Проигравшие победители. Русские генералы - Порошин Алексей Александрович - Страница 20

Самой существенной чертой преобразований было усиление воспитательного элемента. В основу воспитания положен совершенно новый в то время принцип уважения к личности гимназиста, благотворно влияющий на взаимоотношения с воспитанниками: «Чтобы поднять нравственность воспитанника, надо принять за основание, что личность воспитанника, несмотря ни на его лета, ни поведение, должна быть человечно уважаема начальством».

Оставив лучших офицеров-воспитателей в гимназиях, остальных заменили специально подобранными гражданскими чинами, преимущественно с высшим образованием. Воспитателям было предписано возможно частое пребывание среди питомцев, чтобы «…лучше вникнуть в их обстановку и, наблюдая различные проявления их духа, направить к желаемой цели в деле воспитания». Кроме этого, в обязанности воспитателей входил контроль успеваемости, приучение к самостоятельности, умственное, нравственное и физическое воспитание и внушение других необходимых качеств.

Характерным отличием постреформенных гимназий было то, что в обязанностях воспитателя, отвечающего за отделение, лежало нравственное, умственное и физическое образование питомцев. По воспоминаниям бывших военных гимназистов, «нравы смягчились заметно (по сравнению с кадетскими корпусами. – А. П.); то, что считалось прежде молодечеством, теперь называлось непозволительным мальчишеством; злостные шалости и выходки, направленные против старших, стали понемногу исчезать».

По воспоминаниям Е. А. Епанчина, отдавшего много лет воспитанию будущих офицеров, из военных гимназий выходили более воспитанные, более общеобразованные молодые люди. Кроме этого, они были более дисциплинированные школьной, внутренней дисциплиной, чем воспитанники гимназий Министерства народного просвещения. «Военные гимназии были военными по духу, по приемам отношений воспитателей и преподавателей к воспитанникам, но не по внешности».

Качество воспитания в военных гимназиях было отмечено и известнейшим педагогом К. Д. Ушинским, который предпочел дать своему сыну образование в военной гимназии.

Военно-учебные заведения, выпускающие из своих стен офицеров, несмотря на общую направленность и целей в воспитании и обучении своих питомцев – готовить из них преданных престолу и государству офицеров, владеющих своей профессией, – имели свою специфику. Она, сложившаяся исторически, накладывала свой отпечаток на выпускников, закладывала в них определенные качества, формировала у них свои взгляды на службу, на взаимоотношения между офицерами, родами войск, вырабатывала определенный моральный кодекс, который оказывал влияние на последующие поступки в повседневной службе и во время ведения боевых действий. Краткое рассмотрение военно-учебных заведений, которые окончили будущие главнокомандующие, позволит нам в некоторой степени понять существующие в них отличия.

Пажеский корпус

Это военно-учебное заведение занимало в военной школе особое положение, заключавшееся в его целях, которые были сформулированы в уставе «Пажеского корпуса» и в правилах поступления в него. В уставе учебного заведения отмечалось, что «корпус сей есть такое совокупно воинское установление, где благородное юношество чрез воспитание приуготовляется к воинской службе строгим повиновением, совершенною подчиненностью и непринужденным, но добровольным выполнением должностей своих…». Пажеский корпус – привилегированное учебное заведение, цель которого – «доставить детям заслуженных родителей воспитание и образование, необходимое преимущественно для службы в частях гвардии».

Заслуги родителей в соответствии с правилами 1829 г. определял император, лично давая разрешение на поступление в корпус сыновьям военных и государственных деятелей. С 1832 г. право поступления получили сыновья лиц первых четырех классов «табели о рангах», с 1837 г. – сыновья первых трех классов. Срок обучения до реформы составлял 7 лет (5 – общий курс и 2 – специальный), после реформы – два года.

Пажеский корпус

Первенство при поступлении в корпус заслуг родителей, а не их богатства подтверждают воспоминания многих современников. Генерал от инфантерии Н. А. Епанчин, занимавший должность директора Пажеского корпуса с 1900 г. до 1907 г., вспоминал: «…следует сказать, что Пажеский корпус был учебным заведением для сыновей и внуков не богатых, а заслуженных родителей». Военный министр России с 1905 по 1909 г. генерал от инфантерии А. Ф. Редигер написал в своих воспоминаниях: «Кандидатом в пажи я был уже записан за заслуги отца…» Генерал-лейтенант А. Н. Брусилов – председатель полевого аудиториата Кавказской армии – зачислил своего сына, будущего военачальника, кандидатом для поступления в это учебное заведение, когда тому не исполнилось и шести лет. Само поступление произошло 27 июня 1867 г., когда родственники скоропостижно скончавшегося генерала выполнили его волю.

