Врата Анубиса - Пауэрс Тим - Страница 24

На каменном полу стоит длинный стол, и жалкий седой карлик, поднявшись на цыпочки, расставляет на льняной скатерти серебро и чудесный фарфор. Он тихо ворчит, когда сверху падают обрывки сапожной кожи или когда обитатели гамаков прольют на стол несколько капель из карманной фляги. Вдоль стола в ряд расставлены стулья, и один большой высокий стул, предназначенный как будто бы для огромного ребенка – в конце ряда, но во главе стола стула не было. Вместо этого там имелось нечто вроде подвесного сиденья на высоте шести футов от пола, на которое карлик иногда пугливо поглядывал.

И вот в зал вошли представители воровской аристократии и заняли свои места за столом. От их вызывающе элегантных костюмов в чадном полумраке подземелья становилось жутко. Некий патриций, проходя мимо, дал карлику пинка и рассеянно сказал:

– Передай это кому-нибудь, кто может увидеть поверхность стола. Хватит накрывать, тащи еду, и побольше.

– Данги, вино не забудь! Да поживее! – крикнул карлику другой патриций.

Карлик, довольный, что можно покинуть зал хоть на несколько минут, поспешил прочь по туннелю. Лорды вынули из карманов глиняные трубки и трутницы, и в гроте заклубился опиумный и табачный дым, к радости аристократов верхних ярусов, которые в погоне за дымом стали раскачивать свои гамаки.

А вокруг стола уже толпилась воровская братия рангом пониже, повсюду шныряли мальчишки в лохмотьях; собравшиеся обменивались приветствиями и обсуждали текущие события. А в самом дальнем темном углу расположились те, кто находился на самой нижней ступеньке здешней иерархической лестницы, – те, что стояли поближе к столу, этих подчеркнуто игнорировали.

Эти изгои сидели на корточках на каменных плитах, в темных углах, каждый в одиночестве, не обращая внимания на соседей; они бормотали и жестикулировали скорее по привычке, нежели из желания что-либо сообщить.

Карлик снова появился, еще больше сгорбленный и хромающий под тяжестью огромной сетки с бутылками. Он опустил ношу на пол и принялся открывать бутылки штопором.

Каждый хлопок пробки эхом отзывался от стен грота. Карлик работал все быстрее и быстрее – эхо отвечало все чаще и громче.

– Куда ты торопишься, Данги? – спросил воровской лорд. – Бросок перед встречей хозяина?

– Не тот курс, сэр, – выдохнул старик Данги, вытащив последнюю пробку и вытирая капли пота. – Просто люблю, чтобы работа шла в хорошем темпе.

Звук вынимаемых пробок теперь прекратился. У выхода туннеля показались руки в белых перчатках, потом появилась голова. Размалеванная маска Хорребина ухмылялась – и даже надменные воровские лорды в смущении потупили взоры.

– Опять опаздываешь, Данги? – весело пропищал клоун. – Все приготовления должны быть закончены к моему приходу.

– Д-да, сэр, – сказал старый Данги, едва не роняя бутылку. – Просто… просто сервировка стола требует постоянного внимания. Эх, старые мои кости…

– Твои старые кости в один прекрасный день будут глодать уличные собаки, – закончил дискуссию Хорребин, искусно переступая на ходулях по каменному полу. Высокий колпак и пестрый наряд клоуна придавали всей сцене оттенок карнавала. – И да будет вам известно, что мои несколько более молодые кости тоже не в лучшей форме.

Он захромал, покачиваясь, прямо к подвесному сиденью.

– Эй, ты, подержи мои ходули, – приказал он. Данги поспешно перехватил ходули, а Хорребин просовывал руки в ремни и вдевал ноги в нижние петли подвесного сиденья.

Карлик прислонил ходули к стене.

– А, вот так-то лучше, – вздохнул Хорребин, устраиваясь поудобнее. Он зевнул. – Ага! Обед, похоже, запаздывает. Не хочешь ли ты спеть нам песенку, Данги?

Карлик встрепенулся:

– Как вам будет угодно, сэр. Мой костюм и парик внизу, в моей келье. Принести?

– Сегодня вечером не до реквизита! – воскликнул клоун. – К чему эдакие церемонии? Сегодня я разрешаю тебе петь без костюма. – Он посмотрел вверх. – Музыка!

