Как сделать детектив - Борхес Хорхе Луис - Страница 4

Но как бы то ни было, эти полунаучные методы недостоверны и малоэффективны по сравнению с результатами, которых добивается не подозревающий об их существовании практик. Дабы избежать впечатления, будто я пою дифирамбы себе или мистеру Холмсу, позвольте заметить, что в деле о краже со взломом в деревенской гостинице, откуда можно камнем докинуть до моего дома, местный констебль, незнакомый ни с какими теориями, успел схватить преступника прежде, чем я глубокомысленно умозаключил, что он должен быть левшой с торчащими в подошве гвоздями.

Необычные драматические эффекты, благодаря которым Холмс занял свое место в литературе, сослужили ему великую службу в разгадке тайн. Если ухватиться не за что, к разгадке нипочем не подойдешь. Я слыхал об одном таком случае где-то в Америке, так и оставшемся нераскрытым. Некий джентльмен безупречной репутации отправлялся со своими домочадцами на вечернюю воскресную прогулку и вдруг обнаружил, что кое-что забыл. Он вернулся в дом, дверь которого оставалась еще открытой, а его спутники остались ждать на улице. Но он исчез за этой дверью навсегда, и с того дня не нашлось ни единой зацепки, чтобы хоть как-то приблизиться к решению. Могу с уверенностью сказать, что это одна из самых таинственных историй, о которых мне когда-либо доводилось слышать.

А вот еще один уникальный случай, свидетелем которого был я сам. Видный лондонский издатель прислал мне письмо. У него на службе состоял один начальник отдела, назовем его Месгрейв. Он был очень усерден, и больше в его характере ничего примечательного не было. И вот мистер Месгрейв умирает, а спустя несколько лет после его смерти на его имя по месту службы приходит письмо. На конверте была наклеена марка туристского курорта на западе Канады и пометка «Конфл-филмз», а еще приписка сбоку: «Сообщите Си».

В издательстве, естественно, вскрыли конверт, поскольку никаких сведений о родственниках умершего не имели. Внутри лежали два чистых листка бумаги. Да, нужно сказать, что письмо было заказное. Мой издатель, не понимая, в чем дело, переслал все это мне, и я подверг содержимое конверта всевозможным химическим пробам, а также нагреванию, но никакого результата не получил. Единственный вывод, который я мог сделать, — это то, что почерк на конверте был женский. Дело это и поныне окутано тайной. Почему корреспондент, у которого было сообщить мистеру Месгрейву нечто столь секретное, за несколько лет не сподобился узнать, что его уже нет в живых? Эту загадку так же трудно разрешить, как и то, зачем нужно было с такими предосторожностями пересылать по почте чистую бумагу. Могу добавить, что я не ограничился химической проверкой собственными силами и обратился за советом к лучшему специалисту в этой области — но безрезультатно. Пришлось смириться с неудачей, хотя я испытывал при этом поистине танталовы муки.

Мистер Шерлок Холмс всегда пребывал удобной мишенью для любителей шутки. До сих пор не иссякает поток писем о всяких загадочных историях, придуманных с разной степенью изобретательности и содержащих при себе крапленые карты, многозначительные предостережения, шифрованные записки и прочую корреспонденцию такого рода. Меня поражает масштаб усилий, прилагаемых людьми единственно ради пустого розыгрыша. Однажды, к примеру, когда я входил в зал, чтобы принять участие в турнире бильярдистов-любителей, служитель вручил мне небольшой пакет, оставленный на мое имя. Распечатав его, я обнаружил обыкновенный зеленый мелок, каким пользуются при игре на бильярде. Это меня позабавило, я положил мелок в карман, и он мне пригодился в игре. И я пользовался им вплоть до того дня, пока спустя несколько месяцев, когда я натирал им кончик кия, он не разломился и не обнаружилось, что он полый и внутри спрятана записка со словами: «Шерлоку Холмсу от Арсена Люпена».

Это какой же надо иметь склад ума, чтобы предпринять столько усилий ради столь жалкого эффекта.

