Как сделать детектив - Борхес Хорхе Луис - Страница 39

«Дэшил Хемметт, — утверждает Реймонд Чандлер, — вернул убийство той категории людей, которые совершают его, имея на то причину, а не для того лишь, чтобы снабдить автора детектива трупом, и пользуются тем орудием убийства, которое окажется под рукой, а не дуэльным пистолетом ручной работы, ядом кураре или тропической рыбой. Он изобразил этих людей такими, какими они были в действительности, и наделил их живой речью, какая была им свойственна». Это высокая похвала и притом вполне заслуженная. Хемметт восемь лет прослужил детективом в сыскном агентстве Пинкертона и знал мир, который описывал. Это позволило ему придавать своим романам такое правдоподобие, какого удавалось достичь разве что самому Реймонду Чандлеру.

В романах этого типа собственно детективный элемент занимает не столь уж важное место. Из того, кто совершил убийство, большого секрета не делается; самое интересное в романе то, как сыщик старается доказать вину убийцы и каким опасностям он себя при этом подвергает. В результате авторы «крутых» детективов отбросили за ненадобностью докучливые заботы об использовании улик. По сути дела, Сэм Спейд, детектив в романе «Мальтийский сокол», разоблачает Бриджит О’Шоннесси, убийцу Арчера, просто указав ей на то, что только она могла совершить убийство, после чего она теряет самообладание и сознается в преступлении. Если бы она не растерялась и холодно ответила ему: «Докажите», он сел бы в лужу; да и в любом случае, заручись она помощью такого изворотливого адвоката, как герой Эрла Стенли Гарднера Перри Мэйсон, никакое жюри присяжных не признало бы ее виновной на основании тех шатких доказательств, которые смог бы предъявить на суде Спейд.

Писатели, специализирующиеся на «крутом» детективе, стараются придать своим героям-сыщикам индивидуальное своеобразие и характерность, но, по счастью, не награждают их всяческими эксцентрическими чертами и странностями, которыми, в подражание Конан Дойлу, считают нужным наделять своих сыщиков многие авторы «чисто детективных» романов.

Дэшил Хемметт — писатель изобретательный и незаурядный. В отличие от авторов, которые снова и снова используют в своих произведениях одного и того же сыщика, он создавал для каждого романа нового, отличного от прежних. Так, сыщик в «Проклятье Дейнов» — это толстяк средних лет, который больше полагается на свою сообразительность и выдержку, чем на свои мускулы; Ник Чарлз в «Худом человеке» — это профессиональный детектив, который отошел от дел после того, как женился на женщине с деньгами, и вернулся к работе только под давлением внешних обстоятельств; он приятен в обращении и обладает чувством юмора; Нед Бомонт в «Стеклянном ключе», профессиональный игрок и детектив только по воле случая, — характер любопытный, занимательный, который сделал бы честь любому романисту, а Сэм Спейд из «Мальтийского сокола» — лучший и достовернейший из них. Это циничный плут и бессердечный обманщик. Он и сам так близко подходит к преступной черте, что в глазах читателя разница между ним и преступниками, которых он ловит, совсем невелика. Просто отвратный тип, но как замечательно он написан!

