Проигравшие победители. Русские генералы - Порошин Алексей Александрович - Страница 33

Следующей командной ступенью стала должность начальника офицерской кавалерийской школы. Хотя она и относилась к строевой, но специфика заведения, предназначенного обучать переменный состав (офицеров) отдельным элементам профессии военного кавалериста, накладывала отпечаток на командование. Приобретая опыт в управлении подчиненными в повседневной жизни учебного заведения (навыки административного управления), другая сторона (главная полководческая) оставалась за рамками должностных обязанностей. Тактическое командное звено (полковое) не оставило у будущего главнокомандующего необходимого фундамента в практической командной деятельности.

Многолетняя служба в офицерской кавалерийской школе, находившейся в ведении генерал-инспектора кавалерии великого князя Николая Николаевича (младшего), с которым сложились хорошие служебные и личные отношения, позволила занять высокую должность командира 2-й гвардейской кавалерийской дивизии – практически первую войсковую командную должность! Но это произошло лишь через 34 года службы.

А. А. Брусилов

Затем А. А. Брусилов командовал XIV армейским корпусом в Варшавском военном округе и с 15.08.1913 г. – XII армейским корпусом Киевского военного округа под началом Н. И. Иванова.

Современники отмечали большую полезную деятельность в обучении подчиненных соединений и частей А. А. Брусиловым в бытность его командиром дивизии и корпусов, которыми он суммарно командовал более 4 лет. А. А. Брусилов обладал хорошими методическими навыками в обучении подчиненных, что являлось закономерным после 25-летней службы в военном учебном заведении, девять лет из которых в качестве ее преподавателя.

Однако способность к обучению подчиненных не означает такую же способность к боевому управлению соединениями и частями. Следует отметить, что А. А. Брусилову в первые годы его самостоятельной армейской деятельности управлять несколькими тысячами людей на маневрах (модели реального боя), не имея в этом никакого практического опыта, было очень сложно. Очевидец вспоминал: «Вскоре после назначения на должность командира дивизии состоялись маневры. Отрабатывали действия кавалерии против пехоты. Пехоту представлял лейб-гвардии Семеновский полк под командованием прославленного командира генерал-майора Г. А. Мина. В мелком кустарнике, перемешавшемся с небольшим лесом, пехота Мина окружила конницу Брусилова, и на этом эпизоде был закончен маневр. Помню, как В. К. (великий князь Николай Николаевич (младший). – А. П.) при всех собравшихся офицерах учил (А. А. Брусилова. – А. П.), как необходимо действовать в таких случаях». Неудача, которую видели все окружающие офицеры (в том числе подчиненные), была большим ударом для самолюбия А. А. Брусилова. Вероятно, этот факт послужил поводом для него написать рапорт об увольнении, которому не был дан ход, а в дальнейшем много и усердно работать над изучением тех сторон военного дела, которые выходили за пределы специальной кавалеристской службы.

Впоследствии он заслужил репутацию грамотного командира корпуса и талантливого руководителя, что отмечали аттестации за 1909, 1910 гг.: «Выдающийся корпусной командир. Глубоко понимает военное дело и быстро его схватывает. Прекрасно руководит корпусом… ведет его твердой, решительной и грамотной рукой. Весьма интересуется военным делом, знает его… на военной игре с кавалерийскими начальниками проявил себя отличным руководителем…» «…На больших маневрах проявил себя отличным старшим посредником (но не командиром! – А. П.) …»

Отсутствие командного опыта явно сказывалось на его практических делах и даже явилось основанием для выводов представителя австро-венгерской агентуры, пишет В. Петренко, который характеризовал А. А. Брусилова в своих донесениях как военачальника, вряд ли способного справиться в годы войны со своими обязанностями.