Среди загадочных историй, направляемых на суд мистера Холмса, попалась и такая, которая требовала размышлений на уровне психологии, что выходит за пределы его возможностей. Факты, в том виде, в каком они были изложены, чрезвычайно любопытны, хотя я не располагаю доказательством их достоверности, кроме разве того, что дама, написавшая мне, сделала это вполне искренне и даже указала свое имя и адрес. Некая особа, назовем ее миссис Сигрейв, получила антикварное кольцо в виде змейки, из тусклого золота. На ночь она снимала его с пальца. Однажды она этого не сделала, и ночью ей приснился страшный сон, как будто какое-то ужасное существо вцепилось зубами ей в руку. Проснувшись, она продолжала чувствовать боль, а наутро заметила на руке отпечаток зубов — причем след свидетельствовал о том, что оставлен он существом, у которого не хватало одного зуба на нижней челюсти. Отметины представляли собой синяки, кожа не была прокусана.

«Не знаю, — писала моя корреспондентка, — что натолкнуло меня на мысль о том, что это происшествие каким-то образом связано с кольцом, но с тех пор я его невзлюбила и в течение нескольких месяцев не прикасалась к нему, но однажды, собираясь в гости, опять надела его на палец». Короче говоря, история повторилась, и дама решила раз и навсегда покончить с этим, бросив колечко в огонь кухонной плиты. Эта любопытная история, которая кажется мне невыдуманной, может быть, не так сверхъестественна, как кажется. Хорошо известны случаи, когда сильные душевные потрясения оказывают физическое воздействие. И зловещий ночной кошмар, и впечатление от укуса могли произвести такой эффект. В медицинских анналах это хорошо описано. Второй случай стал бессознательным повторением первого. Тем не менее эта загадка — будь она психической или реальной природы — чрезвычайно интересна.

В числе загадок, предоставляемых на разрешение мистеру Холмсу, занимают свое место и клады. Письмо, содержащее одну такую задачку, включало и приводимый здесь рисунок.

Эта история связана с индийским судном, потерпевшим кораблекрушение у берегов Южной Африки в 1782 году. Будь я помоложе, я бы обязательно серьезно занялся этим делом.

На корабле находились уникальные сокровища, в том числе древние королевские регалии из Дели. Предполагалось, что их закопали где-то на побережье и криптограмма изображает как раз это место. У каждого индийского судна в те времена был свой сигнальный язык, и три значка слева на карте предположительно дают к нему ключ. Прочитать же изображенный здесь текст можно будет, обратившись к архивным документам Индийского отдела. Кружок справа явно напоминает компас. Большой полукруг, вероятно, изображает контур рифа или скалы. Трехзначное число указывает, как добраться до пункта X (которым обозначен клад). Скорее всего, оно означает, что клад находится на расстоянии 186 футов от пункта, обозначенного цифрой 4 над полукружьем. Кораблекрушение произошло в ненаселенной части страны, и я был бы крайне удивлен, если рано или поздно кто-нибудь не взялся бы за эту тайну; впрочем, уже сейчас некая теплая компания близка к разгадке.

1924

Г. К. Честертон

В защиту детективной литературы

Чтобы попробовать раскрыть сокровенную психологическую причину популярности детективной литературы, необходимо избавиться от многих ходячих представлений. Неправда, например, будто публика предпочитает плохую литературу хорошей и зачитывается детективными романами, потому что это плохая литература. Одно только отсутствие высоких художественных достоинств отнюдь еще не делает книгу популярной. Железнодорожный справочник Брадшо мало похож на психологическую комедию, но его ведь и не читают вслух, покатываясь со смеху, долгими зимними вечерами. И если детективные рассказы и романы читают более увлеченно, чем железнодорожные справочники, то явно потому, что они более художественны. Многие хорошие книги, слава Богу, популярны среди читателей; многие плохие книги, тем более слава Богу, непопулярны среди них. Хороший детектив, по всей вероятности, будет более популярен, чем плохой. Беда в том, что многие люди просто не понимают, что может существовать такая вещь, как хороший детектив: для них это все равно что говорить о добром дьяволе. Написать рассказ о ночной краже — значит в их глазах как бы совершить ее в глубине души. Для людей же не столь чувствительных это вполне естественно; нельзя не признать, что во многих детективных романах полно самых сенсационных преступлений, точь-в-точь как в пьесе Шекспира.