Подчеркнутая исключительность корпуса отражалась в самой организации жизни пажей, призванных совмещать военную и придворную службу. Это учебное заведение по своей структуре более всего напоминало «аристократический придворный пансион», где роль ротного командира выполнял гувернер. Функциями же, которые в обычных военно-учебных заведениях исполнялись батальонным командиром, здесь ведал гофмейстер пажей.

После окончания курса пажи независимо от имевшихся вакансий выпускались офицерами в любой – по выбору – гвардейский или армейский полк. По воспоминаниям А. А. Игнатьева, «рядовой паж, даже окончивший Пажеский корпус последним, становился в полку старшим среди лучших портупей-юнкеров. В случае выхода в армию, а не в гвардию пажи получали попросту целый год старшинства в чине».

Престижность данного военно-учебного заведения заключалась и в получаемом прекрасном (на то время) образовании, качество которого подтверждается в достаточно лаконичных, но емких воспоминаниях выпускников разных лет. А. Ф. Редигер, окончивший корпус в один год с А. А. Брусиловым, писал: «Начальство и преподаватели были хороши…» По воспоминаниям Б. А Энгельгардта, учившегося в период 1887–1894 гг.: «Учебная часть была поставлена образцово… Больше половины класса щеголяли тем, что шли на экзамен по математике без подготовки и выдерживали его безукоризненно. Подобная подготовка позволила большей части выпускников корпуса поступить в высшие технические учебные заведения, сдав вступительные экзамены безо всяких проблем». Бывший паж А. А. Игнатьев отмечал, что учебная часть Пажеского корпуса оставляла самые лучшие воспоминания. «Для преподавания были привлечены лучшие силы Петербурга, и подготовка, полученная в корпусе, оказалась по военным предметам вполне достаточной для поступления впоследствии в Академию Генерального штаба». Представитель одной их известнейших дворянских фамилий России (Трубецкой В. С.) вспоминал: «В Пажеском корпусе специальным наукам отводилось должное место, и надо сознаться, что именно из пажей выходили, пожалуй, наиболее культурные офицеры русской армии».

Успешной учебе способствовало правило, в соответствие с которым ежегодно первые по успеваемости шестнадцать учеников старшего класса назначались камер-пажами к различным членам императорской фамилии: к царю, царице, великим княгиням и великим князьям, что, конечно, считалось большой честью. К тому же молодые люди, которым выпадала подобная честь, становились известны при дворе и имели возможность попасть потом в адъютанты к императору или к одному из великих князей. Таким образом, они могли сделать блестящую карьеру. Учитывая отмеченную выше особенность Пажеского корпуса, связанную с ранними карьерными устремлениями пажей, следует сказать, что для честолюбивых юношей это было сильнейшим стимулом в учебе.

Подобная мотивация молодых пажей не коснулась А. А. Брусилова, что скорей всего связано с его посредственной учебой. Но это не означает, что в молодом паже не появилось в принципе желание сделать карьеру. И. И. Ростунов в своей работе о А. А. Брусилове приводит записи его воспитателей. Так, штабс-капитан С. В. Песков отмечал, что юноша «…развит хорошо. Способности тоже хорошие, но любит лениться, а поэтому и успех только что порядочный». Посредственную учебу А. А. Брусилова, связанную с ленью, отмечал и воспитатель 4-го класса майор Н. С. Покровский, написав в аттестации: «Хорошо развитых способностей, но успевает едва удовлетворительно, потому что не приохочен к труду…» Вероятно, что это качество «не приохоченности к труду» вызвано особой направленностью домашнего воспитания, полученного после смерти родителей в семье тетки, обожавшей оставшихся сиротами племянников. Некоторая провинциальная «богемность» домашней жизни в обществе людей, связанных с литературой, живописью и музыкой, наложила свой отпечаток на А. А. Брусилова.