Революционные выступления, повсеместно проходившие в России после Русско-японской войны, заставили высшее руководство страны привлечь к их ликвидации армию. Далеко не все из командиров соединений и частей, участвовавших в ликвидации революционных выступлений, справились с возложенной задачей. Подвергся подобному испытанию в должности командира дивизии и А. А. Брусилов и, по словам В. Н. Воейкова, назначенного в 1907 г. командиром лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка для приведения его в порядок, не справился с ним. В. Н. Воейков вспоминал, что один из приездов в его полк командира дивизии (А. А. Брусилова. – А. П.) совпал с серьезным нарушением воинской дисциплины, квалифицированным автором этих воспоминаний как бунт. В. Н. Воейков предложил А. А. Брусилову провести расследование данного факта по праву старшего начальника или оставить это право за командиром полка, покинув в таком случае полк. Автор воспоминаний пишет, что, не успев закончить фразу, «увидел пятки убегавшего из манежа Брусилова. Тот вскочил на первого попавшегося извозчика и… полетел на вокзал». Подобное поведение генерала А. А. Брусилова, несколько сгущенное в воспоминаниях бывшего подчиненного, вряд ли стоит отнести к проявлению трусости. Вероятнее всего, командир дивизии предоставлял возможность командиру полка проявить себя в управлении частью, чем показывал не трусость, а командирскую мудрость. Командир, который не может взять под контроль вверенное ему подразделение (часть) и докладывает об этом старшему начальнику, прося у него помощи, навсегда теряет авторитет в глазах подчиненных.

В воспоминаниях Н. В. Вороновича, офицера, служившего в дивизии А. А. Брусилова, приводится подобный случай, когда младшие офицеры одного из полков забаллотировали при выборе суда чести несколько старших офицеров. По мнению командира полка, растерявшегося и доложившего об этом инциденте командиру дивизии (А. А. Брусилову. – А. П.), это был своеобразный бунт. В этом случае приехавший в полк А. А. Брусилов разобрался с ситуацией и нашел путь примирения между офицерами полка, выразив неудовольствие его командиру генералу Роопу, не справившемуся (!) со сложившейся ситуацией.

Командный опыт управления всеми подчиненными войсками у А. А. Брусилова был крайне мал. В его послужном списке отмечено лишь участие в качестве командующего армией в игре старших начальствующих лиц, проходившей в Киеве с 10.01. по 19.01.1914 г., которая развивала тактическое мышление, но не давала практики в управлении соединениями и частями.

*Общий стаж строевой командной деятельности 7 лет и 5 месяцев, что составляет 18 % общего служебного стажа.

Н. И. Иванов по окончании Михайловского артиллерийского училища получил назначение в 3-ю гвардейскую артиллерийскую бригаду, где 19.8.1869 г. начал офицерскую службу младшим офицером 2-й гренадерской (не гвардейской) батареи. С первых дней службы зарекомендовал себя с положительной стороны, о чем свидетельствует скорый последующий перевод в 1-ю гвардейскую батарею той же бригады (в гвардейские части и подразделения был очень тщательный отбор личного состава, как офицерского, так и солдатского).

Специфика артиллерийской службы позволила ему стать в 1881 г. командиром батареи, которой он прокомандовал более трех лет. Таким образом, была заложена база глубоких знаний в области боевого применения артиллерии, о которых неоднократно в последующем говорили сослуживцы Н. И. Иванова, и получен базовый опыт командования первичным структурным артиллерийским подразделением.

Следующей командной должностью Н. И. Иванова стало назначение в Русско-японской войне 1904–1905 гг. командиром Восточного отряда, вскоре переименованного в III Сибирский корпус. Парадокс заключается в том, что этому назначению предшествовал ряд административных должностей по артиллерии (в большинстве своем крепостной, тактика действий которой отличалась отсутствием маневра и была сугубо специфической). Таким образом, не имея никакой теоретической общевойсковой подготовки (Н. И. Иванов не заканчивал академию Генерального штаба), артиллерийский офицер с опытом управления артиллерийской батареей получил в ходе ведения боевых действий в командование общевойсковой корпус.