Если Шерлок Холмс был частным сыщиком, то авторы, писавшие после Конан Дойла, похоже, предпочитали распутывать дела о загадочных убийствах стараниями инспектора полиции или блестящего любителя. Дэшил Хемметт, сам поработавший, до того как стать писателем, в частном сыскном агентстве, вполне понятно, использовал для тех же целей частных детективов, а его преемники, писавшие в «крутом» жанре, весьма благоразумно последовали его примеру. Частный детектив — фигура одновременно романтичная и зловещая. Как и сыщик-любитель, он умеет лучше соображать, чем полицейские следователи, и имеет возможность делать вещи, преимущественно сомнительные с точки зрения закона, которые полицейским делать запрещено. Есть у него и еще одно преимущество: поскольку окружной прокурор и полицейские взирают на его необщепринятые методы расследования с подозрением, ему приходится бороться не только с преступником, но и с ними. Это нагнетает в романе напряжение и обостряет драматизм конфликта. Наконец, частный сыщик имеет перед сыщиком-любителем то преимущество, что его (для кого раскрытие преступлений является профессией) нельзя считать бесцеремонным субъектом, сующим нос в чужие дела. Правда, остается неясным, почему он выбрал эту малоприятную профессию. Не похоже, чтобы она была такой уж прибыльной, поскольку герой постоянно сидит на мели, а его контора тесна и бедно обставлена. О его семье нам почти ничего не сообщают. Создается впечатление, что у него нет ни отца, ни матери, ни дядюшек, ни тетушек, ни братьев, ни сестер. Зато у него, на счастье, есть секретарша, белокурая, красивая и любящая. Он относится к ней с нежной добротой и время от времени вознаграждает ее преданность поцелуем, но, если мне не изменяет память, пока что не увлекся настолько, чтобы предложить ей руку и сердце. Хотя о том, откуда он родом и как приобрел профессиональные познания, нужные для того, чтобы заниматься своим ремеслом, нам обычно ни слова не говорят, о его личных качествах и привычках сообщается предостаточно. Он неотразим для женщин. Он высок, силен и обладает крутым нравом. Сбить человека одним ударом с ног ему так же просто, как нам прихлопнуть муху. Он способен выдержать любые побои и истязания, но никогда не получает при этом постоянных увечий; храбрый до безрассудства, он то и дело по неосторожности попадает в лапы — совершенно безоружный — к опасным преступникам, которые так жестоко его колошматят, что вы просто диву даетесь, застав его через денек-другой снова на ногах и, судя по всему, в добром здравии. Он так отчаянно рискует, что у вас захватывает дух. Напряжение стало бы совершенно непереносимым, не будь вы абсолютно уверены, что гангстеры, мошенники и шантажисты, во власти которых он находится, не посмеют изрешетить его пулями — иначе ведь безвременно скончался бы и сам роман. Наш герой способен проглотить любое количество крепких спиртных напитков. В ящике его письменного стола всегда лежит бутылка кукурузного или хлебного виски, которую он извлекает оттуда и тогда, когда к нему является клиент, и тогда, когда ему больше нечего делать. Он носит фляжку виски в заднем кармане брюк и хранит еще пинту в перчаточном ящике автомобиля. По прибытии в гостиницу он первым делом отправляет посыльного за бутылкой. Питается он, как и большинство американцев, преимущественно яичницей с беконом, бифштексами и картофелем, жаренным ломтиками. Я не могу вспомнить ни одного частного сыщика, которому было бы небезразлично, что он ест, за исключением Ниро Вольфа, но ведь это выходец из Центральной Европы, и его чуждое американским обычаям пристрастие к тонкой кухне, а также его любовь к орхидеям следует отнести за счет иностранного происхождения.

Будущий социальный историк, возможно, не без удивления отметит, что между временем, когда писал свои романы Дэшил Хемметт, и временем, когда писал свои вещи Реймонд Чандлер, произошли заметные перемены в привычках американцев. После трудного дня, в течение которого он глотал виски и выпутывался из передряг, в которых он бывал на волосок от смерти, Нед Бомонт меняет воротничок и умывается, тогда как Марлоу, герой Реймонда Чандлера, принимает в аналогичных обстоятельствах, если мне не изменяет память, душ и надевает свежую рубашку. Из чего наглядно явствует, что в промежутке американский мужчина приобрел большую привычку к чистоплотности. Марлоу в отличие от Сэма Спейда человек честный. Он хочет заработать денег, но согласен зарабатывать их только законным способом и не связывается с разводами. В романах Реймонда Чандлера (к сожалению, немногочисленных) повествование ведется от лица самого Марлоу. Обычно повествователь, когда он к тому же и главный герой романа, остается довольно безжизненной фигурой, как, например, Дэвид Копперфильд, но Реймонду Чандлеру удалось сделать Марлоу живым, полнокровным человеком. Это крепкий, энергичный, бесстрашный и чрезвычайно симпатичный малый.

На мой взгляд, Дэшил Хемметт и Реймонд Чандлер — лучшие романисты школы «крутого» детектива. Реймонд Чандлер пишет с большим мастерством. У Хемметта сюжет романа иной раз настолько запутывается, что читатель блуждает в потемках, тогда как у Реймонда Чандлера действие никогда не отклоняется в сторону. И развивается оно у него стремительней. Круг персонажей в его романах более разнообразен. У него тоньше чутье на достоверное, и его мотивировки выглядят правдоподобней. Оба пишут выразительным разговорным языком с ярким американским колоритом. Реймонду Чандлеру, как мне кажется, лучше удается диалог. Он наделен замечательной способностью воспроизводить в речи своих персонажей шпильки и подковырки, этот типичный продукт иронического американского ума, а его язвительный юмор подкупает своей милой непосредственностью.