Страсти в сентябре - Колесникова Наташа - Страница 6

Ответ на ее вопрос был простым, как правда. Барсуков понял вдруг, что может потерять эту женщину, свою женщину, действительно любимую. Не пигалицу с длинными ногами, а женщину, которая ему нужна. Вчера она впервые показала свой истинный характер, и он испугался.

Всерьез испугался. Полночи думал об этом и решил, как сделать ее поездку на родину вполне комфортной и безопасной (для него в первую очередь). Саманта, машина, бабки — она поймет и оценит его усилия. Будет там на коне. А кто все это устроил? Так его нужно отблагодарить как следует и держаться за него…

Вроде все правильно решил.

Глава 4

Павел Иванович Луговой смачно поцеловал жену в губы, похлопал ладонью по аппетитным ягодицам.

— Ты сумасшедшая баба, Маринка, — сказал он. — Каждый раз, когда расстаюсь с тобой, прям-таки трудно становится.

— Ох-ох, Паша, не говори ерунды. Чего это тебе трудно? — кокетливо спросила Марина.

— Ну чего, чего… Сама понимаешь. Ты это, без меня тут не дури, поняла?

— Паша, ты сам перестань дурью маяться. У меня дел по горло — постирать, прибраться, обед приготовить, потом ужин… Телевизор тоже хочется посмотреть.

— Ну ладно, все-все, я поехал на работу. Сегодня заключаю важные контракты с плавнинцами и краснодарцами. Солидные сделки! На подходе мужики из Армавира… Жди меня, Маринка.

— Кого ж мне еще ждать? — усмехнулась она. — Ох, Паша, Паша, как был сумасбродом, так и остался.

— Твоим сумасбродом был и остаюсь, — сказал Луговой. — Все, поехал.

Он решительно зашагал к калитке, за которой уже стоял его персональный «мерседес» с водителем Геной. Сел на переднее сиденье, коротко приказал:

— На Ватутина, Гена.

— Зачем, Павел Иванович? — удивился водитель.

— Вопросы тут задаю я. Ты давай жми на педаль, а то уволю к едрене фене!

Гена пожал плечами и погнал «мерседес» в объезд, на параллельную улицу Ватутина.

— Остановись тута, — приказал Луговой.

— Да это ж ваш «план»? — удивился Гена, но машину остановил.

— Не твоего ума дело, понял?

— Не совсем, Павел Иванович. Если вам нужно пройти в сад, могли бы прямо со двора…

— Дурак ты!.. Короче так, сидишь тута и ждешь меня.

— Ясно, — согласился водитель.

Луговой вышел из машины, перемахнул через забор и скрылся за деревьями сада. Гена закурил, усмехнулся, покачал головой.

Мужику пятьдесят пять стукнуло, а он все еще свою бабу ревнует! Выслеживает… У этих богатеев совсем крыша съехала, что ли? Похоже, что так.

Луговой пробежал по саду к туалету, что торчал между садом и огородом его первого участка. Сейчас этим туалетом никто не пользуется, а летом, когда шашлыки в саду, — самое то. Не все же бегать в дом, биотуалет использовать? Вот же рядом есть обычный, летом особой разницы нет, для того и был построен.

Луговой зашел внутрь, знал, что там была щель, через которую можно наблюдать за двором.

И стал наблюдать. Если директор школы припрется к его жене, он его просто убьет. Трахнет молотком, который припас заранее, по башке — и все дела. Никто его не осудит за это, все видели, как Романов приставал к его Марине. «Ну давай, ком цу мир, как говорится!»

— Максим Игоревич, помочь не нужно? Я с удовольствием.

— Спасибо, Зина, сам справляюсь. Но ты заходи, чайку попьем.

Зина Дреева, востроглазая брюнетка, в позапрошлом году окончила школу. Никуда не уехала, работала свинаркой на ферме Батистова. Но своего «пастуха» так и не нашла, а поскольку жила через два дома от Романова, время от времени заглядывала к нему, предлагая свои услуги по хозяйству. Со своим хозяйством Романов управлялся сам, но поговорить с симпатичной девчушкой интересно было, да и приятно. Нет-нет, а сквозила в мозгу шальная мысль — может, жениться на ней? Девка-то в самом соку, да и хозяйка будет замечательная. Но… нет любви, и что тут сделаешь? В большом городе можно, наверное, флиртовать, а в станице, где все про всех знают, нельзя. Тем более директору школы.

Зина вошла во двор, уверенно направилась в кухню. Была там уже не раз и всегда входила с надеждами и радостью, а выходила разочарованная. Потому что директор школы был просто… директором школы. А ей хотелось большего.

