулся. Казалось, у него все получается легко. Он подобрался к птицам незаметно, как настоящий хищник. Скарлет была впечатлена, но это было ничто по сравнению с тем восхищением, с каким он смотрел, как она ощипывает тушку и прокалывает дырочки в коже, чтобы жир стекал при жарке.

Сложнее всего было разжечь огонь, но благодаря Интернету и пороху, добытому из патрона, Скарлет вскоре уже смотрела на серые клубы дыма, которые ветер уносил прочь.

Внимание Волка было приковано к лесу. Он сидел, вытянув перед собой длинные ноги.

– Ты давно живешь на ферме? – спросил он.

Скарлет нетерпеливо поглядывала на готовящуюся утку.

– С семи лет.

– А почему ты уехала из Парижа?

Она посмотрела на него, но он перевел взгляд на спокойную гладь озера.

– Я не была там счастлива. После того как моя мать ушла, отец предпочитал все время проводить в баре, а не со мной. И я переехала к бабушке.

– Там ты была счастливее?

Она пожала плечами:

– Понадобилось время, чтобы привыкнуть. Городской ребенок не любит вставать на заре и выполнять скучную работу. Да, я бунтовала. Но там все было по-другому… Когда я жила с отцом, то готова была устраивать истерики, беситься, ломать вещи, лгать – все, что угодно, только бы привлечь его внимание. Заставить заботиться обо мне. Но с бабушкой я так никогда себя не вела. Мы просто сидели теплыми вечерами в саду и разговаривали. И она слушала то, что я говорю. Принимала мое мнение с уважением, как будто я действительно говорю что-то дельное. – Ее взор затуманился, и она стала смотреть на пламя. – Половину времени мы ругались, потому что обе считали свое мнение очень важным и были слишком упрямы, чтобы признать свою неправоту. Но всякий раз, когда одна из нас срывалась на крик или была готова встать и уйти, хлопнув дверью, бабушка просто начинала смеяться. Ее смех был таким заразительным. В такие моменты она всегда говорила, что я очень похожа на нее. – Скарлет вытерла слезы и обхватила колени руками. – Она говорила, что поэтому меня ждет тяжелая судьба.

Волк подождал, пока она успокоится, а потом спросил:

– И вы всегда были только вдвоем?

Скарлет кивнула. Потом наклонилась и перевернула уже подрумянившиеся крылышки утки.

– Да, только мы вдвоем. Бабушка никогда не была замужем. Кто бы ни был мой дедушка, я о нем ничего не знаю. Она никогда не рассказывала.

– А у тебя не было братьев или сестер? Хотя бы приемных?

– Приемных? Нет, только я. – Она подкинула веток в костер. – А у тебя? Братья или сестры?

Волк начал пересыпать камешки.

– Только один младший брат.

Скарлет едва слышала его сквозь треск поленьев. Но тем не менее почувствовала всю тяжесть этих слов. «Младший брат». В голосе Волка не было ни равнодушия, ни привязанности.

– А где он сейчас? – спросила она. – Все еще живет с родителями?

Наклонившись вперед, Волк поправил ножку утки.

– Нет. С родителями мы уже давно не общаемся.

– Не общаетесь с родителями… Думаю, у нас с тобой есть что-то общее.

– Я любил своих родителей, – ответил он с нежностью, которой не было, когда он говорил о брате.

– О, – прошептала она почти беззвучно. – Они умерли?

Она вздрогнула от жестокости своих слов, негодуя на себя, что не смогла попридержать язык. Но Волк выглядел скорее отрешенным, нежели задетым. Отбросив камешки в сторону, он сказал:

– Не знаю. Есть правила, которые необходимо соблюдать, вступая в стаю. Например, порвать со всеми людьми из прошлого, в том числе с семьей. Особенно с семьей.

Скарлет покачала головой.

– Но если тебе было так хорошо дома, почему ты вообще решил присоединиться к ним?

– У меня не было выбора. – Он почесал за ухом. – Как и у моего брата, когда они пришли за ним через несколько лет. Но его это никогда не беспокоило… – Он бросил камень в воду. – Все очень сложно. А сейчас вообще потеряло всякий смысл.

Скарлет нахмурилась. Сама мысль о том, что тебя лишают права жить своей жизнью, заставляют покинуть дом и семью и вступить в жестокую банду, была для нее непереносима. Но прежде чем она успела задать еще вопрос, Волк снова посмотрел туда, где осталась магнитная дорога. И вдруг вскочил на ноги.