Висевшие в гамаках представители аристократии вытащили из привязанных к гамакам сумок разнообразные музыкальные инструменты – чего тут только не было! Губные гармошки, флейта и даже одна или две скрипки. Поднялся дикий шум и гам; если эта какофония и не заслуживала названия музыки, то по крайней мере какой-то ритм присутствовал.

Эхо обеспечивало контрапункт, и сборище оборванцев самого разного возраста пустилось в пляс вокруг стола, притопывая и хлопая в ладоши.

– Прекратите это безобразие, – произнес некто, только что вошедший в Залу Собраний. Мощный бас пришельца перекрыл все звуки ужасной какофонии. Музыка замолкла, пляски прекратились. Лысый старик огромного роста теперь молча стоял у входа, завернувшись в черный плащ. Видимо, его тут знали. Старик вступил в зал странной подпрыгивающей походкой, словно он отталкивался от трамплина, а не от прочного каменного пола.

– А! – воскликнул Хорребин вроде бы радостно. Редко кому удавалось определить со всей определенностью, в каком настроении Хорребин, – он никогда не смывал клоунского грима, и размалеванная маска всегда смеялась. – Наш почетный гость! Хорошо, сегодня ваше почетное кресло не будет пустовать!

Вновь прибывший кивнул и направился к высокому креслу, возвышавшемуся на целый фут над столом; он снял плащ и бросил его Данги, который тут же выбежал из залы. Теперь, когда почетный гость скинул плащ, стало понятно, почему он так странно подпрыгивал: на подошвах башмаков были приделаны пружины, и он не мог даже спокойно стоять на месте, а все время раскачивался вверх-вниз.

– Многоуважаемая публика! – выкрикнул Хорребин так, словно находился на цирковой арене. – Позвольте представить вам его превосходительство Цыганского Короля – доктора Ромени!

Последовало несколько вялых восклицаний, хлопков и свистков. – Что привело вас в наше столь скромное общество, ваше величество?

Ромени не отвечал до тех пор, пока, усевшись в свое высокое кресло, не снял свои туфли на пружинах.

– Несколько дел привели меня в ваше Канализационное Царство, уважаемый Хорребин, – отвечал он. – Во-первых, я принес партию монет – золотые соверены в пятидесятифунтовых мешках, там, в коридоре. Вероятно, еще теплые после отливки.

Эта новость вызвала некоторое оживление у публики, шум аплодисментов стал более искренним.

– А также нечто новое из области сыска. – Он взял стакан красного вина, протянутый ему сидевшим по соседству лордом. – Так или иначе, но вы до сих пор не нашли человека, которого вы зовете Джо – Песья Морда.

– Проклятый оборотень – опасная находка, – крикнул кто-то из публики, и по залу прокатился гул одобрения.

– Он не оборотень, – сказал доктор Ромени, не оборачиваясь, – но я согласен с тем, что он опасен. Поэтому я назначил такое высокое вознаграждение и предложил вам всем доставить его ко мне лучше мертвым, чем живым. Во всяком случае, вознаграждение увеличилось теперь до десяти тысяч фунтов наличными, которые на одном из моих торговых кораблей могут быть доставлены в любую точку земного шара. Но теперь, однако, мне нужно, чтобы вы нашли другого человека, и этот человек должен быть схвачен живым и невредимым. Вознаграждение за поимку этого человека составит двадцать тысяч фунтов, и вы получите к тому же жену. Такую, какую пожелаете. И она будет настолько страстной, насколько вам этого захочется, и, конечно, последует за вами туда, куда вы пожелаете.

Публика заерзала и невнятно забормотала. А некий опустившийся тип, который едва мог ноги волочить, проявил самый живой интерес.

– Я не знаю его имени, – продолжал доктор Ромени, – но ему около тридцати пяти лет, волосы темные, уже начал лысеть, бледный, небольшое брюшко. Да, самая характерная деталь – колониальный акцент. Он сбежал от меня прошлой ночью в районе Кенсингтона. Мои парни его крепко связали, но… – Ромени остановился, наблюдая, как Хорребин возбужденно раскачивается взад и вперед. – Да, Хорребин?

– Не был ли он одет, как продавец овощей? – спросил клоун.

– Когда я его в последний раз видел – не был, но мог поменять одежду. Ты видел его? Где и когда?