Она села за стол, с улыбкой взяла чашку с чаем.

— Максим Игоревич, вы такой странный…

— Это почему же?

— Ну, живете один, без женщины…

— Как видишь, я и без женщины справляюсь со своим хозяйством, Зина. А как у тебя дела на ферме?

— Да нормально. Сегодня во вторую смену, с двух, вот и решила заглянуть к вам. Может, чего сделать нужно, так я запросто.

— Нет, спасибо, Зина. Все у меня нормально. А ты не собираешься куда-то поступать, повышать свои знания?

— А зачем, Максим Игоревич? Проституток в городах и без меня навалом. Я уж со своими свиньями… А что? Зарплата неплохая, две тысячи рублей, платють вовремя.

Да, симпатичная девушка, но ее «платють» хуже экземы на лице. Романов вырос в семье учителей, отец, умерший три года назад, преподавал русский язык и литературу, мать, директор школы, физику. Говорить правильно его учили с детства. И научили.

— Ну, я рад за тебя, Зина. Теперь нужно найти хорошего парня, выйти замуж…

— Да за кого ж мне выходить, Максим Игоревич, если я, кроме вас, других в упор не вижу? Ну правда… Хотите, я буду вашей любовницей, за просто так? И по хозяйству все буду делать, правда, Максим Игоревич!

— Пожалуйста, перестань, Зина. Что за глупости ты говоришь? «За просто так» девушка не должна жить с кем-то. Это извращение. Тебе нужно найти достойного парня, создать крепкую семью…

— А если очень хочется, а? Максим Игоревич…

— Все, мне пора в школу, извини, Зина, и так засиделся тут с тобой. Не бери дурного в голову.

— Почему, Максим Игоревич? Я же готова на все… за просто так. Ну, могу только убираться у вас. Я что, такая уж страшная, что ли?

— Нет, Зина, ты красавица. Но не для меня. Понимаешь, что это значит?

— А то нет?

— Ну все, пока.

— Максим Игоревич, а может, вы передумаете?

— Если это случится, ты, Зина, узнаешь первой.

— Ой как мне хочется это узнать! Максим Игоревич…

— Пока, Зина, спасибо за компанию. Чай тебе понравился?

— Ой, да все мне у вас нравится… Можно, еще как-нибудь загляну?

— Конечно, Зина, конечно.

Он говорил это уже в пятый или шестой раз, точно не помнил. Симпатичная девушка, но… Нет.

Когда Зина ушла, Романов вытянул ноги, заложил руки за голову. Вспомнил жену, он ее любил ведь! Двое детей, а она…

Как это возможно?

— Ира, что за чушь ты несешь? Пожалуйста, успокойся, подумай о том, что говоришь.

— Уже сто раз подумала. Макс, я больше не могу жить в этой дыре, с дебильным мужем, который получает гроши. С этими свиньями… Я не могу, все, хватит! Как ты не понимаешь этого? У меня есть человек, который обеспечит нормальную жизнь в Краснодаре.

— Человек… Ирина, как ты можешь?! У нас дети…

— Ты замечательный отец, Макс, с тобой они будут в порядке. А я не могу больше, правда, не могу-у…

— Не плачь, Ира. Но мы ведь можем…

— Ничего-о ты не можешь! Учитель несчастный! Я же говорила, нужно остаться в Краснодаре, а ты что сделал для этого? Ничего! Поедем в Левобережную!..

— Ира, все не так уж плохо. У нас тут есть дом, дедушка завещал, есть… да все у нас есть! Ира, я прощу тебе любую глупость, только не делай еще больших глупостей, пожалуйста. И забудем этот разговор.

— Отстань, Макс… Отста-а-ань! Все, я уезжаю! Детям ничего не говори сейчас, потом как-нибудь объяснишь…

— Ира, ты делаешь страшную ошибку.

— Да-а?! А когда выходила за тебя, когда согласилась поехать в эту жуткую дыру — не делала?! Я больше не могу так, Ма-а-акс! Я просто устала от этого!

— Это серьезно?

— Да! Я не могу-у больше, не могу!

Романов тяжело вздохнул и пошел в дом за своим дипломатом. Он отказывал себе во всем, стараясь угодить жене, оправдать ее надежды. Но этого было мало, и она в конце концов ушла. Что тут скажешь? Да ничего. Был бы он Луговым, обеспечил бы Ирине и «мерседес», и норковую шубу, и поездки в Турцию. Но он был учителем в школе и думал, что главное — это любовь и любимый человек рядом. А все остальное приложится. Выходит, ошибался. В данном конкретном случае. Но слава Богу, у него остались дети. Они рядом, они его любят, и он готов ради них на все. И значит, можно жить.