Сверхновая американская фантастика, 1996 № 05-06 - Айзенберг Ларри - Страница 2

— Там все ненастоящее. — Гея недовольно поморщилась. — Ты попробуй натуральную пищу, ну, давай! Вспомни, они это показывают по каналу «Следуя природе».

— Я… не думаю…

— Смотри, демонстрирую!

Она просунула пластиковую палочку во входное отверстие термитника, чтобы выудить шестиногую жертву. От сосредоточенности высунула кончик языка, и всю ее — от «конского хвоста» до обтянутого юбкой живота — охватила азартная дрожь.

— Поймала! — Гея вытащила извивающееся насекомое и поднесла его к губам.

— Ты что, на самом деле…

Я ощутил горловой спазм: термит уже почти скрылся у нее во рту.

На лице жены — блаженство.

— М-м-м, какой хрустящий! — она причмокнула, и я увидел еще дергающееся брюшко насекомого.

Я нашел в себе достаточно мужества, чтобы небрежно и с достоинством бросить ей:

— Ты хоть… не говори с набитым ртом.

Повернулся и добавил:

— Если понадоблюсь — я в своей игровой комнате.

Гея снова все переделала в нашей спальне. Теперь узкая комната плавно переходила в тропический лес, где пронзительно кричали птицы и стоял туман от ревущего водопада. Но из-за этих эффектных затей можно было споткнуться о кровать, поэтому я выключил голограмму. Видеостена стала серой, наступила тишина. Остался «невыключенным» только подлинный кусочек миниатюрных джунглей: прихотливое сплетение комнатных растений, долженствующих поставлять беременной женщине более чистый кислород, нежели тот, которым она может дышать из специальных баллончиков.

Продираясь сквозь ползучие побеги и инжирные карликовые деревца, я наконец добрался до бельевой корзины, закамуфлированной мхом, и бросил туда одежду, в которой хожу на работу. Аппарат «Чист и свеж» уже продезинфицировал, почистил и сложил мое тренировочное облачение. Я натянул костюм, он был теплый и льнул к коже. Одеяние из органических и электропроводящих нитей плотно облегало, вибрируя в предвкушении игры.

На работе все шло наперекосяк. В транспортном туннеле, по которому я добираюсь домой, машины еле ползут, и всю неделю зашкаливало прибор-определитель уровня смога. Термиты явились последней каплей.

— Начнем, пожалуй, — пробормотал я. — А то сегодня никакой добычи.

Длинный Дротик выследил матерого самца антилопы.

— Он хромает, — произнес мой напарник, поднимаясь с корточек, и показал на точку в высохшей саванне, ярдах в ста от нас. — Это после встречи со львом.

Я закончил разминку и, поднявшись на ноги, стал всматриваться поверх сложенной из валунов стенки в направлении жилистой руки Длинного Дротика. Одно животное стояло отдельно от стада. Принюхиваясь к переменчивому ветру, оно повернулось, и я увидел у него на боку багровые отметины от когтей. Что и говорить, легкая добыча, не в пример воскресной, когда мы охотились на разъяренного носорога. Программа виртуальной реальности, должно быть, уловила, что у меня был скверный денек.

Пальцы мои поглаживали копье: знакомые зарубки, шишковатые наросты. Иллюзия древней, первобытной власти.

— Загонщики готовы, Вождь.

Я кивнул:

— Тогда — за дело.

Длинный Дротик сложил губы трубочкой и сымитировал звук, который издает птица-медоуказчик. Вскоре животные зафыркали: ветер подул в их сторону, и они учуяли оскорбительный запах человека. В ста ядрах по другую сторону стада, там, где почти лишенные растительности пампасы переходили в неясные очертания зарослей акации, я увидел остальных охотников, крадучись пробиравшихся вперед.

Мои охотники. Мое племя.

Я испытал искушение — протянуть руку к виртуал-шлему, дававшему глазам и ушам информацию о несуществующем мире, и подрегулировать его, чтобы… увеличить изображение отдельных человеческих фигур. Увы, за исключением Длинного Дротика, я не видел вблизи остальных охотников. Хорошие программы с дополнительными действующими лицами недешевы, а у нас будет ребенок, и деньги нужны на массу других вещей.

Господи, надо же было купить этот мерзкий термитник. Отвращение усилилось от поступившего в кровь адреналина. Никогда не доверяй собирателю. Таково было твердое убеждение охотников. Люби их, защищай, будь готов умереть за них, но всегда помни: их интересы — другие.

Загонщики встали и закричали. Антилопы попятились, а потом развернулись и поскакали к нам. Длинный Дротик прошипел: «Гон начался!»

Специальный настил — имитатор поверхности земли — загудел под моими ногами, создавая впечатление топота сотен копыт. В сенсорных наушниках послышался исступленный рев животных, в паническом страхе несущихся нам навстречу. В безумных глазах одно страстное желание — спастись. Стиснув копье взмокшими ладонями, я припал к земле. Гигантскими прыжками проносились надо мной грациозные животные, их грудные клетки вздымались.

А тем временем во мне звучала еле уловимая, на инфразвуке, мантра: «Я — часть природы… я — с природой».

Мы пропустили молодняк и беременных самок. Следом с трудом бежал старый самец, уже весь в мыле от усталости. Он прыгал из последних сил, держался нетвердо. Я понял, что на сегодня программа выдала мне облегченный вариант.

Длинный Дротик издал боевой клич. Я быстро вскочил — руководить облавой. Тренировочная «бегущая дорожка» тряслась и вздрагивала в соответствии с рельефом местности, изображение которой подавалось на специальные очки в шлеме. И я уже подпрыгивал и группировался там, где нужно. Виртуал-костюм давал телу ощущение ветра. Раздувшиеся ноздри вдыхали запахи опасности и отваги. И на мгновение я забыл, что нахожусь в маленькой комнатке на восьмидесятом этаже пригородного кондоминиума Чайтаун, заселенного полсотней миллионов человек.

Я находился в глубине веков, в прошлом моих предков, в ту эпоху, когда людей было раз-два и обчелся, и потому они являли собой ценность и чудо.

Во времена, когда природа благоденствовала… и мы составляли ее часть.

Вроде задача была нетрудной, но я порядком попотел, прежде чем мы загнали зверя в прибрежные заросли осоки. Горящие угольно-черные глаза животного говорили мне о многом, не только о покорности судьбе. О былых поединках и любовных схватках. О бесчисленных победных битвах и о последней — проигранной. Будь он во плоти, и то я не мог бы испытывать к нему большей симпатии.

Я приготовился бросить копье. «В те далекие времена я совершил бы это, чтобы накормить жену и ребенка», — пронеслось в голове.

Тогда. А здесь и сейчас?

Ладно… зато это здорово вышибает всякую муть из головы.

Массовое строительство гигантских кондоминиумов позволяет двенадцати миллиардам землян иметь более-менее сносные условия, однако всю жизнь они проводят в коробках, громоздящихся чуть ли не до неба. Редкое везение — выиграть в лотерею поездку в горы или на море. Виртуальность не дает нам свихнуться в наших многоэтажных пещерах.

Идя в ванную после «охоты», я заметил, что в личной игровой комнате Геи горит свет. Повинуясь неосознанному порыву, я на цыпочках прошел в смежную крошечную гардеробную, нашел щелочку в перегородке и припал к ней. Гея сидела на корточках на «бегущей дорожке», имитирующей клочок бугристой почвы. Виртуал-костюм облегал ее округлившееся тело подобно второй коже. Шлем с выпуклыми очками придавал ей сходство то ли с жуком, то ли с инопланетянкой. Я знал, что действие ее программы, так же, как и моей, разворачивалось в далеком прошлом. Гея что-то «выкапывала» при помощи некоего невидимого инструмента, обхватив его обеими руками. Потом она нагнулась и «подняла» с земли какой-то предмет, и ее перчатки симулировали в этот момент прикосновение корешка, изображение которого она видела на очках в шлеме. Последовала пантомима: Гея «стряхнула» грязь с того, что «выкопала», потом бросила «это» в стоящий рядом мешок.

Иногда, вот так подсматривая, я ощущал неприятный холодок: как нелепо, должно быть, я выгляжу во время своих игр — прыгаю, «бросаю» несуществующие копья, кричу на «охотников». Неудивительно, что большинство людей оберегает свои занятия с виртуальной реальностью от постороннего взгляда.